Не оставляй меня, Малыш!

12

По ту сторону шоссе тянулись бесконечные серые и грязные пятиэтажки, больше похожие на тюремные бараки, чем на человеческое жилье. Ася довольно долго блуждала между ними, пока наконец не отыскала нужный ей дом.

Подъезд был заперт, на двери висел домофон. Ася поколебалась с минуту, затем набрала номер квартиры. Раздались короткие гнусавые гудки.

Ответа не последовало. Ася нажала на «сброс» и повторила вызов. Результат оказался тот же. Она беспомощно оглянулась по сторонам, но вокруг не было ни души.

Ее охватило отчаяние. Целый час она бродила по рынку, выведывая всеми правдами и неправдами местонахождение этой дыры, и все впустую! Дома Алексея нет, когда он вернется — неизвестно, где находится — тем более. Ничего не остается, как ловить машину и ехать восвояси.

Ася отошла было от подъезда, но тут же вернулась обратно. Рассеянно тронула металлические кнопки домофона, взялась за дверную ручку, отпустила. Встала рядом, прислонившись боком к стене.

Она ждала минут пять, пока наконец дверь распахнулась под тоненький писк. Из подъезда вышла женщина, ведя на поводке шоколадную таксу. Ася шагнула им навстречу. Женщина покосилась на нее с подозрением, но все же посторонилась, давая дорогу.

Лифта в подъезде не было, как не было и трубы мусоропровода. На полу валялись окурки и шкурка от банана, с потолка мертвенно-тускло светила заляпанная грязью лампочка.

Ася вспомнила свой дом, чистенькую кирпичную четырнадцатиэтажку, светлый просторный подъезд с консьержкой, сидящей в стеклянной будке, и ей стало не по себе. Стараясь не касаться одеждой пыльных перил, она стала подниматься наверх, на четвертый этаж.

Тридцать третья квартира была первая с левой стороны от лестницы. Глухая, ничем не обитая дверь без глазка выглядела сиротливо и неприветливо. Ася позвонила раз, другой — никто не открывал.

Значит, все-таки нет дома. Она устало поглядела на часы. Пять минут восьмого. Сколько еще у нее есть времени? Час, а то и меньше. Имеет ли смысл стоять здесь и ждать — вдруг Алексей сегодня не вернется вовсе?

Что она вообще про него знает? Почему так безоговорочно поверила всему, что он говорил, с чего решила, что настолько ему нужна? Кажется, он прекрасно проводит время и без нее.

Ася со злостью изо всех сил надавила на кнопку. Где его черти носят? Почему из-за него она должна торчать в этом вонючем подъезде, обманывать мужа и Нинюсю, унижаться перед всякой рыночной рванью!

За дверью вдруг послышался легкий шум. Щелкнул замок. Ася невольно отпрянула назад.

Перед ней возник Алексей. Лицо его было помятым, встрепанные волосы в беспорядке спадали на лоб.

— Настя? — Он смотрел на нее почти с ужасом, точно перед ним на площадке стояло привидение.

Ася осторожно проскользнула мимо него в темный узкий коридор.

— Ты… где… почему тогда… не пришла… — Он с трудом выговаривал слова и с трудом держался на ногах.

— Я болела, — проговорила Ася, пытаясь отыскать на стене выключатель, — лежала все это время с температурой.

— А… — Кажется, он ничего не понял, очумело глядел в одну точку, стараясь поймать трудно дающееся ему равновесие.

Выключатель наконец нашелся. Вспыхнул резкий желтоватый свет.

Господи, какое у него лицо. И запах — будто из винного погреба.

— Алеша! — Ася попробовала слегка подтолкнуть его в комнату, но он не двигался с места. — Ты … тебе… надо лечь. Слышишь меня?

— К-конечно. Настя, чего ты т-толкаешься?

— Иди. — Отчаявшись, она обхватила его за плеча и потащила из коридора. Точно так, как это делала Нинюся на глазах у всего дома, когда был жив ее Петюня.

Действие возымело результат; они оказались в единственной, узкой, как пенал, комнате, невероятно душной и заваленной мусором. На столе и под столом громоздилась батарея пустых бутылок.

Ася усадила Алексея на диван, сама села на стул с продранной зеленой обивкой, лихорадочно соображая, как быть.

