Спорим, влюбишься?

* * *

Всегда любил тишину. И тут вдруг понял, что поездка в полном молчании меня раздражает. Поймал себя на мысли, что вообще не слышал Машин голос с тех пор, как привез ее к Соболевым. Когда она очухалась ото сна, единственное, что сделала, так это приняла душ. От еды отказалась. И вообще выглядела так, словно немая. Но выглядела определенно лучше, чем утром.

— Ты так обижаешься на меня, словно это я на тебя испражнялся, а не клопы, — ноль на массу. Даже не повернулась в мою сторону. Как уткнулась в окно, так и не шелохнулась. — Когда перестанешь обижаться, маякни мне, а то я могу профукать этот момент.

— Я не обижаюсь на тебя.

— А что тогда? В чем причина твоего молчания и загруза?

— Ни в чем. Я люблю молчать. Куда мы едем? — наконец повернулась ко мне, при этом сильнее кутаясь в шарф.

— Туда же, где были утром. Не бойся, диван новый и вообще там все прибрано. Поживешь там пару дней, ну или до тех пор, пока не сойдет аллергия окончательно, а я за это время найду, где тебе можно будет перекантоваться месяц-другой, чтобы не нашли.

Верил ли я в то, что Машу не найдут люди ее отца? Конечно же, нет. Такая как она слишком приметна. Но где-то глубоко внутри я надеялся на то, что она просто передохнет. Хотя бы неделю поживет как обычные люди. Наестся какой-нибудь вредной гадости, посмотрит сериалы, книгу какую-нибудь запрещенную прочитает про эту самую любовь. Да, в конце концов, порнушку глянет в опознавательных целях. С мужем-то придется не только спать.

А она вообще в принципе знает, как исполняется этот самый супружеский долг? Или только выучила это дурацкое слово на «к»? Комусация? Косуманция? Да одна фигня.

Мельком взглянул на нее и вдруг отчетливо понял — ни черта она не знает. Одно хорошо — женишок, как ни крути, не плох. Молодой, не толстый и с мордой все в порядке. Научит. Но скорее всего это будет забавно. Так и вижу: «А на него точно надо сесть? Он не проткнет меня? И прыгать можно? А от прыжков он не сломается? А как мне узнать, когда хватит прыгать?» Усмехаюсь в голос, представив себе эту картинку.

— Миша, у нас зеленый свет и нам давно сигналят, — поворачиваюсь на Машин голос. Шикарно, блин.

— Извини, задумался.

— А зачем ты все это делаешь? — спустя несколько минут Берсеньева нарушает тишину.

— Что?

— Собираешься мне помогать.

— По-дружески.

— Разве между мужчиной и женщиной может быть дружба?

— Маш, из тебя женщина, как из меня балерина, — вот на кой черт я это сказал? Ничему жизнь не учит. — Ты не так меня поняла. В общем, неважно. Мне просто хочется помочь, чтобы утихомирить свою совесть. Так пойдет?

— Поедет.

— Что?

— Машина впереди уже поехала, а ты все стоишь и смотришь на не женщину. Водить не научился за почти сорокалетний пробег?

— Тридцатиоднолетний.

— А я округлила, — неужто у нее еще и зубы могут прорезаться?

— Видать, с математикой у тебя туго.

— У меня с ней не туго, у меня с ней примерно так же как и с твоими друзьями: полный негатив.

— С какими моими друзьями?

— С клопами.

— Ясно, не обиделась значит. Так-то они мне не друзья.

— Если живут в твоей комнате, значит вы, как минимум, соседи и приятели. Твой контингент общения, Миша, оставляет желать лучшего. В столь солидном возрасте, пора бы что-то менять в своей жизни. Не за горами уже пенсия.

— А ты, я смотрю, копила за весь день в себе буквы, да? А теперь словесный понос попер?

— Я копила в себе весь день кое-что другое.

— Ты что за сутки так и не сходила ни в один туалет?! Ты больная, что ли?! У Соболевых шикарные унитазы.

— Я в курсе, одним из них я воспользовалась. А копила я терпение, а не то, что ты подумал.

— Ну хоть одна хорошая новость. Все, ни звука больше.

Вот уже чего Маше не занимать, так это послушания. До пункта назначения мы добрались в полной тишине. Судя по настороженному взгляду, Маша явно ожидает подвоха от прибранной комнаты. Однако, как только она вошла в нее, на ее лице промелькнула тень облегчения.

— А почему ты раньше не мог выкинуть всю мебель? Разве тебе нравилось жить в таких условиях?

— Не было нужды, да и, к тому же, не хотелось расставаться со своими друзьями. Но вот после того, как они нехорошо с тобой поступили, я все-таки решился. Диван новый, не бойся. Вот тебе одежда на первое время, а дальше уже сама купишь, — подаю ей пакеты со шмотками. — Ну это все потом, сама разберешься. Я приеду завтра утром, привезу тебе еду. Таблетки и вода в пакете вместе с одеждой.

— Стой. Ты что уходишь?!

— Да.

— Куда на ночь глядя?!

— На работу.

— Ты где-то подрабатываешь охранником ночью?

— Да.

— Понятно. Ну… тогда хорошей тебе рабочей смены.

— Из комнаты до моего прихода лучше не выходи. Ну, разве что, если приспичит, сходи в туалет.

— Я туда ни за что больше не пойду!

— Хочешь я тебе ведро принесу? — смотрит на меня так, словно я задача по геометрии. — Понял, без него. Короче, старайся не высовываться из комнаты. Если уж припрет, можешь в угол сходить, — а вот и задачка посложнее. Прям для одиннадцатого класса. — Ну не на диван же. Он новый. Ай, ладно, — махнул рукой. — Куда хочешь, туда и ходи. Все, спи давай.

— На новом месте приснись жених невесте. Диван новый, — зачем-то поясняет Маша. — А вчера на том я забыла сказать эти слова.

— Ну вот и скажи сегодня. До завтра.