Преследуя Аделайн

Глава 37

Тень

Ты ничего не мог сделать.

Ты не можешь изменить то, что уже произошло, парень.

Ты не можешь спасти их всех.

Я благодарен за Джея. Правда. Я не доверяю многим мужчинам в этой сфере, особенно в той части работы, от которой мне очень трудно отказаться, но я не могу одновременно находиться на полу и уткнуться лицом в компьютер.

И Джей более чем эффективно помогает в этой части работы.

Но в чем этот ублюдок не силен, так это в том, чтобы заставить меня чувствовать себя лучше.

Он пытается. Я понимаю.

Но мне трудно оценить его усилия, когда все мои силы уходят на то, чтобы не пойти в «Спаситель» и не взорвать все вокруг.

Если бы не тот факт, что там работают невинные люди — или, скорее, их держат там в заложниках, — я бы, блядь, сделал это.

Я был там.

Я видел, как они пили кровь маленького мальчика. Восьмилетнего ребенка, принесенного в жертву на каком-то каменном алтаре, чтобы приветствовать новых членов дьяволопоклоннического, пьющего кровь, педофильского клуба.

Я никогда не пойму, почему. Я никогда не пойму желание причинить боль кому-то столь юному, столь чистому, столь невинному. Но именно эти качества и привлекают их. Вот что привлекает дьявола к ангелу.

Они хотят развратить. Ранить. Запятнать. Причинить вред и страдания тем, кто никогда не просил об этом. Это больной кайф.

— Ему было восемь лет, Джей, — выдавил я сквозь стиснутые зубы. — У него была семья. Две матери, три брата и сестра. Его любили. Он воспитывался в хорошем доме родителями, которые любили его. А они украли его в гребаном продуктовом магазине, продали его торговцам и использовали его как гребаную жертву.

Джей молчит, похоже, понимая, что его стандартные ответы на вопросы о самочувствии не имеют смысла.

Я был там.

И я ничего не сделал, чтобы остановить это.

Я открываю рот, готовый перейти на другую тему, когда раздается еще один звонок. Я смотрю на телефон, и на моем лице появляется злобное рычание.

— Мне нужно идти, — огрызаюсь я, кладу трубку на Джея и тут же отвечаю на звонок.

— Дэниел. Так приятно тебя слышать, — приветствую я. Как одеяло, наброшенное на огонь, мой тон холоден и собран.

— Зак, извини, что звоню так неожиданно. Я хотел кое о чем тебя попросить.

Я откидываюсь в кресле, поворачиваю шею, мышцы громко хрустят. Мои глаза не отрываются от экрана компьютера, на котором отображается фотография маленького мальчика, убитого на последнем видео.

Я никогда не забуду его, но то, что я смотрю на его лицо, напоминает мне о том, что есть еще люди, оказавшиеся в такой же ситуации. И сейчас это напоминание — единственное, что удерживает меня от взрыва.

Мне нужна моя способность соображать. Если я потеряю его сейчас, я разрушу то, над чем так упорно работала.

— Что я могу для тебя сделать?

— Считай это предварительным посвящением. Мы уже выбрали, что будем есть на ужин в эту субботу, и это действительно особенное блюдо. Мы хотим быть уверенными, что все пройдет гладко, поэтому в пятницу мы решили устроить себе закуску, если хочешь.

Мои брови сгибаются, а в животе образуется яма ужаса, словно небо разверзается и обрушивает проливной ливень на утопающий город.

— Без проблем? — повторяю я, мой тон падает.

— Не принимай это на свой счет. Большинство мужчин, которые проходят инициацию, живут уже много лет. Мы все здесь рискуем, поэтому мое начальство решило, что нам лучше поужинать заранее.

Общество проверяет меня. В голове уже крутятся мысли о том, как я собираюсь предотвратить смерть ребенка у меня на глазах, не убив их всех.

— Это так? — говорю я, мой тон заинтригован.

— Все, о чем я прошу, это в пятницу вечером встретиться со мной на званом ужине, который я устраиваю.