Оставить его отсыпаться и уйти? Тогда утром он, поди, и не вспомнит о се визите, а к вечеру снова окажется в состоянии полной отключки.

Нет, уходить нельзя. Нужно каким-то образом привести Алексея в чувство прямо сейчас, сделать так, чтобы он начал соображать, чтобы с ним возможно было общаться.

— У тебя есть кофе? — Ася сняла плащ, аккуратно повесила его на спинку стула.

— Не знаю, к-кажется, нет.

— А чай?

— Наверное.

— Я сейчас заварю. Ты сможешь принять душ?

— 3-запросто, Настя!

— Что?

— А это ты?

— Это я.

Ася зашла на крохотную кухоньку. Включила газ, поставила кипятиться чайник. Порылась на полке над плитой, кофе не обнаружила, но отыскала начатый пакет с заваркой.

— Нас-тя! — донеслось из комнаты. — Нас-те-на!

— Сейчас, иду.

Ей показалось, что, пока она возилась на кухне, Алексей немного пришел в себя, взгляд его стал более осмысленным, речь связной.

— Почему не откликаешься?

— Я откликаюсь, Леша. Ты пьяный, не слышишь ничего. Сколько ты выпил сегодня?

Алексей неопределенно пожал плечами:

— Не помню.

— А вчера?

— Настя, т-ты не пришла. А я ждал. К-как я ждал…

Она присела рядом, убрала у него со лба слипшиеся влажные волосы.

— Ну пойми, я болела. У меня был грипп. Я и сейчас еще не совсем поправилась. Искала тебя, еле нашла. Что у тебя случилось на работе?

— Да… — Алексей махнул рукой. — Завелся чего-то. Не помню, по какому поводу. Худо было, думал, ты больше… — Он, не договорив, уткнулся лицом в ее плечо.

Хрипло засвистел чайник.

— Пусти-ка, я выключу. — Ася сделала осторожную попытку отодвинуться.

— Нет, не уходи. Я не хочу!

Его тон напомнил ей Степку. Когда тот болел, то требовал, чтобы Ася непременно сидела рядом, не отпуская от себя ни на шаг.

— Леш, ты как ребенок. Вода выкипит, придется заново ставить.

— Пусть выкипит.

— Нет, не пусть. — Она решительно встала. — Все, сиди и жди. Сейчас чай принесу.

Ася вернулась на кухню, залила заварку кипятком, дала ей настояться и наполнила стакан крепким до красноты чаем.

— На, пей. Лучше б кофе, конечно, но раз нет, ничего не поделаешь.

Алексей послушно взял стакан из ее рук. Аси дождалась, пока он выпьет, затем принесла ещё один.

— Ну как? Получше?

— Нормально. — Он обеими ладонями провел по лицу, помотал головой, стараясь сбросить одурь, и красными, воспаленными глазами уставился на Асю — Ты чего, Малыш? Чего так смотришь? Думаешь, я уж совсем того?

— Именно так я и думаю. — Она забрала у него пустой стакан.

— Да спал я! Ты меня разбудила. Я спросонья ни черта не соображаю. Ну и конечно, было дело… — Он кивнул на бутылки. — Немножко, самую малость… Ты не обижайся, а, Насть!

— Куда уж мне обижаться, — Ася со вздохом опустилась на диван, — хоть узнаешь, и то хорошо. А то «Насть, это ты или не ты?».

— Я так говорил? — Алексей заулыбался. — Что, правда? Врешь ведь.

— Только что, полчаса назад.

— Ой, ёлки… — Он снова мотнул головой. — Ну извини. Башка трещит — хоть оторви.

— В душ пойдешь?

— Сейчас, — Алексей кивнул и прикрыл глаза, — через пять минут.

Какое-то время они сидели молча, бок о бок. Алексей дремал, Ася мучительно думала о том, что сейчас неминуемо придется звонить Сергею. Дома в полдевятого она никак не будет — уже почти восемь. Нужно снова что-то придумывать, что-то такое, что позволило бы ей сегодня вообще не возвращаться. Например, ночевку у подруги.

— Все, иду. — Алексей встал. Ася помогла ему снять рубашку, проводила до ванной, зажгла свет.

— Что-нибудь нужно?

