Плато Дьявола

35

Отвлекшись от работы, Кори подняла голову и нашла взглядом часы-пирамиду, висящие перед лифтами. Семь сорок пять? Не может быть. После встречи с Лаймом она не вставала из-за стола, усердно составляла график расследования, начиная с первого звонка Норы и заканчивая утренним разговором с шерифом Уоттсом. По возможности Кори подтверждала факты ссылками на фотографии из базы данных, образцы ДНК, замеры для реконструкции лиц, баллистические экспертизы и прочие документы, которыми любое расследование обрастает, будто корабль ракушками. По завершении работы Кори, как ни странно, почувствовала удовлетворение: многое почти наверняка погибло в огне и перспективы расследования неочевидны, но все же она выстроила прочную базу — есть что продемонстрировать Лайму.

А еще Кори приятно удивило то, как много людей подошло к ней в течение дня, чтобы выразить сочувствие и поддержку. Большинство — младшие агенты; в их числе неожиданно оказались двое мачо, которые в первые месяцы знакомства вели себя надменно. Несколько старших агентов, которые при обычных обстоятельствах не удостоили бы ее и взглядом, тоже замедлили шаг возле ее стола, чтобы мимоходом кивнуть или поздороваться. Хотя никто ничего такого не говорил, Кори понимала: слухи о показаниях Лэтропа разошлись по всему отделению, но никто не поверил его вранью. Кори знала, что судмедэксперт не пользуется популярностью среди коллег и, возможно, это влияет на общественное мнение. Но одно безусловно внушает надежду: Лайм, новый наставник, первым заверил Кори, что он на ее стороне.

Несмотря на то что потрясение и горе все еще давали о себе знать, агент Лайм ее заинтриговал. Днем она слушала сплетни возле кулера: похоже, у этого человека такая же загадочная биография, как у Морвуда. Лишь один агент на весь этаж работал с ним раньше, и то давно; к тому же он так ничего и не узнал о Лайме. Впрочем, в этом нет ничего удивительного: Кори знала, что некоторые агенты предпочитают хранить свой послужной список в тайне, особенно если там нет блестящих достижений. Один сотрудник посмеивался над невезучестью Лайма: два года просиживал штаны в Вашингтоне, а в награду его отправили учить новичков. Злорадный тон этого сотрудника удивил Кори. Похоже, в Альбукерке Лайм чужой.

Выходит, она такая не одна.

Наведя порядок на рабочем месте, Кори уже собиралась выключить компьютер. На экране — ответ на ее запрос по поводу результатов ДНК-теста. В базах данных ни одного совпадения, даже в огромных коммерческих, с результатами генетических тестирований, к которым у ФБР есть доступ. А самое удивительное то, что это относится и к аутосомной, и к митохондриальной ДНК. Должны же у этих двоих где-то быть родственники. Кори решила еще раз все проверить.

Она встала, выбралась из лабиринта рабочих закутков и, пройдя мимо лифтов, стала спускаться по лестнице на нижний этаж, к главному входу. Было уже почти четверть девятого, но Кори даже радовалась, что засиделась допоздна: чем меньше времени она проведет наедине со своими мыслями, тем лучше. Подходя к контрольно-пропускному пункту, она увидела, как знакомый охранник устраивается там, готовясь к ночной смене. Шейди — упитанный, дружелюбный бывший полицейский с бледным круглым лицом и лысой, как бильярдный шар, головой — настаивал, чтобы все обращались к нему именно по этому загадочному прозвищу, происхождения которого никто не знал[28]. Шейди — один из самых приветливых людей в отделении, и Кори всегда приятно было с ним встречаться.

— Здравствуйте, Шейди, — сказала она, подходя к турникету.

— Добрый вечер, миз Свенсон.

Шейди никогда не называл сотрудников агентами — только «мистер», «миз», «сэр» или «мэм».

Она улыбнулась, достала из сумки ручку и стала заполнять пропуск, обязательный для всех агентов, которые входят и выходят из отделения в нерабочее время: «Свенсон К.: С. А., GS-11/1, секция 2G».

— Миз Свенсон, — произнес Шейди непривычно серьезным тоном, — насчет мистера Морвуда. Я хочу сказать, что от всей души соболезную.

— Спасибо, — ответила Кори, ставя подпись.

— Он был человек порядочный. Многие носятся мимо меня, будто у них шило в одном месте, уж простите за выражение. А Морвуд всегда остановится поболтать, спросит, как дела. Иногда даже истории мои слушал.

Шейди усмехнулся.

Кори посмотрела на него: Шейди — типичный ветеран патрульной полицейской службы. Его личное оружие — все тот же «кольт детектив спешиал». Кори вдруг стало интересно, какая у Шейди семья и есть ли она вообще. На службе ему, должно быть, тоже одиноко: долгими однообразными ночами бедняге нечем себя занять. А может, он просто из тех, кто предпочитает ночной образ жизни.

— Ну, до свидания, — произнесла Кори, вставляя сверхурочный пропуск в паз турникета.

— Приятного вечера, — пожелал Шейди и протянул руку, чтобы взять у нее пропуск.

Вдруг он нахмурился.

Кори не отпускала пропуск. Ей пришла в голову мысль.

— Миз Свенсон?

Наконец Кори убрала руку, оставив пропуск на стойке.

— Извините, задумалась. — Она помедлила. — Шейди, ответьте, пожалуйста, на один вопрос.

— С удовольствием.

— Во сколько агент Морвуд обычно уходил по вечерам?

Она знала, что Морвуд часто задерживался на работе, но никогда не отмечала на сколько.

— Ну, тут раз на раз не приходился. Я, по крайней мере, никакого распорядка не замечал. Вот, например… — Шейди повернулся к дисплею и принялся стучать по клавиатуре указательными пальцами. — Возьмем прошлую неделю. В понедельник мистер Морвуд ушел в шесть тридцать вечера. Во вторник — в восемь двадцать. В среду — в девять ноль пять. В четверг — в пять сорок пять. В пятницу — в пять. Видите?

— Да.

Действительно — никакой системы, все вразнобой. Кори сама не знала, зачем задала этот вопрос: что-то побуждало ее вникать в каждую деталь, узнавать мельчайшие подробности о его последних днях на земле. Отчего-то возникло ощущение, будто перед гибелью Морвуд о чем-то умалчивал, но о чем именно, она даже не догадывалась — а может, у нее просто разыгралось воображение.

— Спасибо большое, Шейди.

— Всегда рад помочь, миз. Приятного вечера.

Кори прошла через турникет, потом стала спускаться по лестнице, роясь в сумке в поисках ключей. Только дойдя до последней ступеньки, она резко остановилась.