Не оставляй меня, Малыш!

16

Утром она позвонила Алексею.

Сергей только-только ушел, Нинюся отсыпалась после вчерашней вечеринки, Степка увлеченно играл, сидя на ковре в детской.

Трубку долго не поднимали. Ася слушала далекие тихие гудки и молила Бога, чтобы все оказалось в порядке.

— Да, — произнес наконец знакомый голос.

— Это я.

— Доброе утро.

— Как ты?

— Ничего.

— Давно проснулся?

— Только что.

— Записку мою прочел?

— Какую записку?

— Ту, что на столе.

— Нет. Погоди. — Раздался приглушенный стук, он положил трубку. Ася терпеливо ждала, пока не послышался шум возвращающихся шагов.

— Малыш, ты здесь? — голос Алексея звучал хрипловато.

— Спасибо. Я никогда этого не забуду.

— Не за что, — Ася улыбнулась, — что ты собираешься сегодня делать?

— Черт его знает. Еще не думал.

— Ну хорошо. Я вечером заскочу. Ненадолго.

— Почему ненадолго?

— Потому, что вчера у меня чуть не возникли проблемы. Слава богу, что все обошлось.

— Настя… ты прости, я… вел себя как скотина.

— Леша, я этого не заметила. Все, давай до вечера.

— Давай.

Ася нажала на рычаг, чувствуя, как за спиной вырастают крылья.

Все обошлось, ничего страшного не случилось, они вдвоем выстояли, выдержали, победили болезнь, отчаяние, мрак!

Весь день она с трепетом ждала вечера, боясь ошибиться в своих предположениях. Однако вечером действительно все оказалось хорошо, просто замечательно.

Алексей выглядел гораздо лучше вчерашнего, был совершенно трезвый, шутил, смеялся и даже угостил Асю отбивными собственного изготовления.

Мороз, накануне крепчавший, немного спал, и она вытащила его погулять.

Они бродили по улицам, обнявшись, не опасаясь, что кто-нибудь узнает их под покровом темноты, и болтали. Ася рассказывала о своих девчонках, о том, какого труда ей стоило создание коллектива, о вчерашнем фестивале.

Алексей слушал ее внимательно и с интересом.

— Знаешь, — проговорил он, когда она закончила, — в детстве мне ужасно нравилась одна девчонка из нашего подъезда. Она занималась балетом, была вся такая стройненькая, тоненькая. Я даже жалел, что родители меня не отдали в балетную школу.

— Ты? — Ася со смехом оглядела сто крепкую, прочно стоящую на земле фигуру.

— Да. Потом, позже, я попытался за ней ухаживать.

— А она?

— Известно что, — Алексей лукаво улыбнулся, — шарахнулась от меня, как от чумы: я тогда во дворе считался первым драчуном.

— Ну, ты и сейчас недалеко ушел, — поддела Ася.

Его лицо стало серьезным.

— Нет, Малыш, сейчас это другое. — Он обнял ее покрепче. — Все-таки я ее доконал, эту балерину. Как-то она разрешила проводить ее до своей балетной школы и обратно, а потом мы целовались в подъезде. Долго, пока не вышла ее мать, которая была на ножах с моей: они жили прямо под нами и мы вечно заливали им потолок.

— И что было?

— Ой, что было! — Алексей округлил глаза. — Нам ведь недавно только четырнадцать стукнуло.

— Лешка, слушай, а где твои родители? Где мама?

— Родители умерли. Один за другим, сначала отец, после мать. Пять лет назад. Это их квартира.

Ася тихонько кивнула, плотнее прижалась к его боку. Они остановились у газетного киоска.

— Жаль, закрыто, — Алексей поглядел на часы, — немножко не успели.

— А что ты хотел?

— Книжку купить. Я тут всегда беру. Воронина.

Ася искоса смотрела на него, стараясь, чтобы он не заметил ее взгляда.

Сейчас Алексей выглядел так, как выглядят десятки других московских парней: самый обыкновенный, по-своему обаятельный и даже красивый — мужской красотой, неброской, сдержанной. Таких сплошь и рядом можно встретить на улице, в магазинах, в метро. Разве что одет не слишком шикарно, но при теперешнем расследовании общества — вполне приемлемо.

Ася решила воспользоваться моментом и высказать ему то, что беспокоило ее с самого утра.

— Леш, с завтрашнего дня нужно искать другую работу. Тебе нельзя долго сидеть дома.

— Я знаю, — легко согласился Алексей.

— Ты завтра походи сам, посмотри, может что-нибудь подвернется. И я тоже погляжу.

— Хорошо.

Они немного помолчали.

— Леша, — Ася взяла его за руку, — скажи… ты хотел бы, чтобы я была твоей женой?

— Ты и так моя жена. — Алексей по-хозяйски обхватил ее за локти, притянул к себе. — Холодно, Малыш, — Он поглядел на нее тем особенным взглядом, долгим, пристальным, от которого у Аси по спине ползли мурашки и начиналось сладкое головокружение, и повторил: — Холодно. Пошли домой, согреемся.

Обнявшись, они дошли до дверей квартиры.

Ася едва успела повесить пальто, как Алексей настойчиво подтолкнул ее в комнату:

— Проходите, сударыня.

— Я же в сапогах!

— Меня это не напрягает.

Он уложил ее на диван. Его ладони были прохладными и касались ее тела медленно, не спеша, будто изучая на ощупь. Ася судорожно сглотнула и потянулась привстать.

— Тс, не рыпайся. Лежи смирно. Поняла?

— Да, — почти беззвучно прошептала она, — я тебя люблю.

Алексей погладил ее по голове, потом так же, не торопясь, стянул с нее джемпер. Нагнулся, расстегнул сапоги, снял узкую короткую юбку.

Она лежала совсем без одежды и сгорала от желания.

— Пожалуйста… Алеша…

Алексей склонился над ней, невозмутимо пожал плечами.

— Чего изволит мадам?

— Я… умираю…

Он улыбнулся.

— Все будет хорошо, мадам, вы останетесь живы.

Ася с силой рванула его рубашку. Раздался треск.

Теперь внезапно все изменилось, точно ударил электрический разряд, разделив пространство на магнитные полюса.

Они сжимали друг друга в объятиях с такой силой и яростью, словно хотели причинить боль, возможно большую и ощутимую. Никогда прежде Ася не испытывала столь ошеломляющих, ярких, пугающих чувств.

Она не узнавала себя, презирала себя, восхищалась собой. Она боготворила себя…