Спорим, влюбишься?

Глава 5

Лучше бы и не просил, ей-Богу. Теперь и отказаться не получится. Смотрю на этот ворох одежды и тихо охреневаю. Ладно было бы что-то симпатичное, так нет же, реально убожество какое-то отдает. Как вообще можно было это купить?

— Петр Васильевич, мне не нужно столько одежды. Какой-нибудь кофты, одних брюк и куртки будет достаточно. Просто для того, чтобы Маша смогла выйти на улицу. Дальше она сама купит себе нужные вещи.

— Да прям щас. У меня такой шанс выдался — сбагрить это убожество. Леопардовые лосины точно забирай. Меня от них воротит, Василиса в них как будто какая-то торгашка на рынке. Вкусы у беременных, я тебе скажу, отвратительные. Мой тебе совет: не брюхать девочку раньше времени.

— Я и не собирался.

— И шубу эту тоже забирай. Василиса в ней как медведь, выглядит больше тебя. Прям давит на меня своим авторитетом. И эти кофты тоже греби себе.

— И как вы это объясните своей жене?

— Скажу, что собаки сгрызли. Ну и чтобы наверняка — обоссали сверху. Вася к запахам сейчас слишком восприимчива, поэтому не скажет неси с мусорки обратно. Хотя нет, это неправдоподобно. Скажу, как есть — отдал малоимущим. То есть тебе. Она проникнется.

— Ясно. Но лосины я не возьму. Боюсь, что на Маше они будут висеть. У нее ляжки значительно худее.

— Ты чо и ляжки ее уже видел?! Оторвут тебе хобот, Миша, ой, оторвут. Я не успею пришить.

— Ну раз оторвут, так и обрюхатить ее не успею. Все, как вы просили, — не удержавшись от сарказма, произношу я.

— Шалун. Однако без лосин ты отсюда не уйдешь. О, Васюня, — синхронно поворачиваемся к двери. — Ты уже все? Подлатала девочку?

— Почти.

— А отек с лица сошел? — не раздумывая, задаю первый возникший в моей голове вопрос.

— Ты все о красоте думаешь, Мишаня? Красота — это не главное.

— Я думаю о том, чтобы она не задохнулась, Петр Васильевич.

— Скоро сойдет. Я ее слегка усыпила. Она была немного не в себе.

— Это из-за укусов? — блин, хорошо, что мы все-таки вовремя приехали.

— Нет, я бы сказала, что у нее больше истерика, что на нее кто-то накакал, а не покусал.

— Ясно, — не сдерживаю усмешки. — Больше ни на что не жаловалась?

— Очень даже жаловалась. Все время возмущалась, почему покусали только ее, а не тебя.

— Я просто невкусный.

— Дело не во вкусе, Миша. Просто у женщин кожа тоньше. Мужчин вообще реже кусают. Я ей объяснила. Зачем тут столько моей одежды?

— Бельчонок, мы тебе все новое купим, а девочка всегда мечтала о таких вот лосинах, — поднимает вверх это безобразие и демонстрирует жене. — Она знаешь в каких условиях росла? Миша, скажи в каких, — переводит на меня стрелки.

— В плохих, — киваю как болванчик.

— Бомжевала, короче, не то, что мы.

— Странно, она как раз наоборот постоянно извинялась за свой запах от лука и трижды повторяла о том, что она не асоциальная личность.

— Так все бомжи говорят, зая.

— Ладно. Мне не жалко. Но лосины оставь.

Есть все-таки на свете справедливость. Аминь.

— Не получится. Она как раз именно о них и мечтала. Ну еще о шубе. Так, все, дети мои, пойдемте жрать, — зазывает меня рукой, параллельно косясь на лосины. Ну и ладно, выбросим.