Спорим, влюбишься?

Глава 18

Половина первого дня… Сколько человек может спать? Ну не могла же я пропустить Мишин уход. К тому же, его ботинки и куртка остались нетронутыми. Он что настолько трусливый, что боится показаться мне на глаза? Но это какой-то бред. Медведев и трусость рядом не стояли.

В голову стали лезть дурные мысли. А что, если ему плохо? Или вообще умер, захлебнувшись своей рвотой. С пьяными людьми так часто бывает. Хотя не настолько уж он был и пьяный.

Еще несколько минут я нарезала круги в гостиной и все же решилась сделать то, что ночью категорически запретила себе когда-либо делать — вновь появиться в его спальне. Благо, в этот раз мне хватило ума быть одетой. Аккуратно постучала в дверь — тишина. И так несколько раз, пока не поняла, что стучу уже так, что невозможно не услышать. Резко открываю дверь и захожу внутрь.

Сказать, что я испытала облегчение при виде живого, судя по подвижной грудной клетке Миши, ничего не сказать. И только спустя несколько секунд до меня дошло, почему он до сих пор спит, как убитый. Полотенце валяется на полу, а на полу около кровати стоит бутылка с недопитой жидкостью янтарного цвета. Надо сказать, что напиток едва прикрывает дно. И это все он выпил после того, как я ушла?! Кошмар. А главное, зачем?

Пока я стояла и пялилась на Мишу, он перевернулся на бок. Точно живой, не показалось. Наверное, у меня что-то не так с головой, но мысль, что этой ситуацией можно воспользоваться себе во благо, не дает мне покоя. Не раздумывая, приподнимаю одеяло со стороны спины. Без трусов. Идеально, попробуй докажи обратное. У меня моментально поднимается настроение. А уж, когда Миша перевернулся почти полностью на живот, я испытала самое что ни на есть эстетическое удовольствие.

Эта часть тела одинаковая у мужчин и женщин, чего я пялюсь, как какая-то извращенка? Но, с другой стороны, что-то новое всегда притягивает взгляд. Сама не поняла, как моя ладонь потянулась к его ягодице. Пальцы коснулись его обнаженной кожи и стали сами хозяйничать, трогая его попу. Твердая. У меня значительно мягче. Господи, что я творю?! Резко одернула руку и вернула на место одеяло. Пора воплощать в жизнь свой план.

Залила кипятком кофе и пока напиток настаивался, я, взяв маленький ножик, вернулась в спальню Миши. Долго собиралась с духом, но все же решилась. Отодвинула край одеяла на свободной стороне и, закрыв глаза, полоснула ножом по пальцу.

— Ай!

От боли, сама того не ожидая, громко вскрикнула. Правда, для Миши мой вскрик как мертвому припарка. А вот я в полнейшей панике. Кровь из пальца хлыщет так, что я совершенно не понимаю, что делать. Сжимаю руку в кулак, дабы хоть как-то остановить кровь. Растерянно смотрю на кровать и понимаю, что пятно совершенно не там, где нужно. Оно почти у подушки! Это как я могла оказаться в таком положении, когда он меня «девственности лишал»? Идиотка…

Разжимаю руку и провожу ею по простыне уже на середине кровати. Да, вот здесь пятно и должно быть. Вот только пока я раздумывала над правильно выбранным местом, палец продолжил кровоточить, заливая постель. Снова сжала руку и, только смотря на это кровавое безобразие, до меня дошло. Кровь ведь не должна выглядеть свежей! Не мешкая стала размазывать следы своих деяний рукавом водолазки. Та, к счастью, черная.

Да, теперь пятна не выглядят свежими, просто тут все… в крови. Блин, еще и отпечаток руки остался у края кровати. Снова начала тереть, добавив свеженькой крови.

Внимательно осматриваю постель и понимаю, что мне будет трудно объяснить, какого черта тут так много моей первой положительной. Ладно, как-нибудь выкручусь. Вот только, как объяснить следы около подушки? Скажу, что… сильно ерзала на кровати. А еще лучше, скрою это. Да! Спасибо мозг!

