В чужом отражении

Хороший вопрос. Правильный. Заданный в правильное время.

— Нет.

— А чё делаешь?

— Пью.

— Да ладно. И ты тоже?

— Нуу…. – я узнала голос говорившей. Это была Анжелика – то есть я её знала как Анжелику, хотя Анька говорила, что она такая же Анжелика, как сама Анька – Аннет.

Какая-то пошлость с этими французскими именами – Дюма перечитать уже точно не потянет.

— Ты это, Аннет видела?

— Когда?

— Сегодня. – Хрипловатый голос Анжелики начал немного раздражаться. – Эй, ты что там, пьяная?

— Есть немного, — я пожала плечами, как будто собеседница могла меня увидеть. – А что такого?

— Вроде не врёшь… В общем так, — мгновенно сменила тон с дружелюбного на раздраженный, Анжелика. — Твоя сестрица сегодня меня кинула.

— Я ничего про это не знаю.

—Не важно, — рыкнула Анжелика. – Передай этой суке, что она мне должна две тыщи баксов.

— Эммм…

—Что? – рявкнула Анжелика. – Она сама орала, что хочет работать. Я ей подогнала нормальных мужиков – а эта сучка куда-то смылась. Она знает расценки: любой залёт – двойная оплата. Я в шутки с ней играть не буду.

Анжелика бросила трубку, решив не утруждать себя дальнейшим разговором.

Что происходит, а?

Меня совершенно не смутили расценки сестры или её «бизнес» дела… но я всегда считала, что Анжелика, или как там её по настоящему зовут, просто подруга сестры. А тут… она что, её «супервайзер»?

И где Анька?

Я решила наплевав на позднее время, позвонить сестре.

Никто не ответил.

Я как-то некстати вспомнила о том, что сказала мама: что Анька сегодня тоже не брала трубку.

Сегодня… а вчера она мне прислала то видео.

Я замерла на месте, моментально протрезвев.

Что, если Соболев каким-то образом узнал об Анькиной съемке?

Мне поплохело.

Он жестоко наказывал мою сестру за её проступки в прошлом. Что если он увидел… если ему доложили… А может, Анька сама похвасталась?

Я почувствовала, что меня колотит.

Включила телефон – и заставила себя по-новой посмотреть присланную ей запись, мысленно пыталась отрешиться от происходящего на дисплее – и больше обращать внимание именно на процесс съемки.

Анька, дурочка… Зачем надо было так рисковать? Я ведь уже давно не имела никаких иллюзий: Соболев – зверь, страшное чудовище, которое только изображало из себя хорошего парня. Она знала, что я не вернусь – не смогу к нему вернуться. Анька…

«Без паники. Сестра может быть просто где-то загуляла».

Мне хотелось в это верить.

Но вот упрямые факты говорили о другом.

Ладно бы, она просто не ответила и не перезвонила маме – с мамой у сестры давно были напряженные отношения, но вряд ли бы она стала подставлять Анжелику.

А ещё я вспомнила утреннее появление Соболева.

Проанализировав весь свой день, я нашла ещё одну неприятную несостыковку: утром Соболев говорил о приеме у губернатора, который будет аж на следующей недели, а вечером появилась его секретарша – с этой новостью про открытие нового перинатального центра. Что, у Соболева так резко поменялись планы? Или он запамятовал мне сообщить утром, что кроме приема у губернатора будет ещё и открытие центра, а?

Рациональная часть меня пыталась найти причину, по какой Соболеву приспичило вызвать меня на открытие центра.

Допустим, он узнал, что я знаю – и что? Мы живём раздельно… да и вообще, измена – в наше время не криминал.

Или, вот ещё: возможно, утром Соболев сам ещё не знал про центр. Ему могли сообщить позже : вряд ли бы он поехал на его открытие, если бы не приезд премьера.

Да, подумала я, это самое рациональное объяснение. Соболеву сообщили о приезде премьера уже после нашей встречи. В результате он поменял свои – и мои – планы.

А Анька?

Я надеялась, что уже завтра сестра найдется. Если нет, съезжу к ней после открытия центра – чтобы просто удостовериться, что с сестрой всё хорошо.