— Нет, все в порядке. — Он захлопнул дверь.

Ася постояла, прислушиваясь к постепенно нарастающему шуму воды. Потом вернулась в комнату. Достала телефон, быстро нажала на кнопки.

— Сереж!

— Да, я. Ты уже закончила? Давай я подъеду к ДК.

— Нет-нет, — поспешно проговорила она, — знаешь, тут у меня Маринка.

— Маринка?

— Ну да. Она на машине, заехала повидаться, мы ведь сто лет не общались.

— И что вы собираетесь делать? — В голосе Сергея появилась настороженность.

— Она зовет меня к себе. Сева улетел в командировку, так что мы поболтаем по-бабски и ляжем. Не обидишься?

— Еще как обижусь. Сначала полубольная из дому умотала, а теперь еще и в гости намылилась на ночь глядя!

Ася напряженно молчала.

— Да смеюсь я, смеюсь, — проговорил Сергей примирительно, — езжай к своей Маринке, только утром уж будь добра, возвращайся.

— Обязательно, — быстро сказала Ася.

— Целую!

— И я тебя.

Она спрятала телефон, ощущая себя последней дрянью и сволочью и одновременно наслаждаясь обретенной свободой: ее алиби перед Сергеем было железным — Маринка полгода назад переехала в новостройку и дома у нее телефона еще не было.

Вода в ванной по-прежнему лилась. Чтобы отвлечься от тягостных мыслей и не сидеть без дела, Ася решила по мере возможности убраться в комнате. Она отыскала в кухне веник, вымела с пола мусор, собрала в пакет пустые бутылки, намочила тряпку и протерла малочисленную и допотопную мебель, включающую в себя стол, узкий растрескавшийся комод и старенький книжный шкаф, набитый потрепанными книгами. Заглянула в угол между диваном и окном, нет ли и там порожней стеклотары, и замерла от неожиданности.

На полу, возле диванной ножки, стояла железная клетка. В клетке сидел хомяк, крупный, рыжевато-коричневый, с усиками и розовым носом. Он тревожно смотрел на Асю круглыми внимательными глазами.

— Ты кто? — тихонько спросила она и подняла клетку. Хомяк беспокойно заметался в крошечном пространстве, кончик его носа смешно подрагивал. Кормушка была абсолютно пуста, лишь возле нее на газете лежала пара ссохшихся макаронин.

— Бедный, голодный, — жалостливо проговорила Ася и поставила клетку на комод.

Она хотела было пойти поискать что-нибудь съестное для несчастного зверька, но вдруг остановилась. Ей внезапно показалось, что шум воды стал каким-то не таким, будто бы она текла сама по себе, не встречая на пути препятствия в виде человеческого тела.

Асю охватил страх. Можно ли было отправлять Алексея в душ в таком состоянии? Вдруг ему стало плохо, он потерял сознание или, что всего вероятней, просто заснул и захлебнулся?

Она стремительно подошла к ванной, дернула ручку на себя. Дверь легко поддалась. Ася робко заглянула внутрь.

Комнатка была окутана паром. Алексей стоял как ни в чем не бывало, подставив голову под сильные водяные струи.

У нее отлегло от сердца. Она хотела выйти, но вместо этого почему-то тихонько прикрыла дверь у себя за спиной.

Алексей спокойно и молча наблюдал за тем, как Ася осторожно ступает по влажному кафелю. Шаг, другой. Колени коснулись низкого облупленного бортика ванной. Она подняла глаза.

— Сними это, — он дотронулся до ее блузки.

Ася послушно расстегнула пуговицы.

— И это тоже, — Алексей кивнул на джинсы, — все.

Он взял ее на руки, как тогда, на тропинке у сторожки, поставил рядом с собой. Ее лицо, плечи, грудь тут же покрыли прохладные брызги, в волосах заблестели радужные капли.

Ася почувствовала, как ее неудержимо клонит вниз, и медленно опустилась на желтоватое дно ванной.

…Кажется, она кричала, а может быть, ей это только показалось. Реальность и нереальность слились воедино, перестали быть различимыми, в восприятии остался только шум воды, мерный, громкий, нескончаемый. Шум воды, как шум самого первого, доисторического дождя на древней, только что возникшей из лавы планете…