Поиграем?

***

Выхожу из автобуса и, не смотря под ноги, бегу к нужному корпусу. Ненавижу опаздывать. Просто на дух не переношу. Вот что бывает, когда занимаешься несвойственной тебе ерундой. В этот раз — никаких экспериментов с одеждой. Привычная для меня черная водолазка и джинсы. Но над волосами и неброским макияжем я все же поработала.

У меня с детства выработалось что-то типа рефлекса — быть незаметной. Когда ты невидимка — тебя не трогают. Точнее, меньше трогают. Подчеркивать свою фигуру мне никогда не хотелось. И так было до тех пор, пока я не увидела новенького парня на нашем потоке. Да, тогда мне впервые захотелось стать привлекательнее.

Как там говорят: любовь с первого взгляда? Не знаю, что такое любовь к мужчине и есть ли она вообще, но то, что в момент встречи во мне что-то перевернулось — это факт. Исходя из прочитанных мною романов, скорее всего, я влюбилась в этого парня. А, может быть, дело в том, что он подсел за парту к такой незаметной как я, тогда как другие были свободны. Или в том, что это первый парень в университете, который нормально со мной заговорил. Он был со мной мил. Для меня — это терра инкогнита. А уж когда через неделю знакомства на одной из лекций он протянул мне шоколадку, что-то там внутри зашевелилось. Вряд ли бабочки, но точно не опарыши. Проблема заключалась в том, что Миша в меня влюблен не был.

Не сказать, что я страдала от этого, но безусловно хотелось взаимности. В любом случае, учитывая мое отношение к мужчинам, меня необычайно радовал тот факт, что мне, как оказалось, не чужды все эти любовные дела.

Возможно, из этого ничего не получится, но зная, что курс «внутренние болезни» мы проходим двумя группами — упустить такого шанса я не могла. Три недели бок о бок — впечатляет. Быстро переодеваю халат и, поправив свои распущенные волосы, стучусь в кабинет. Открываю дверь и замираю. Да не может такого быть!

— Здравствуйте, — еле выговорила я, смотря на Зорина, восседающего за столом. — Извините за опоздание. Можно?

— Что можно, Евгения Михайловна?

— Войти можно?

— Можно, но осторожно. Первое предупреждение, оно же и последнее. Опоздание на пятнадцать и более минут приравнивается к прогулу. Сегодня в качестве исключения наказание будет в виде опроса по задаче после занятий. Садись за первую парту. Итак, занятия будут проходить следующим образом. Собираемся в девять двадцать. Дальше я раздаю каждому из вас больного. Вы собираете его анамнез, делаете осмотр и затем при мне смотрите в истории болезни результаты исследований и формулируете предварительный диагноз. На все это максимум полтора часа. Заниматься мы будем одной группой. Сегодня исключение. Пятьсот пятая — будет у Куйбышева Виктора Васильевича, — да ну как так-то?! — На отделении не орать, вести себя максимально спокойно. И делать вид, что вы все знаете и умеете. После больных — собираемся в этом кабинете и будем дискутировать на темы, согласно плану. Сегодня в виду наличия двух групп — подискутировать не успеем. По пятницам будете сдавать мне практические навыки. На данный момент вопросы есть? — гробовая тишина. — Ну раз нет, значит нет. Идем все в палату номер семь. Кучкуемся так, чтобы всем все было видно. Первый раз сделаем осмотр и опрос вместе. Девочки — всем убрать волосы. Богомол, у вас, кстати, ресницы отклеились на одном глазу, хорошо бы их с обоих отодрать.

— Вообще-то я Богомолова, — возмущенно бросает Катя.

— Вообще-то мне все равно. Все, все на выход к палате номер семь.

Три недели бок о бок вот с этим?! Мне нужна валериана. Причем срочно.

— Женя, тебе нужно особое приглашение?

— Нет, — бурчу себе под нос и встаю из-за парты.

На ходу убираю волосы, ввиду отсутствия какой-либо резинки — в ход идет карандаш. И только тыкнув его в волосы, я наконец-то заметила Мишу. Сама не поняла, как улыбнулась ему. А потом отмерла, когда услышала четкое гоготанье. До нужной палаты мы все дружно не дошли из-за полуголого дедульки, вставшего посередине коридора.

— Уважаемый, вы не могли бы здесь не махать своей палкой-ипалкой? — как ни в чем не бывало бросает Зорин.

— Чаво?

— Фаберже надо прикрыть халатом. А еще бы лучше трусами. Тамара Николаевна, — ловит старшую за руку. — Будьте добры, доведите дедушку куда надо и выдайте ему трусы какие-нибудь. — Дети, за мной.

Пропускает нас первыми в палату, сам же заходит последним. Демонстративно кривит лицо. Да, запах в палате — оставляет желать лучшего.

— Всем добрый день. Попрошу о маленькой, но весомой просьбе, во время нашего опроса и осмотра всем терпеть и не пердеть, — переводит взгляд на табличку над кроватью. — Николай Михайлович, вас это тоже касается.

— А я уже.

— А я понял по витающему флеру около вас, поэтому и предупреждаю. Один раз, как правило, не предел, поэтому второй, будьте так любезны, только после нашего ухода. Итак, кто начнет выступать? — как и предполагалось, в палате полная тишина. — Женя, давай ты, — тянет меня к себе за руку, а затем неожиданно кладет обе свои клешни на мои плечи. — Давай без где родился, как рос, работал и на ком женился. Удиви меня в приятном смысле слова, — прошептал мне на ухо и тут же убрал от меня свои руки.