Спорим, влюбишься?

Глава 11

Сколько бы ни пыталась выстроить в своей голове план, как отомстить Мише за его издевку, так и не смогла. Понимаю, что в моем незнании окружающего мира он не виноват, но обида за его смех так и не прошла.

Ночь выдалась на редкость отвратительной, сон в упор не шел. Благо, я сумела использовать это время с пользой, посмотрев на повторе несколько видео из раздела «кулинария для чайников». Выписала самые простые и, на мой взгляд, доступные рецепты в блокнот и уже в шесть утра принялась замешивать тесто для «ленивых хачапури». Никогда бы не подумала, что из нескольких простых ингредиентов может получиться вполне себе приемлемое, судя по отзывам, блюдо. Учитывая, как много и какую жирную пищу ест Миша, ему должно понравиться.

Замесив жидкое тесто буквально за несколько минут, я почувствовала какой-то подвох, ибо слишком легко. Неужели у такой как я может что-то получиться с первого раза? Никто и никогда не вселял в меня уверенность в себе и сейчас, смотря на посуду с тестом, сомнения гложут с каждой секундой все больше и больше. У меня что-то либо не пропечется, либо сгорит. А Медведев только порадуется, подтвердив этим, насколько я никчемна. Ярко представив себе очередную его издевку, я взглянула на недорисованный Мишин портрет, и уселась его дорисовывать под цепким кошачьим взглядом. Да, так ему определенно будет лучше.

— Я так сильно улыбаюсь, показывая зубы? — поднимаю взгляд на рядом стоящего Медведева.

Почему я снова не заметила его присутствие? Пытаюсь убрать лист бумаги, на что Миша одергивает мою руку. Спокойно… это просто рисунок. Хотелось бы сказать, что я не Медведева рисовала, но не получится. Вышел копия он, за исключением пары деталей.

— Нет, ты улыбаешься не так сильно. Но мне нравится, когда люди улыбаются. Так они выглядят милее и добрее, поэтому ты вышел именно таким.

— А почему у меня нет двух передних зубов? — потому что я тебе их мысленно выбила.

— Не успела дорисовать, я начинаю всегда с крайних.

— Ясно. А выглядит так, как будто у меня они были, но мне их выбили. В твоем случае стерли резинкой. А почему у меня фингал под глазом?

— Это не фингал, а… я просто хотела сделать тебе более выразительные глаза. Ну что-то типа теней у женщин. Не успела веки подрисовать.

— То есть ты хотела мне покрасить ресницы?

— Ага.

— Странно, что у меня нос не опухший и кровь из него не идет.

— О! — восклицаю я. — А я хотела как раз тебе так и подрисовать, но у меня нет красного карандаша, а коричневым рисовать кровавую козявку из носа как-то некрасиво.

— Верни мне зубы и сотри фингал, — ухмыльнувшись, произносит он. — Я себе рисунок заберу.

— Зачем?

— Я здесь красивый, буду любоваться на досуге.

— Я новый нарисую, красивее.

— Нет уж, новый она нарисует. А в этот дротики будешь кидать, пока меня нет?

— Да куда тут кидать с такой щелью в зубах. А у тебя есть дротики?

— Видала? — тычет мне фигу в лицо. — Дай сам дорисую.

— Не надо, я сама, ты только все испортишь.

— Сама она, блин. Подрасти, обиженка.

— Я не обиженка. После завтрака я дорисую тебе зубы и сотру фингал. Ты не мог бы выйти из кухни.

— Зачем?

— Я хочу приготовить завтрак, но не хочу, чтобы при этом ты на это смотрел.

— Не надо мне ничего готовить. Я сказал только про ужин.

— А я сказала, что я сама сделаю завтрак, — грубо бросаю я и тут же себя одергиваю. Я тут никто! — Извини, что повысила голос, просто у меня уже есть заготовка, мне осталось только поджарить завтрак. Я заранее все сделала. Иди, пожалуйста, куда-нибудь подальше. А вообще, порадуй пока мою киску, — вот зачем я это делаю?! Взгляд у Медведева сейчас говорящий. — Вискасом.

