Шарнирные куклы. Мир под стеклом

ГЛАВА 6. Ночные встречи

На крыше одного из деревянных домов сидели две хорошенькие девочки в пышных летних платьицах. На вид им было по тринадцать-четырнадцать лет. У обеих были белокурые волосы, большие миндалевидные глаза неопределённого аквамаринового цвета — то ли бледно-зелёного, то ли лазурно-голубого оттенка — и северная белая кожа. Одна из них, которая была чуть постарше, обещала превратиться в роскошную, уверенную в себе красавицу, другая — в миловидную, чуть застенчивую девушку. Подруги были чем-то неуловимо похожи между собой, но почему-то их сходство казалось таким отдалённым, что трудно было поверить в то, что они приходятся друг другу близкими родственницами.

— Знаешь, иногда мне кажется, что я отдала бы всё на свете, лишь бы оказаться на твоём месте, — задумчиво проговорила старшая, расправляя складки на своём бирюзовом шёлковом платьице. — У тебя есть всё, чего только можно пожелать! Ты могла бы стать королевой острова. Но ты такая ленивая и до того зациклена на пустяках, что я даже сомневаюсь в том, что граф сделает тебя своей наследницей. Готова поклясться, что он мечтает видеть на твоём месте кого-нибудь другого.

— Пытаешься сказать, что мой отец любит тебя больше, чем меня? Ну, так это не секрет: все тебя любят, — постаралась ответить девочка равнодушным тоном.

— К сожалению, не все, — огрызнулась красавица и ехидно добавила: — Но дядя меня просто обожает. Он готов сделать всё, что угодно, стоит мне только попросить.

Встряхнув распущенными волнистыми волосами, она придвинулась к самому краю плоской крыши и принялась покачивать ногами, обутыми в новые кокетливые туфельки.

— Но и я стараюсь со своей стороны, — продолжала неугомонная девочка, многозначительно приподнимая свои тёмно-золотистые брови. — Как только я поняла, что дяде с тётей не нравится моя дружба с Конни, то немедленно прекратила с ней общаться.

Её собеседница недоверчиво усмехнулась.

— Ты мне не веришь?! — тут же возмутилась красавица. — Впрочем, думай, что хочешь. И всё-таки Конни — пустая, самовлюблённая и эгоистичная кокетка. Она намного хуже даже меня!

Младшая девочка болезненно поморщилась: излишняя эмоциональность подруги всегда её утомляла.

— Успокойся! — раздражённо проговорила она, закатывая глаза. — Я верю, что ты с ней больше не дружишь, дорогая кузина. Мы теперь всё время проводим вместе на радость нашим родителям и леди Блад. Однако я прекрасно догадываюсь, почему именно ты этого не делаешь.

В ответ красавица состроила издевательскую гримасу.

— А по какой причине ты больше не видишься со своими прежними друзьями? — спросила она нарочито ласковым голосом, не спуская при этом с кузины внимательных глаз. — Почему смущаешься всякий раз, когда слышишь про них?

Младшая девочка с неудовольствием посмотрела на свою подругу. Светловолосая кокетка становилась иногда такой мелочной и злобной, что её хотелось придушить.

— Моим родителям не понравилась бы такая дружба, — ответила она ровным голосом.

— Да? — язвительно ухмыльнулась красавица. — Почему-то раньше тебя это не останавливало. Впрочем, подожди, я тоже знаю, в чём здесь причина. Определённый возраст порождает неловкость. Я права?

— Что, прости? — девочка бросила на старшую подругу недоумённый взгляд.

— Возраст: семнадцать и тринадцать с половиной. До чего же, наверное, вам, бедным, неловко! — и она весело рассмеялась, довольная собственной шуткой.

В ответ на это её кузина решила надменно промолчать.

Тут девочка в бирюзовом платье заметила, как внизу, по улице, идёт молодая темноволосая женщина. Выражение её лица мгновенно переменилось, превращая маленькую нахалку в добродушного ангела.

