Шарнирные куклы. Мир под стеклом

С другой стороны, она не сомневалась в том, что у неё были родители, несмотря на то, что их лица совершенно стёрлись из её памяти. Её мать была высокой светловолосой дамой, которая имела привычку проводить перед зеркалом большую часть своей жизни. Она казалась Алине в то время самой красивой на свете: но разве не все дети думают так о своих матерях? Впрочем, они никогда не были особенно близки: её мать постоянно о чём-то плакала, когда они оставались вдвоём, проклинала собственную судьбу и вообще вечно была чем-то недовольна. На людях же, напротив, она старалась быть образцом элегантности и невозмутимости. Возможно, она была немного взбалмошной и эгоистичной женщиной, до крайности зацикленной на своём прошлом. Впрочем, Алина была уверена в том, что они с матерью всё равно любили друг друга больше всего на свете.

Она также помнила, что её отцом был седеющий темноволосый мужчина с горделивой, невозможно прямой осанкой и плавной поступью. Слабая, болезненная и нервная девочка, которой Алина была в детстве, его сильно раздражала. Он не упускал случая упрекнуть её в этом, ставил ей в пример соседскую дочку, которая представлялась ему настоящим совершенством. Сама Алина недолюбливала эту красивую светловолосую девочку, свою близкую родственницу, слегка завидовала ей, но в тайне восхищалась и почему-то всегда мечтала с ней подружиться. Поначалу она обижалась на гневные и чаще всего несправедливые упрёки отца, но постепенно зачерствела и перестала обращать внимание на его ядовитые слова или, в крайнем случае, встречала их сухой улыбкой и безразличным взглядом.

Она помнила, что её отец с матерью постоянно о чём-то ссорились и ещё чаще мирились. Впрочем, счастливыми они не выглядели никогда — даже будучи ребёнком, Алина прекрасно это понимала. Ей не нравилась их жизнь, их брак, построенный одновременно на любви, ненависти и расчёте и, в конце концов, она твёрдо решила в душе, что никогда не выйдет замуж. Звучит странно, но Алина больше всего на свете не хотела стать похожей на собственных родителей.

У неё никогда не было друзей. А, может быть, и были, если судить по последним двум снам. Возможно, она даже кого-то любила: все подростки думают, что в кого-то влюблены. Впрочем, всё это едва ли имело какое-то значение, потому что, скорее всего, было её же собственной выдумкой.

Таким образом, Алина больше не была уверена ни в чём, из того, что касалось её прошлого. Впрочем, она не чувствовала особой уверенности и в настоящем. К чему вообще могло привести это бессмысленное расследование? Алина почему-то никак не могла заставить себя взяться за это дело серьёзно. В конце концов, она даже не представляла, что ей дальше делать, как искать виновных: чтение служебных отчётов никак не могло ей помочь в реальной жизни. Девушка постоянно терялась в догадках, ей казалось, что от неё всё время что-то скрывают. Ясно было одно: местные жители, как бы ни старались показаться вежливыми и приветливыми, были совершенно не рады гостям из столицы. Ей стало интересно, зачем они вообще в таком случае вызывали служебников?

Внезапно она вспомнила о Вадисе Дитрейсе. Сирша призналась, что именно он был автором того угрожающего письма: оказывается, они с черногвардейцем виделись несколько раз в столице. Когда актриса приехала по указанному адресу, то она увидела небольшую деревянную пристройку, которая была расположена на самой окраине города и чем-то напоминала сторожевой домик. Молодой человек ждал её внутри и, когда Сирша вошла внутрь, он поприветствовал её с холодной вежливостью и предупредил, что ему известна их тайна, которую он намерен сохранить только при одном условии. Мнимые служебники должны будут убедить городской совет в необходимости устроить облаву на волков не позднее следующей недели. Актриса, разумеется, не выказала не малейшего возражения: ей ничего не оставалось делать, кроме того, как покорно принять все его условия. Впрочем, с того момента, как она узнала об этой встрече, Алину почему-то не покидало странное предчувствие, что мистер Дитрейс ведёт двойную игру.

