Не оставляй меня, Малыш!
- Автор: Татьяна Бочарова
- Жанр: Современные любовные романы
- Дата выхода: 2006
Читать книгу "Не оставляй меня, Малыш!"
Сергей добился, чтобы в больнице за Нинюсей хорошо ухаживали. Ей назначили интенсивное лечение, обходились с ней ласково, по-человечески. И старуха ожила.
Она вышла из больницы в тот день, когда Ася родила Степку. Встретила у подъезда ошалевшего от счастья Сергея. Привычно принюхалась — тот уже успел изрядно принять, отмечая с коллегами радостное событие.
— Гуляем, Нин Владимирна! — Сергей обнял старуху и расцеловал в обе теки. — Асюня мальчика на свет произвела. Сегодня, в шесть утра!
В ответ Нинюся тихо заплакала. По одрябшему ее лицу струились слезы, она вытирала их огромной ладонью, а они текли и текли, собираясь в ложбинках от морщин.
Сергей растерянно замолчал, скосил глаза на носки своих до блеска начищенных ботинок. Полом неловко погладил старуху по жидким пегим волосам, скрученным на затылке в крошечный пучок.
— Ну что ты, ей-богу… ну нс надо. Давай знаешь что? Давай мы тебя к себе возьмем, будешь малыша нянчить. Аське помогать. Хочешь?
В этот момент Сергей не полностью осознавал, что говорит, — ему просто хотелось, чтобы все вокруг были так же счастливы, как он сам, хотелось утешить несчастную, больную, обездоленную женщину. Однако в следующее мгновение он понял, что взять обратно свои слова не удастся.
Маленькие, глубоко утонувшие в складках век глазки старухи вдруг широко раскрылись, тонкие губы искривились в судорожной гримасе. Она схватила Сергея за рубашку узловатыми, корявыми пальцами,
— Миленький, хороший мои! А ты не шутишь? Ты правда возьмешь меня к себе? Правда? Ну глянь мне в глаза! Глянь!
Отступать было некуда. Сергей поднял голову и утвердительно кивнул.
— Золотой ты мой! — заголосила Нинюся. — Я отработаю, как Бог свят, клянусь? Петенькой покойным клянусь! Только упроси Асеньку, чтобы не прогоняла меня, а я уж буду смотреть за маленьким, пуще глаз смотреть буду!
Так все и произошло. Когда Ася с крошечным Степкой переступила порог своей квартиры, навстречу ей вышла Нинюся. Старуху было не узнать: лицо дышало умиротворенностью и покоем, могучий стан обхватывал свежий полотняный фартук — ни дать ни взять кормилица в барском доме.
Старуха дождалась, пока Ася приблизится к ней, уверенным жестом взяла сверток из её неумелых рук, снесла на столик, развернула. Степка тут же залился отчаянным ревом.
— А вот ладушки-ладушки! — басом пропела Нинюся, ловко вытягивая из-под его красной, сморщенной попки мокрые пеленки. — Где были? У бабушки! А что ели? Кашку! А что пили? Бражку!
Плач, точно по волшебству, прекратился.
Сергей тихонько обнял изумленную Асю за плечи. Она посмотрела на него и улыбнулась. Свой первый экзамен Нинюся выдержала достойно.
Она действительно относилась к Степке как к маленькому барчуку, обожая его до самозабвения и балуя до безобразия. Возможно, это обуславливалось генетически: наверняка предки Нинюси были крепостными и преданно служили своему хозяину, нянча его детей. А может быть, она просто использовала свой шанс выжить, быть кому-то нужной, полезной.
Так или иначе, но подраставший Степка отлично чувствовал, что из Нинюси можно вить веревки. Он нисколько не боялся ее бесконечного ворчания и угрозами отшлепать как следует.
Тем не менее, и Сергей, и Ася доверяли Нинюсе как самим себе, а в чем-то даже и больше. Так одинокая старуха стала полноправным членом их семьи.
…Ася еще раз внимательно взглянула на Нинюсю.
— Ой, не нравишься ты мне. Придется все-таки выпить лекарство.