— Как поживаете, дорогая тётя? — воскликнула она сладким голосом. — Не забудьте, что мы ждём вас сегодня к ужину!

Женщина остановилась и, запрокинув голову вверх, удивлённо посмотрела на девочек. Признаться, они представляли собой весьма странную картину: белокурые, миловидные, в красивой дорогой одежде, маленькие аристократки расположились на жёсткой пыльной черепице, точно уличные оборванцы.

— Здравствуйте, юные леди! Снова сидите на крыше? — улыбаясь, покачала она головой. Впрочем, её дружелюбной улыбка, конечно, предназначалась старшей: — Эли, дорогая, ты сегодня просто очаровательна!

Эли просияла от удовольствия: она всегда любила, когда ей восхищались.

— До чего приятная дама! Милая, обходительная, образованная и такая добрая! — эмоционально воскликнула она, после того, как молодая женщина скрылась из вида, и, не удержавшись, добавила: — И брат у неё тоже весьма… ничего.

Её подруга победно улыбнулась, чувствуя себя отомщённой.

— А я никогда не понимала, что другие в нём находят: мне кажется, этот мальчик уже перецеловался с половиной острова.

Её слова совершенно не понравились Эли.

— Зато твой настолько серьёзен, что едва ли поцелует тебя даже после того, как священник объявит вас мужем и женой! — язвительно рассмеялась она. — Впрочем, если вы оба сможете пережить столь смущающее событие, то Утёс определённо ждут солнечные дни!

— Эли, ты настоящая стерва! — поморщилась её собеседница.

— Ой, ну, прости меня, принцесса!

Девочки в шутку начали драться, но тут младшая неожиданно оступилась и полетела вниз. У неё перехватило дыхание, и она уже приготовила умереть, как неожиданно… проснулась.

***

В узком сыром коридоре, освещённом дымным огнём факелов, стояли две фигуры. На них были тёмные длинные плащи, а лица скрывали глубокие капюшоны. Низкий чёрный потолок нависал над ними и, казалось, собирался с минуты на минуту обрушиться на их головы.

— Не заставляйте меня жалеть о том, что не позволила вас убить, — проворчал раздражённый женский голос. — Назовите мне хотя бы одну причину, почему я вообще должна вам помогать!

— О, моя бедная Мона! — ядовито воскликнула мужская фигура. — Хочешь быть преданной всем, а на деле получается, что не предана никому. Смирись, дитя моё, такая уж у нас семейка: чтобы помочь одному близкому человеку, нужно обязательно предать другого.

Из-под женского капюшона послышался сердитый вздох.

— Семья? Нет никакой семьи после того, что вы сделали двадцать пять лет назад! — раздражённо проговорила Моника. — Скажите, почему вы вообще женились на Элизабет Виламар? Говорят, в то время она не была даже красавицей. Её младшая сестра Изабелла была куда привлекательнее.

Незнакомец решил промолчать.

— Никогда не понимала, как мужчины могут влюбляться в некрасивых женщин! — ехидно добавила девушка, желая его позлить.

— Об этом лучше спроси у своего брата, — огрызнулся её собеседник, непроизвольно дёргая плечом. — Впрочем, признаться, я пошёл под венец с леди Виламар отнюдь не ради вечной любви. У меня были куда более веские причины.

— Например? — съязвила она.

— Ты узнаешь об этом, когда придёт время. Не спорь со мной! — повысил голос мужчина, услышав её возмущённый возглас. — Пока скажу только то, что с помощью Элизабет — вернее, с помощью её близкой родственницы — я надеялся достичь невозможного: подарить нам всем долгожданную свободу.

Девушка в ответ на его слова недоверчиво хмыкнула и поправила съехавший капюшон.

Несколько мгновений в коридоре царило полное молчание, прерываемое лишь звуком падающих капель.

— Неужели Изабелла Виламар и её черногвардеец были настолько важны? — тихо предположила Моника. — Признаться, я совершенно не понимаю, чем они могли бы нам помочь.