Внезапно Алина решительным жестом откинула одеяло и встала с постели. Она знала, что если ещё пробудет в этой комнате хотя бы пару минут, то в прямом смысле потеряет рассудок.

Накинув на плечи первый попавшийся платок, она тихо, стараясь не разбудить Сиршу, направилась в сторону выхода. Девушка осторожно приоткрыла дверь и выглянула в пустой коридор. К счастью, там не было темно. На стенах, потолке и дощатом полу плясали причудливые тени, отбрасываемые пламенем свеч. Поборов внезапный приступ страха, Алина закуталась в шерстяную накидку и, свернув по коридору налево, вышла к центральной лестнице. Когда она уже почти спустилась на первый этаж, то неожиданно заметила, что неподалёку от лестницы расположилась в старинном кресле одинокая мужская фигура. Человек сидел к ней спиной, но тем не менее она без труда узнала в нём Альберта Виламара. Он согнулся над низким деревянным столиком и, кажется, играл сам собой в шахматы. Вдруг лекарь, который, видимо, услышал её шаги, не оглядываясь, обратился к ней со словами:

— Дорогая, я рад, что ты наконец-то решила осчастливить меня своим присутствием. А то я уж было подумал, что ты сегодня не придёшь.

Алина выразительно кашлянула: было ясно, что мужчина принял её за кого-то другого. По неизвестной причине она подумала об Элизабет Валлоу. Эта нелепая мысль показалось ей до того забавной, что она сжала губы, чтобы не рассмеяться.

Альберт испуганно обернулся и, увидев девушку, почему-то страшно смутился.

— О, миссис Лайтер, это вы! — воскликнул он удивлённым голосом. — Покорнейше прошу меня извинить: я ждал одну даму и когда заслышал ваши шаги, то решил, что это она. Впрочем, давайте забудем об этом маленьком недоразумении: похоже, что она сегодня не придёт. Прошу вас, присядьте и составьте мне компанию: пытаться обыграть самого себя, оказывается, крайне утомительно.

Слушая его сбивчатую речь, Алина невольно приподняла брови, и когда лорд Виламар, наконец, замолчал, неуверенно улыбнулась ему в ответ. Впрочем, ей тоже хотелось как можно скорее сгладить эту неловкую ситуацию, и потому она поспешила занять кресло напротив. Пару минут они просидели в уютном молчании по разные стороны от шахматной доски и поочерёдно делали ходы, большей частью пока выжидательные, но потом лекарь неожиданно решил вспомнить о том, что случилось сегодня на кладбище.

— Знаете, Алина… Могу я вас так называть? — девушка согласно кивнула, и он машинально предложил: — В таком случае и вы зовите меня просто Альбертом. Итак, Алина, простите моё любопытство, но мне показалось, или вы на самом деле что-то заметили, когда осматривали тело Джанет Блейн?

Девушка неуверенно кивнула и кратко поведала ему обо всех деталях, которые показались ей странными. Разумеется, она помнила, как лекарь помешал ей поделиться своими подозрениями с леди Элизабет, однако решила тактично об этом промолчать.

— Ярко выраженные трупные пятна, небольшое количество крови, умиротворённое выражение лица, — задумчиво проговорил Альберт, постукивая белой пешкой по столу, которой собирался сделать следующий ход. — Знаете, после повторного осмотра трупа у себя в кабинете, я пришёл к выводу, что её смерть наступила вовсе не по причине разорванного горла. Кроме того, в теле девушки присутствовал мортис — а это один из самых быстродействующих смертельных ядов, который без труда можно достать на острове.

Мисс Лайтер неожиданно вспомнила ярко-красные ягоды, о которых ей рассказывала Констанция Блад. Ей пришла в голову мысль, что возможно, Джанет Блейн отравилась с того самого куста, возле которого Алина увидела жёлтые глаза, так сильно её испугавшие — впрочем, сейчас она догадывалась, что эти глаза, скорее всего, принадлежали какому-то дикому зверю.