Не дожидаясь ответа, она пошла на кухню, достала из аптечки аккуратную коробочку, ссыпала в ладонь продолговатые розовые пилюли.
Надо заставить Нинюсю принять таблетки. Сама она ни за что не станет — препарат жутко дорогой, и упрямая старуха считает, что его непременно надо экономить.
Ася вернулась в детскую. Нинюся сидела возле Степкиной кровати и, склонившись к самому его уху, бормотала что-то тихое и ласковое.
— На, пей, — приказала Ася. — Пей, или я позвоню Сергею. Смотри, он приедет с работы, специально, чтобы с тобой разобраться!
Старуха, вздыхая и кряхтя, проглотила таблетки одну за другой.
Ася посидела в детской еще минут десять, дожидаясь, пока Нинюсино лицо утратит пугающий. землистый оттенок, затем начала поспешно собираться.
Затренькал телефон.
— Да! — Она на бегу подхватила трубку.
— Ты еще дома? — возмутилась Кристина.
— Я еще дома, — подтвердила Ася, раздергивая молнию на косметичке.
— Безобразие! Гы уже двадцать минут как должна была выйти!
— Зачем же тогда ты звонишь? — резонно заметила Ася.
— Потому что я знаю тебя! И знаю, что ты обязательно опоздаешь, если тебя не подстегнуть.
— Подстегивают лошадей, — сухо проговорила Ася, принимаясь красить правый глаз.
— Ась, ты как будто не понимаешь! — плачущим голосом проныла Кристина. — Ровно в час всё должно быть в готовности номер один.
— Будет, если ты дашь мне спокойно накраситься. Ты же не хочешь, чтобы я прискакала на встречу страшная, как баба-яга.
В трубке хмыкнуло.
— Ну, до бабы-яги тебе, положим, далеко. Дай слово, что выйдешь через пять минут, — нс могла успокоиться подруга.
— Через десять. — Ася перешла к левому глазу.
— Ладно, — капитулировала Кристина, — но ровно через десять. Чао.
Ася ожесточенно мазнула помадой по губам и помчалась в прихожую. Сунула ноги в туфли, накинула на плечи легкий кожаный пиджачок и вылетела за дверь.
Ее терзало мучительное чувство вины. За все: за то, что легкомысленно отпустила Степку кататься на новом велосипеде, который ему еще явно велик, за то, что не удосужилась показать его врачу после травмы, за Нинюсино серое лицо и одышку, а главное — за то, что теперь своим опозданием она подводит целый коллектив.
Бегом Ася достигла шоссе и принялась ловить машину — общественный транспорт в такое время ходил очень плохо.
Однако и тут ей не повезло. Как по закону подлости, машины, которые в другое время охотно тормозили, стоило Асе поднять руку, сейчас проезжали мимо, не сбавляя скорости.
Наконец возле нее остановилась старая, помятая бежевая «Волга».
— Куда? — угрюмо спросил немолодой водитель, такой же помятый, как и его автомобиль.
Услышав ответ, он решительно замотал головой.
— Издеваетесь? Там сейчас самые пробки — обеденное время.
«Волга» газанула и умчалась. Отчаявшаяся Ася снова было подняла руку и тут увидела подъезжающую маршрутку.
Это было спасением в ее нелегком положении. Шоферы маршрутных такси умели виртуозно избегать пробок, беспардонно подрезая остальных и пользуясь для проезда пешеходным тротуаром.
Ася запрыгнула в салон, на ходу продумывая, с чего она начнет разминку с девчонками, если на нее все же останется время.
Маршрутка едва ползла. Очевидно, за рулем сидел новичок, неукоснительно соблюдавший все правила дорожного движения. В какой-то момент Асей овладело искушение вылезти и снова попытаться голоснуть. Однако она поборола это желание. Ей уже стало совершенно ясно, что сегодняшний день из разряда неудачных, а потому нет смысла дергаться, будет только хуже.
В сумке нагло запел мобильник.
Наверняка Кристина с ума сходит. Ася нажала на отбой и вышла на своей остановке.
Полпути было проделано, оставалась еще половина.