Пятница через два дня.

У меня голова идет кругом, когда я пытаюсь понять, что Дэн планирует. Это что-то злое, я это точно знаю.

— Какова цель этой закуски?

Если у Дэна и есть проблемы с моими вопросами, он не дает об этом знать. И, честно говоря, мне плевать.

Чувствуя, как меня охватывает желание, я переключаю экран на прямую трансляцию с камер наблюдения, которые я установил вокруг участка Адди. Она дома, и машина Дайи все еще припаркована у ее дома.

Позже мне нужно будет провести с ней еще одну тренировку. Я уже рассказал о нескольких вещах, которые она должна делать в случае похищения, но я хочу убедиться, что Адди полностью готова. Не потому, что я планирую когда-нибудь позволить ее похитить, а потому, что я реалистичный и логичный человек и понимаю, что не могу контролировать все.

Я слишком долго проработал в этом бизнесе, чтобы знать лучше. Похищение может произойти в одну секунду, когда вы занимаетесь самым обыденным делом, которое каждый человек делает каждый день. Идя к своей машине. Входя или выходя из магазина. Заправляете машину. Идете на прогулку в парк. А некоторые даже заставляют приманку постучать в вашу дверь и попросить о помощи.

— Ну, конечно, чтобы насытиться перед главным событием. Мы подобрали идеальную закуску специально для тебя. Такую, которая напоминает твои домашние блюда. Можно с уверенностью сказать, что ты присоединишься ко мне, да?

Мои кулаки сжимаются, пока я не слышу треск костей. Закуска — это маленькая девочка. Очевидно, похожая на девочку, которая была на фотографии, которую я показывал ему в "Спасителе". Он пошел и выбрал девочку, основываясь на том, что, по его мнению, мне нравится.

Я уже не испытываю тошнотворного чувства, которое колышется в кишках и вызывает рвоту — теперь я вижу красный цвет. Красный цвет его крови, вытекающей из его горла, когда я разрезаю его. Красное, вытекающее из его рта, когда он медленно задыхается. Я вижу так много красного.

— Конечно, — говорю я беззаботно. — Я бы ни за что не пропустил это.

— Убедись, что мужчины присмотрят за Адди, пока меня не будет, — напоминаю я Джею, затягивая галстук на шее.

Это похоже на чертову петлю, и то, что я сегодня играю с этими мужчинами, — это пресловутое ведро, выбитое у меня из-под ног.

Общение с одними из самых развратных мужчин, когда-либо живших на свете, похоже на подвешивание себя к потолочным стропилам. Они заслуживают смерти, а вместо этого я буду пить с ними дорогой виски и представлять, как я расправлюсь с каждым из них.

— За ее домом ведется круглосуточное наблюдение. Незаметно, конечно, — уверяет Джей у меня за спиной.

Я не чувствую себя достаточно хорошо. Кое-что я узнал, когда она была еще не моей, раздевавшейся в своей комнате, а я наблюдал за ней издалека через окно. Я знал, что ее кожа мягкая, как шелк, и что ее киска будет похожа на гребаный рай. Но быть так далеко и просто наблюдать — этого было недостаточно.

А теперь ее безопасность под угрозой. У меня лучшие люди в мире, которые присматривают за ней, но если бы Общество послало кого-то за ней — они бы не наняли какого-нибудь нищего с улицы.

Они наняли бы кого-то, кто так же обучен охотиться и убивать, как те люди, которые кружат по периметру ее дома.

Я бросаю взгляд на Джея через зеркало, его лохматые черные волосы завиваются вокруг бледного лица, пока он возится с пластмассовой красной розой на моей тумбочке. Я не чувствую себя особенно комфортно, когда он находится в моем личном пространстве, но Джей решил, что ему все равно, прошел в мою спальню и сел на кровать.

Адди еще даже не успела прийти сюда. Скоро мне придется это исправить.

Я подхожу к нему и выхватываю розу из его руки, его ногти сегодня покрашены в черный цвет. Каждый раз, когда я их вижу, они другого цвета.