— Вы хотите сказать, что она покончила жизнь самоубийством? — после небольшой паузы, прямо спросила Алина. — Но в таком случае для чего волки покусали ей руки и горло? Ясно, что хищники не были голодны: иначе они разорвали бы девушку на куски.

— Если бы мы только знали, что случилось там на самом деле, — с сожалением пожал плечами лорд Виламар и, помолчав, добавил: — Между прочим, с мистером Кларком была та же история: его сердце остановилось от мортиса до того, как волки разорвали ему горло. Четверо других, судя по всему, умерли насильственной смертью. Впрочем, эти люди были до того изуродованы, что никто бы не поручился, кто они такие на самом деле, если бы не некоторые предметы одежды и фамильные кольца.

— Вы сказали «с мистером Кларком», — удивилась Алина, вертя в руках фигуру короля. — А кто это, позвольте спросить? Он случайно не родственник Авалайн Кларк, которая была убита около месяца назад?

— Бенджамин Кларк был дворецким графа Валлоу. Он приходился покойной девушке родным дядей, но так как у него не было своих детей, а у неё — родителей, то они были друг для друга как отец и дочь. Оба служили в графском особняке большую часть своей жизни.

Алине становилось всё труднее одновременно вникать в его речь и продумывать новые ходы: признаться, она была весьма посредственным игроком.

— Ну, что вам сказать? — добавил он, помолчав. — Хорошие вроде бы люди, были преданы своему господину. Возможно, некоторые считали их чересчур злобными и ехидными — но покажите мне человека, который провёл бы в глухой провинции всю свою жизнь и не любил бы посплетничать!

— Как бы то ни было, родственные связи между некоторыми жертвами едва ли могут быть совпадением, — тихо заметила Алина и вдруг вспомнила разговор с Констанцией: — А вы никогда не задумывались о том, что убийца на самом деле человек? Что если страшная история про гигантских волков всего лишь выдумка, направленная на то, чтобы скрыть чьи-то преступные действия?

Альберт бросил на неё удивлённый взгляд.

— Пытаетесь сказать, что наш уважаемый судья кого-то покрывает? — насмешливо уточнил лекарь.

Алина поморщилась: признаться, она совсем забыла о том, что господин Сентмель был единственным на острове, кто видел, как хищные звери убивают местных жителей.

— Теоретически возможно, однако весьма маловероятно, — продолжил мужчина, внимательно разглядывая расположение фигур на шахматной доске. — Впрочем, я также обнаружил под ногтями последней жертвы короткие тёмно-серые, бурые и коричневые волоски. Как вы думаете, могут ли они быть шерстью напавших на девушку волков?

— Наверное, так оно и есть, — медленно проговорила Алина и, чтобы разрядить обстановку, решила в шутку спросить: — Знаете, Альберт, вы кажетесь мне на редкость умным и рассудительным человеком. Надеюсь, вы не станете утверждать, что все убийства в Туманном Утёсе дело рук неупокоившихся предков?

Замысловатый ответ лекаря, однако, привёл её в полное недоумение.

— Как бы вам ответить, — задумчиво начал мужчина, сделав серьёзное лицо: даже его широкий лоб неожиданно прорезали вертикальные складки. — Дорогая Алина, я искренне убеждён в том, что каждое мнение по-своему правильно и верно. По крайней мере, с точки зрения тех, кому это мнение принадлежит. Но самое главное — это не забывать, что каждое наше действие имеет определённые последствия. Впрочем, часто случается и так, что именно благие намерения превращают человеческую жизнь в ад. Возможно, то, что происходит на острове сейчас, является виной каждого из нас, а, может быть, ответственность за всё это лежит на каком-то конкретном человеке. Кто знает? Как бы то ни было, не стоит осуждать местных жителей за их суеверие: людям всегда было легче обвинить во всех своих бедах и несчастьях нечто такое, над чем они не властны, вместо того, чтобы искать причину в самих себе.