Тетрада Величко

— Нет… — он прохрипел это, глядя ей прямо в глаза. Сосредоточенным и ясным взглядом. Полным боли. И ярости на нее. Достучалась… — Нет! — ненавидела этот повелительный тон.

Но сейчас радовалась ему.

Охранники дернулись в ее сторону.

— У пациента судороги! Кристина Александровна! — медсестра занервничала.

На этот случай у нее препаратов с собой не было, видимо.

— Тихо! — рявкнула для всех. — Сейчас я диктую условия, родной, — прошептала ему, не обращая внимания на переполох вокруг. Провела свободной рукой по его голове, приглаживая растрепанные вихры. — Все нормально, — аккуратно высвободила свои волосы из его захвата.

Выпрямилась.

В этот момент движение прекратилось и с тихим звоном двери распахнулись. Слава Богу! Началась новая бешеная гонка по коридору. Теперь в операционную.

— Вы — здесь остаетесь! — бросила она охранникам у двери. Выскочила еще одна медсестра, поменявшись местами с охранником, который зажимал рану. — Дальше не заходить.

Они не спорили.

— Кристина Александровна, пустите! Нам его переложить надо! — кто-то пытался ее оттащить от Кузьмы.

Точно. Она обо всем забыла, вцепившись в его лицо, чтобы не потерять контакт взглядов.

— Кристина! — Рус заорал из предоперационной, где заканчивал мыться. — Отойди! Иначе силой вытащу…

Кузьма смотрел на нее. И его взгляд расплывался, несмотря на все ее усилия.

— Еще растворы! — раздавала она указания. — Сейчас, Карецкий, отстань! — огрызнулась, не оборачиваясь. — Готовьте наркоз. Вводите антибиотик. Грамм. Интубация… — осмотрелась, пытаясь сориентироваться. — Чтоб через две минуты все было готово для интубации. Подготовьте «пропофол», — велела она на ходу медсестрам, растерянным и явно удивленным ее странным поведением. — Давай, Рус. Только попробуй не сотворить мне своего очередного чуда…

Отскочила. «Волком» глянула на Карецкого, уже готового к операции. Медсестра протягивала ей чистый халат. Плюнув на все, Кристина на ходу стянула верх от костюма, полностью испачканный, мокрый, прямо в операционной. Рус отвернулся.

Закусила губу, чтобы не завыть, увидев красные пятна крови на ткани, смятым комком упавшей на пол.

— Давай, я вызову Виталия, — вновь предложил ей Карецкий нового анестезиолога, косо глянув через плечо. — Он наготове. Ты уже сделала больше возможного…

Наверное, какой-то всхлип все-таки сорвался…

Но ей сейчас было плевать на правила: что писаные, что неписаные.

— Пошел к черту! Я отсюда — только вместе с ним выйду, понял?! — буквально облившись антисептиком, отрезала Кристина, позволяя медсестре натянуть на нее шапочку, маску. Сунула руки в перчатки. — Давай быстрее, — так, будто она здесь главная, распорядилась, возвращаясь к столу.

Кузьму за это время переложили. Все подготовили, зафиксировали руки. Солевой раствор продолжал поступать через систему.

Он открыл глаза, едва она приблизилась. Здесь находился. Сейчас. С ней.

Злой, как черт.

Кристине это и было необходимо.

— Вводим, — распорядилась она медсестре с уже подготовленным в шприце препаратом. — Десять секунд — и я интубирую. Сможешь начинать, Рус.

Встав в голове стола, Кристина уверенно и твердо глянула на Карецкого.

— Все, Кристина Александровна, — отчиталась медсестра, следящая за действием препарата.

— Начинай, — велел Карецкий, кивнув ей.

Руки не дрожали. Она привычно взяла трубку для интубации.

Операция длилась пять часов. Изматывающих, долгих. Кристина за это время дважды была на грани. Вместе с ним.

Уже почти ночь…

Упрямый Кузьма, все же. Железная сила воли. При такой кровопотере — и всего одна «почти случившаяся» остановка сердца. Почти…

Он помнил о том, что она сказала, даже под наркозом, очевидно. Хотя и самой Кристине это казалось невероятным.