Джей, никогда не уклоняющийся от ответа, спрашивает.

— Это личное? Где ты ее взял?

Я поднимаю на него бровь, но он просто смотрит на меня с напускной невинностью в своих лесных глазах, терпеливо ожидая.

Неважно.

— Моя мама подарила мне Ее давным-давно. Она любила розы и держала их по всему дому. Она подарила мне это, чтобы я всегда помнил ее. Мой тон предполагает, что Джей должен держать рот на замке.

Так он и делает.

Я кручу розу, погружаясь в воспоминания о моей матери. Она была красивой. Длинные черные волосы, глаза такие же темные, как мой правый глаз — почти черные. Но она носила вокруг себя пелену солнечного света. Папа всегда шутил, что она держалась в тени, чтобы все остальные могли сиять. Она была бескорыстной и доброй, всегда отдавала, но никогда не брала.

В глубине души я знаю, что моя мама невероятно гордилась бы тем, что я делаю. Она может не одобрять мои методы, но я думаю, что она нашла бы место среди девочек, которых я спасаю. Помогаю им и забочусь о них.

Она была бы счастлива.

Положив розу на место, я поворачиваюсь и в последний раз смотрю в зеркало. Я убеждаюсь, что на моем костюме-тройке нет ни единой складки. Костюм от Армани был сшит на заказ, чтобы идеально подходить к моему телу, и от него веет капитализмом.

Хорошо, что я ворую у богатых.

— Ты прекрасно выглядишь, — говорит Джей, вытирая фальшивую слезу из уголка глаза. Я бросаю на него насмешливый взгляд и шлепаю его по лбу, когда прохожу мимо.

Я игнорирую бормотание и хватаю свои ключи и бумажник, прежде чем надеть наушник и зарядить себя двумя пистолетами. Я хватаю свой Rolex из белого золота и застегиваю его на запястье. Это не обычные часы по завышенной цене. Прямо у застежки на внутренней стороне запястья находится крошечная кнопка, которую я установил. Как только я нажму ее, начнется отвлекающий маневр, который, надеюсь, позволит мне благополучно вывести бедного ребенка.

Я уже взломал камеры внутри и снаружи дома Дэниела, и хотя он нанял охрану, те несколько гостей, которых я видел входящими, не подвергались досмотру и не проходили через сканер тела.

Это говорит мне о том, что это скорее секретная и встреча с небольшим количеством людей, которым доверяют настолько, что они не будут стрелять в это место.

Я разминаю шею, мои мышцы полны напряжения. Что-то в этой ночи не так. Как будто в меня стреляют в металлической комнате, ожидая, что пуля срикошетит и попадет в жизненно важное место.

Я ни за что не позволю принести в жертву или надругаться над маленьким ребенком сегодня вечером. Речь пойдет о том, как безопасно вывести девочку, сохранив при этом невинность. Если завтра меня приведут в подземное подземелье, то я должен оставаться на стороне Дэниела.

— Я хочу, чтобы сегодня ночью ты также присматривал за Адди. Если что-то случится, немедленно сообщи мне.

Он усмехается.

— Думаешь, ей понравится, что я преследую и ее?

Я пригвоздила его взглядом.

— Если ты будешь следить за ней с любой другой целью, кроме обеспечения ее безопасности, я отрежу твой член и скормлю его тебе.

Его лицо скривилось от отвращения, но я не упустил вспышку ужаса в его глазах.

— Шучу, чувак, — уверяет он, подняв руки в знак капитуляции. — Я люблю, когда мои женщины готовы.

Я злобно улыбаюсь, хотя жар в моих глазах не ослабевает.

— По мне, так ты недостаточно хорошо понимаешь женское тело, чтобы понять, когда оно поет для тебя, даже когда ее рот пытается сопротивляться.

Джей шипит мне вслед, и я не могу удержаться от смеха, когда слышу, как он сразу после этого говорит по телефону, получая заверения от одной из своих подружек.