— Блады всегда были самыми богатыми, Оливеры — самыми хитрыми, Валлоу — властными, а Виламары — манерными и изящными, — начал её собеседник поучительным тоном. — Эта истина известна каждому ребёнку на острове. Наверное, раньше и ты не раз задавалась вопросом, почему всё сложилось именно так. Что ж, дорогая моя, это вполне объяснимо. Например, у Виламаров есть родственники в столице: наши змейки регулярно их навещают. Хайларт, конечно, та ещё выгребная яма. Впрочем, любовь, как известно, может расцвести где угодно.

— Что вы хотите этим сказать? — не поняла Моника. — У кого-то из Виламаров был внебрачный ребёнок?

— Глупости! Какое мне дело до чужих бастардов?! Это был… Нет, дитя моё, я больше не скажу тебе не слова: ты знаешь мои слабости и пытаешься хитростью выведать у меня всю правду, — он осуждающе покачал головой. — Знание — одно из самых опасных оружий, но оно с лёгкостью может уничтожить и самого хозяина!

Мужчина торжественно замолчал, довольный своим умным замечанием. Впрочем, тишина длилась недолго, и спустя несколько секунд он вдруг раздражённо прошипел:

— Если бы не ваша глупая выходка, у меня бы всё получилось ещё пять лет назад! А теперь я должен скрываться, как последний преступник. Да, не буду отрицать, мне пришлось стать виновным в смерти Талии Блад! А всё из-за вашего детского чувства справедливости, которое в итоге привело всех к ещё большему порабощению. Но разве найдётся такой человек на острове, который раскаивался бы в содеянном сильнее меня? Признаюсь, не думал, что это ничтожество, этот жалкий Уильям Оливер, окажется таким мстительным… — он выругался.

— Ты отнял у него самое дорогое.

— А он поступил так же со своим родным сыном. Эта сделка, проклятая сделка! Я пошёл на неё только потому, что надеялся таким образом усмирить его ярость.

— Сдаётся мне, не только поэтому: вам всегда было глубоко наплевать на родственные чувства. Выгода, власть и богатство — вот единственное, что вас когда-либо интересовало. Впрочем, сделка всё равно оказалась бесполезной, — хмуро заметила Моника и, наклонившись, что-то тихо прошептала ему на ухо.

— Как?! — удивлённо воскликнул мужчина и вдруг засмеялся неестественным смехом: — Это поистине невозможное совпадение! Мы ведь сделали всё от себя зависящее, чтобы больше никогда о ней не слышать. Прав был Платон, говоря, что всё человеческое зависит от судьбы и случая. Но что же нам теперь делать?

— Нам? — язвительно переспросила девушка. — Лично я ничего не собираюсь делать: мне абсолютно всё равно, что с ней будет. Главное, чтобы она держалась в стороне и не мешала нашим планам!

— Знаешь, как это ни странно звучит, но я с тобой полностью согласен, — после небольшой паузы проговорил человек в плаще. — Кстати, когда ты, наконец, приведёшь девушку ко мне?

— Какую из них? — съехидничала Моника и, не дождавшись ответа, добавила: — А как же ваша родная дочь, граф Валлоу?

— Я не уверен, насколько она мне родная! — раздражённо воскликнул её собеседник, но пару секунд спустя продолжил более спокойным тоном: — Как бы то ни было, она не представляется мне важной. А моя наследница может податься своему давнему влечению к этому деревенщине и всё нам испортить. Ты ведь знаешь, какая она своевольная!

— Как же я вас всех ненавижу! — в сердцах прошептала девушка.

***

По ночам в Туманном Утёсе никогда не было видно ни звёзд, ни луны — казалось, будто непроницаемый купол укрывает остров от внешнего мира. Местные жители редко поднимали головы, чтобы посмотреть на пасмурное небо, затянутое тяжёлыми свинцовыми облаками. Люди, как известно, вообще имеют пагубную привычку не обращать внимание на очевидное.