И Карецкий сделал то, о чем она просила. Очередное чудо. Вытащил Кузьму с того света. Они оба его вытащили.

Ноги гудели и глаза закрывались сами собой, но она упрямо отслеживала показания мониторов, параллельно описывая состояние Кузьмы во время операции и введенные ему препараты. Кристине надо было дождаться, пока он отойдет от наркоза.

За дверьми послеоперационной палаты стояли те же охранники, которых с ней отправил Вадим. Карецкий, также измотанный до предела, пошел за кофе для них обоих.

У самого Вадика ничего критичного не оказалось. Контролируемо все. Рану обработали, пулю достали, все зашили. Он быстро отошел от наркоза. И уже пытался рваться сюда, судя по тому, что ей рассказали медсестры. К счастью, его пока удалось убедить остаться на месте. Кристина собиралась к Вадику позже зайти… Если не упадет от усталости, конечно.

В этот момент монитор, отслеживающий пульс и давление Кузьмы, зачастил писком. Отложив бумаги, она рванула к нему.

Кузьма пытался проснуться. Качал головой из стороны в сторону, с явно видимым усилием стараясь открыть глаза и прийти в себя. Дернул руками, словно хотел их поднять и лицо растереть. Кристина накрыла его руки своими, навалившись сверху весом, опасаясь, чтобы от его рывков швы не разошлись и дренажи не сместились. Он начал сопротивляться.

Елки-палки! Кузьма сильно дергался.

— Мавка… — прохрипел он, стараясь освободиться. Вновь мотнул головой.

— Тише, родной. Тише. Я здесь, — наклонилась к его лицу. Прижалась к щеке, чтобы он чувствовал. Погладила ладони своими пальцами. — Успокойся, Кузьма. Мне сейчас у тебя такое давление не нужно. Только кровотечение опять откроется, — словно дите уговаривала.

— Мавка… — вновь хрипло прошептал он. И наконец-то открыл глаза. Прищурился. — Маленькая моя…

Зажмурился, снова глянул. Будто резкость пытался навести. Губы сухие, потрескавшиеся, а он кривит их, пытается разговаривать.

И аппарат все еще пищит слишком сильно. Часто.

— Тссс, пожалуйста, родной. Успокойся, — Кристина продолжала пытаться удержать его на месте и не задеть повязки. — Кузьма, не дергайся! — резко, почти так же хрипло, как он, попросила она.

У нее просто не хватало сил его держать. Слишком устала.

— Здесь? — будто все равно не видел ее, не до конца ощущал, спросил он вместо того, чтобы послушаться. Ухватил ее руку своей ладонью. Слабо. Но цепко. — Здесь, малыш?

— Здесь, родной. Рядом, — прижалась губами к его скуле, глотая слезы.

Поняла, что сама в этом всплеске его страха виновата…

Только раскаяния не было. Он ее еще больше напугал. Заслужил.

— Мавка… — Кузьма, словно слепой, повернулся на ее голос, к шее Кристины прижался своим лицом. Шумно втянул в себя воздух.

Но пульс затих вроде. Писк начал спадать…

— Держи, Кристя, пока меня эти амбалы пропустили с твоим кофе… Блин! Дергается?! Не пришел еще в себя?! Нельзя, чтоб дренаж сильно сдвигал…

Именно в этот момент в палату зашел Карецкий. И по-своему истрактовал все происходящее. Хотя и нельзя сказать, что неправильно. Верно же понял, что Кристина удержать Кузьму на месте пытается.

— Давай я, — куда-то уже поставив стаканы с кофе, с которыми вошел, Руслан попытался отодвинуть Кристину, ухватив ее за плечи.

Чего он не учел, так это того, что Кузьма, пусть еще и не совсем адекватно, но отчасти пришел в себя.

— Не надо, Рус, справлюсь… — начала было она.

Но тут писк снова начал частить, а давление и пульс Кузьмы подскочили. Она понятия не имела, где он взял силы — неоткуда же, если мыслить логически. Но Кузьма так вцепился в ее руки, что она не могла высвободиться.