И угораздило же ее работать в такой дыре! С одной стороны — Кольцевая автодорога, с другой — вокзал. Кругом грязь, пустошь, ямы. «Криминальная территория» — как любит говорить их вахтерша, тетя Катя.
Подземный переход находился метрах в пятидесяти от остановки. От него к ДК вела хорошая ровная бетонка, по которой можно было идти, не рискуя вывихнуть ногу. Вот только времени эта роскошь занимала минут пятнадцать, если не все двадцать.
Конечно, существовал и более прямой путь перебежать шоссе в неположенном месте, пересечь огромный, заросший бурьяном и чертополохом пустырь, а дальше идти вдоль длинной и глухой бетонной стены, огораживающей железнодорожные пути и территорию привокзального рынка. Так выходило почти вдвое короче, но зато и опасней.
Пустырь был излюбленным местом окрестных собачников, по нему днем и ночью носились огромные псины, часто без ошейников и намордников, а у стены вечно торчали многочисленные вокзальные бомжи и проститутки. Узенькую тропинку, проложенную в высокой, в человеческий рост траве, усеивали битые бутылки, окурки, засаленные обрывки газет и прочий мусор.
Через пустырь Ася ходила редко, а с прошлой осени, когда из кустов на нее набросился огромный черный, как ночь, ротвейлер, и вовсе перестала, предпочитая потратить лишнее время, но остаться невредимой.
Однако сейчас она все же решила рискнуть.
Дождавшись паузы в бесконечном машинном потоке и миновав трассу, она зашагала вперед настолько быстро, насколько позволяла неровная, вся в рытвинах и камнях, дорожка.
Сладко пах бурый репейник, икры через тонкие колготки покалывала лебеда. Над разноцветными зонтиками тысячелистника кружились по-осеннему вялые мухи.
Вскоре тропинка уткнулась в стену и дальше поползла вдоль нее. то прижимаясь вплотную, то слегка уходя вбок.
Стена была высокая, метра два, сплошь усеянная надписями, выполненными масляной краской, мелом и углем и отражавшими сложную и разнообразную гамму человеческих чувств. Здесь были признания в любви и ненависти типа «Люблю Коляна!» и «Все девки — шалавы!», откровенные жалобы на то, что «Нет в жизни счастья», а порой и просто крик души: «Люди, помогите избавиться от импотенции!»
Какой-то местный шутник цинично нарек вокзальную стену «стеной плача», и с его легкой руки так и повелось — иначе это гиблое место никто не называл.
Ася поспешно глянула на часы: до начала встречи оставалось немногим более двадцати минут. Если прибавить шагу, то, пожалуй, можно будет успеть провести разминку. Она почти побежала, стараясь не наступать на валяющиеся под ногами осколки и мусор.
Стена круто взяла влево, Ася обогнута ее и остановилась как вкопанная.
В трех шагах от нее на тропинке стоял человек. Правая щека и лоб у него были окровавлены. Он слегка пошатывался и сосредоточенно разглядывал свои вымазанные кровью ладони.
Ася судорожно оглянулась, но вокруг, как назло, не было ни души. Очевидно, время собачников еще не наступило.
Мужчина поднял на Асю глаза и сделал нетвердый шаг вперед. Он был среднего роста, коренастый, одетый в старые, потерявшие цвет джинсы и промасленную защитную робу. Очень светлые, выгоревшие на солнце полосы спадали ему на лоб и тоже были перепачканы в крови. В воздухе чувствовался крепкий залах перегара.
«Вот это влипла?» — пронеслось у Аси в голове. Внутренне она подобралась, готовая в любой момент прыгнуть с тропинки в сторону, в густую колючую траву и дать деру.
— Ну чего ты? — неожиданно произнес белобрысый, — чего остановилась? Иди, куда шла.
Голос у него был хрипловатый, но довольно приятный и речь вполне связная.
Вместо ответа Ася попятилась.
— Что? Я такой страшный? — Белобрысый попытался улыбнуться. — Ты что от меня, точно от прокаженного? — Он немного помолчал, внимательно рассматривая Асю, потом коснулся рукой теки и кивнул: — Понятно. Морда разбитая, прикид не фонтан. Тебя такие не интересуют. Я правильно ухватил?