Прикрыла результат своей тупости подушкой, закинула сверху кусок одеяла и направилась на кухню. Отмыла руки и заклеила палец пластырем. По-прежнему больно, но терпимо. Перевела дыхание и, взяв немного остывший кофе, понесла его Медведеву. Пора вставать, товарищ, и жениться.

Ничуть не стесняясь, уселась на край кровати и стала ждать, пока Миша проснется. Запах кофе на него никак не повлиял. Я уже успела рассмотреть черты его лица, запомнила все имеющиеся морщинки, десятки раз перебрала в голове события вчерашнего вечера… Мне определенно не хватает понимания отношений между мужчиной и женщиной, но одно я знаю точно, я ему нравлюсь. И это «ты меня не привлекаешь» — чистейшая ложь.

Сама не поняла, как мои пальцы оказались на его губах. Стоит признать, я бы снова хотела, чтобы он меня поцеловал. Убрала пальцы от его губ и конкретно загрузилась. Что я к нему испытываю? То, что он мне совершенно точно не безразличен — факт. Но то, что влюбляться в него несусветная глупость — тоже неоспоримая истина. Одно дело фиктивный брак, другое — вот это все. А вот он пусть влюбляется. Хохотнула в голос от этой мысли.

Уже не зная, как разбудить такую махину, сделала то, что пришло первое на ум: сильно дернула Мишу за бороду. Ну наконец-то! Есть признаки жизни. Медведев зашевелился и, нехотя, но все же разлепил глаза. Нацепляю милейшую улыбку на лицо.

— Доброе утро.

Смотрит на меня долго. Пристально. Хорошо бы вспомнил, что повалил меня на кровать и поцеловал. Все остальное я тебе «напомню». Протягиваю Мише чашку с остывшим кофе, но он и не думает ее брать. Подносит руки к лицу и начинает усиленно его тереть.

— Как ты себя чувствуешь?

— Так, как будто по мне проехался каток, — садится на кровати, все так же не переставая тереть лицо. — А сколько сейчас времени?

— Около часа дня.

— Ни хрена себе, — устремляет взгляд вниз на почти пустую бутылку. — Башка разрывается. У меня глаза есть или все заплыло?

— Пока есть.

— Пока?

— Ну, будешь дальше так напиваться, кто-нибудь выбьет. Алкоголь — зло.

— И не говори.

— Миш, а ты обо всем, что вчера случилось помнишь? — вновь протягиваю ему чашку. Он морщит нос, но выпивает все залпом.

— Если ты знала, что я нажрался в хлам, какого черта ты принесла кофе, а не воду?

— А воду надо заслужить. Так что, все помнишь?

— А что я должен помнить? — я бы хотела увидеть на Мишином лице хоть каплю сомнений. Или то, что он врет. Но, судя по выражению его лица, он реально ничегошеньки не помнит. Прекрасно!

— То, что было ночью.

— И что было? — ставит чашку на прикроватную тумбочку.

— Теперь ты обязан на мне жениться, — ничуть не смутившись, уверенно произношу я.

— С какого?

— С какого числа или с какого растения?

— Для тебя — растения, для меня — хрена.

— Ты обесчестил меня этой ночью, — указываю взглядом на вторую половину кровати. Миша медленно приподнимает одеяло и начинает рассматривать свое обнаженное тело, а затем уже «мое» место.

— Мать моя женщина, такое ощущение, что здесь барана разрезали.

— Ну, у всех по-разному бывает, — со знанием дела говорю я. — У меня вот так.

— Скорую вызвать не нужно?

— Нет, все зарастет, не переживай.

— Зарастет? Маш, ты где росла? Там ничего не зарастает.

— Я имела в виду зарубцуется. Со мной все хорошо. Просто у меня… многокровие, — Миша смотрит на меня так, словно перед ним полоумная. Ну в принципе недалеко от правды.

— Что это такое? — тупой, что ли?

— Когда много крови. Очевидно же, — ой-ой-ой, не надо поднимать подушку!

— Я тебя как обесчещивал? — нахмурив брови, хрипло произносит Миша.