— Мавка. Здесь… стой, — прохрипел Кузьма, стараясь даже приподняться. — Рядом. Моя…

— Рус! — простонала Кристина, ощущая реальную физическую боль. Они ее в разные стороны тянули, идиоты. И еще, не могла она смотреть на то, как Кузьме плохо… — Отойди, ради Бога! Не видишь, он пришел в себя. Но еще не адекватен. Ты его провоцируешь! Отойди… Мне одной будет легче справиться.

— Твою м***… - ругнулся Руслан, но послушался.

Отступил от нее, наконец-то поняв, что происходит. Обошел кровать с другой стороны, начал проверять повязку и дренаж, чтобы кровотечение из ран не началось. Одна из пуль в брюшную полость попала. Так долго ревизию делали…

— Маленькая моя… Не вздумай, — Кузьма все так же крепко держал ее за руку.

Пытался удержать глаза открытыми, стараясь разобраться в ситуации, но она видела, что ему это сложно. И Кузьма снова начинает проваливаться в полунаркотический сон. Давление и пульс вновь поутихли.

— Нет, родной, нельзя пока, — она наклонилась к нему ниже, осторожно тормоша Кузьму по щекам, провела по волосам свободной рукой. Вторую он так и не отпускал, хоть и отключался. — Кузьма, не спи. Мне надо, чтобы ты еще минут сорок продержался, если сможешь. Пожалуйста.

Гладила его пальцами, не могла остановиться. А он снова вскинулся, будто все-таки отключился на несколько секунд.

— Пить? — достаточно ясным взглядом посмотрел на нее, хоть и недолго.

— Нельзя, родной, — Кристина тихо покачала головой. — Тебя тошнить будет. Может рвота начаться. А у тебя швы… Хочешь, губы немного намочу?

Он устало и вымученно закрыл глаза.

Елки-палки! У нее самой во рту пересохло, когда представила, как его может жажда мучить после такой кровопотери и наркоза. Но было действительно нельзя. Дернулась, чтобы отойти, намочить ему немного хоть губы. Бутылка с водой стояла на столе.

Но это простое движение вновь спровоцировало у него перевозбуждение: Кузьма выматерился, прижав ее руку к себе.

— Тут стой, мавка! Рядом. Чтобы я тебя чувствовал, — прохрипел он, с видимым усилием приоткрыв глаза.

— Вашу м***! — ругнулся Руслан, про которого она забыла, если честно, целиком сосредоточившись на Кузьме. — Не дергайтесь. Оба, — сердито глянул на Кристину, словно бы это она была виновата во всем. — Швы же! Я не для того столько времени у тебя в кишках копошился, чтобы ты теперь мне все испортил, ясно?! — обернулся с претензией к Кузьме.

Тот посмотрел на сердитого Карецкого, едва приоткрыв веки. Слабо ухмыльнулся.

— Спасибо, — только и прохрипел в ответ на этот упрек.

Карецкий фыркнул. И вновь с вопросом глянул на Кристину.

— Какого черта? — поинтересовался он причиной происходящего, видимо.

И правда, Кузьма давно себя так не вел. Очень. Куда серьезней обычно себя в руках держал. И ее «своей» не называл столько, что у Кристины до сих пор все внутри «кровоточило» от понимания, что в таких его откровениях, скорее всего, наркоз виноват.

— Воду подай, — буркнула она, вместо ответа.

Сама же так и стояла рядом с Кузьмой, прекратив забирать свою руку из его хватки.

Руслан пошел за бутылкой. Но перед тем, как ей отдать, уже открыв, посмотрел взглядом, требующим ответа.

— Я сказала, что покончу с собой, если он сдастся и умрет. Там, в операционной. Что с моста спрыгну…

Карецкий выдохнул сквозь зубы.

— Ясно, — Рус закаменел лицом, похоже, тоже поверив, что она на подобное пошла бы.

Помолчал несколько секунд. И тут резко развернулся, хлопнув рукой по стене, выдохнул ругательства.

Кузьма же вновь дернулся, кажется, пытаясь ее на себя потянуть еще больше. И тоже что-то нецензурное, но малоразборчивое выдал. Кристина пошатнулась от его рывка. Уперлась второй рукой в кровать выше головы Кузьмы. Все же она сильно устала.