— Накормить киску вискасом?

— Да. Я назвала ее Соня, кстати. И да, киска для меня — это кошка. Была ею, есть и будет.

— Да, как скажешь, — улыбнувшись, произнес Миша.

Ну, с Богом. Перекрестила сковородку с раскаленным маслом перед тем, как залить в нее тесто, и, наконец, решилась. Вылила тесто и, убавив огонь, как было сказано в видео, стала ждать, сложив руки в молитвенном жесте.

Кто-то сверху сегодня точно меня благословил, иначе объяснить то, что у меня ничего не пригорело, и выглядит все как с картинки, я не могу. Обильно смазав сливочным маслом мой сырный пирожок, выкладываю на тарелку, украсив сверху листьями петрушки и помидорами черри. Красота! Господи, неужели это сделала я? Ну давай еще расплачься от счастья. Ставлю тарелку на стол и, стараясь скрыть волнение в голосе, зову Мишу к столу.

Как я жду, что он похвалит меня— не описать словами. Однако, делаю все, чтобы мое лицо выглядело максимально безразличным.

— Спасибо, — сухо благодарит Медведев, когда я ставлю перед ним тарелку.

Кладу приборы и ставлю чашку кофе. Сама же сажусь напротив, прихватит напиток и себе.

— Ты не собираешься есть?

— А я уже поела, — вполне уверенно вру. — Рано встала, — зачем-то поясняю я, смотря на то, как Медведев вилкой отделяет кусок пирожка. — Справа от тебя я положила столовый нож. Им удобнее разрезать пищу, нежели вилкой.

— Я ими не пользуюсь, — небрежно бросает Миша, закидывая в рот огромный кусок. Запивает огромным глотком кофе. Никакой культуры питания.

— Понятно. Приятного аппетита.

Выпив почти половину кофе, я так и не дождалась никакой похвалы от Миши. Обидно до чертиков, хоть иди и реви. Но нет, дождусь пока он уйдет, больше моих слез он не увидит.

Надо показать себя достойно и сделать максимально равнодушный вид. Только это безумно трудно, особенно, когда хочется реветь. Как? Ну как его задеть, чтобы ему было так же плохо как мне? Стоп! Неужели я настолько плохая? На плохое отношение не отвечают плохим. Я не такая. Нет, такая — шепчет противный внутренний голос.

— Ночью я зашла на форум сериалов и случайно узнала, кто такой Хосе Игнасио, — с удовольствием произношу я. — Теперь мне понятно, почему ты так подтруниваешь надо мной. Только одного я не поняла.

— Чего?

— Ты что смотришь сериалы? Не мужское это дело. Тебе так не кажется?

— Нет. Я не смотрю сериалы.

— Тогда откуда ты знаешь имена Мария и Хосе Игнасио?

— Да потому что все их знают, Маша. Это единственное, что шло тогда по телеку, и каждая мать и бабушка включали эту ахинею. Волей не волей, а слышать что-то из этого приходилось. Иден, Круз… Кэпвеллы. Тебе не может быть это не знакомо, — молчу, не зная, что сказать. Кивнуть, что поняла? — Мэйсон, — продолжает Медведев, а я все же решаюсь кивнуть, дабы снова не опозориться. — Маша, твою мать. Ну хотя бы Си Си?!

— Сиси. Да, сиси, точно, — киваю как болванчик. Что это такое?!

— Ударение на второй слог. Это имя какого-то придурка из сериала, над которым прикалываются все. Ну неужели ни разу не приходилось слышать?

— Нет.

— Ну как так?

— Наверное, если бы мама была жива, я бы все это смотрела или знала. Но я же маленькой была, когда она умерла. С ней я почти только мультики смотрела. А потом… а потом вообще был запрет на все. Ну почти на все. Некоторые сериалы мне давали смотреть.

— Например?

— «Джейн Эйр», «Гордость и предубеждение».

— Первый это про страшилку гувернантку, которая приехала к мужику в дом?