— В смысле как? Классически, — Медведев еще больше хмурится, обводя меня взглядом. — Я просто ерзала.

— Видимо, ты очень много ерзала. А вообще, знаешь, как-то обидно, что я ничего не помню, не находишь? Давай хоть повторим. Пойдем на второй раунд, — хватает меня за запястье и пытается притянуть к себе.

— Нет, следующий доступ к телу уже непосредственно после заключения брака.

— Я хоть не был грубым, когда тебя обесчестивал?

— Лишал чести. Нет. Ты был очень милым. Все было замечательно.

— Может, ты еще с первого раза словила оргазм, после такого-то кровопускания? — все. Четко уловила не только Мишин сарказм, но и неприкрытую ухмылку.

— Я бы так не сказала. Было… больно.

— Еще бы не было больно, бестолочь, — Миша тут же хватает меня за руку. Резко отлепляет просочившейся кровью пластырь. — Зачем было так глубоко резать палец?! У тебя мозг вообще есть?! — вот сейчас Медведев точно проснулся.

— Чтобы достовернее было, я не ожидала, что будет столько крови.

— Достовернее для чего, Маша?!

Я хотела вчера поговорить? Ну, подумаешь, вышло на день позже. Выпалила все, что произошло вчера, за исключением того, что было в спальне. Сейчас я отчетливо понимаю, что Миша все равно мне не поверит, особенно после «первой добрачной ночи». И уже не предъявишь ему претензии во вранье «ты меня не привлекаешь как женщина». Обидненько. Но теперь я уверена, что нравлюсь ему, потому что, как говорится, что у пьяного на уме, то у трезвого на языке, ну в его случае — действиях. Больше всего бесит, что он молчит. Думает о чем-то, но упорно молчит.

— Надо, видимо, побыстрее разнообразить твою свободную жизнь.

— Ты о чем?

— О том, что, при желании, тебя быстро найдут. В метро всегда есть рабочие камеры. Запросить их на каждой ветке — вообще не проблема.

— Что теперь делать? — молчит, теребя виски. — Тебе совсем меня не жалко?! Ну, женись на мне, фиктивно, пожалуйста.

— Встречный вопрос, тебе совсем не будет жалко, когда твой папаша меня посадит или грохнет за это?

— Это все дойдет до прессы, никто тебя не убьет.

— Уже не один раз тебе говорил, что фиктивный или настоящий брак твоих проблем не решит. Подай мне полотенце, — тянусь за полотенцем, пока он продолжает. — Ты должна научиться постоять за себя. Донести до своего отца, как ты хочешь жить и то, что можешь это делать одна. Самостоятельно. Без помощи других. Стать, в конце концов, увереннее в себе и хитрее. Резать пальцы — это не равно самостоятельность.

Отворачиваюсь, как только Миша берет в руки протянутое мной полотенце. Сволочь. Мало того, что ничего не помнит, так еще и жениться не хочет. Встаю с кровати и, не оглядываясь, иду на кухню. Наливаю стакан воды и выпиваю залпом. Хуже всего, что я снова понимаю, что Медведев прав. Но как можно противостоять папе? Он как букашку меня задавит своим авторитетом, даже если я научусь этой самой самостоятельности.

— Только не надо реветь, — слышу сбоку от себя Мишин голос, но поворачиваться не спешу.

Краем глаза наблюдаю за тем, как он жадно пьет воду из чайника. И так захотелось ударить Мишу в этот момент, что я, не раздумывая, схватила лопатку со столешницы и со всей силы ударила ею по его плечу. Хлестко, звонко и наверняка больно, судя по его лицу.

— Извини, мне просто показалось, что…

— На мне муха, комар, оса, шмель, пчела, вша?

— Вошь.

— Надеюсь, не лобковая.

— Я имела в виду, что правильно вошь, а не вша.

— Ясно. Я тебя чем-то обидел?

— Нет.

— Тогда какова причина удара, после которого у меня горит на хрен все плечо?

— Я так быстро не могу сориентироваться. Просто… захотелось ударить.

— Ясно, что ни хрена не ясно. Примерно через час я буду в норме. Будь готова к этому времени.

— Куда готова?