— Почему страш… а, впрочем, видимо, мы об одном сериале.

— Вот не такие тебе нужно было смотреть сериалы. Не такие, — задумчиво повторяет Миша. — Ну а что там насчет твоей влюбленности?

— В каком смысле?

— Идеальный мужчина, во второй главе, в которого ты втюрилась. Что он из себя представляет?

— А зачем ты интересуешься? Ты все-таки хочешь взять меня в фиктивные жены.

— Нет. Просто интересно, насколько все запущено. Что он там идеального сделал?

— Идеального ничего. Он ее обесчестил до брака и сразу бросил после первой ночи. Потом еще много чего было нехорошего от него, а в конце он вообще выгнал ее полуголую на улицу.

— И?

— И они остались вместе, конечно же.

— Ты меня не поняла. Как он тогда может быть идеальным героем, да еще и влюбить в себя?

— Не знаю, — пожимаю в ответ плечами. — Оно само как-то.

— Ясно, что ничего не ясно.

Когда Миша заканчивает есть, я встаю из-за стола и принимаюсь убирать за ним посуду. Не знаю, как так получилось, но, убирая тарелку, я нечаянно задела чашку с недопитым кофе и пролила на Мишины брюки.

— Прости, прости, я не специально.

Судорожно схватив посудное полотенце, мочу его водой и принимаюсь с усилием тереть Мишины брюки. Черт! Пролила-то еще как неудачно, почти что на интимное место. Благо кофе не слишком горячий.

— Ты что, мать твою, делаешь?!

— В смысле? Тру. Затираю. В смысле, кофе убираю. Я неправильно тру? — принимаюсь тереть еще усерднее, а затем получаю со всей силы по руке от Мишиной ладони.

— За что?!

— Ты не можешь быть настолько…

Замолкает, сжав руки в кулак. Я же, чтобы позорно не разреветься, убегаю в свою спальню. Не реветь. Не реветь… только после того, как он уйдет. Закрываю глаза и, усевшись в позе лотоса, принимаюсь считать до ста. На семьдесят седьмой цифре слышу, как открывается дверь спальни.

— Закройся за мной.

Неохотно разлепляю глаза и иду в коридор. Упираюсь взглядом в пол.

— Никуда не выходи и ужин не готовь. Я буду утром. Завтра дам тебе работу по твоим знаниям языков. Ты меня вообще слушаешь?

— Да, — нехотя поднимаю на него взгляд.

— Если что-то случится, звони мне. И никуда не выходи из дома, — зачем-то повторяет Медведев и, не попрощавшись, выходит из квартиры.

То, что я выйду из его дома было решено еще до того, как Медведев со всего маху дал мне по руке. И нет, не от обиды. И не навсегда. Всего лишь в магазин. Ходить в таких вещах, я не намерена.

Дождавшись десяти утра, я вышла из квартиры, надев неподходящую по размерам мне куртку. Натянула капюшон поверх шапки и направилась наугад в магазин. В таком наряде меня точно никто не узнает.

Заприметив гипермаркет, не раздумывая, зашла внутрь. Из-за того, что я не позавтракала, есть хотелось неимоверно. В поисках чего-нибудь поесть, я совершенно случайно набрела на отдел одежды и обуви. Каково было мое удивление, когда я не только нашла здесь приличную с виду одежду, но и дешевую! Что это за чудеса такие? И ткань — не синтетика, а очень даже высокого качества. Обалдеть!

Голод прошел сам собой, когда я стала примерять выбранную одежду и нижнее белье. А затем и обувь. С ума сойти! В обычном гипермаркете продается абсолютно все. Настроение взлетело до небес, когда я услышала озвученную на кассе сумму. Да у меня еще и остается большая половина денег из конверта, который я стащила у Миши. Чудеса, ей-Богу!

Вышла из магазина, загруженная вещами по самое не могу. Но, как известно, своя ноша не тянет. Дотащу. Обязательно все дотащу.

Только я свернула в арку между домами, как сзади кто-то прижал меня к себе, с силой закрыв рот ладонью…