Плато Дьявола

40

Кори никогда не посещала Лос-Аламос, и ей было интересно посмотреть на когда-то закрытый город, в котором создали первую атомную бомбу. Но вот она наконец доехала до места назначения, и перед ней предстала очередная стандартная государственная застройка, правда окруженная величественными горными пиками, сосновыми лесами и глубокими каньонами.

Остановившись на КПП, Кори показала охраннику документы. Ей выдали специальный пропуск для посетителей в один из технических районов, где находился кабинет доктора Истчестера, а также объяснили, как туда добраться.

Доктор работал за городом, на продолговатом плато в горах Хемес. Территорию окружала двойная ограда из сетки-рабицы с витками колючей проволоки поверху. Кори остановилась возле еще одного КПП и предъявила пропуск. Охранник объяснил, где припарковаться и как найти кабинет доктора Истчестера.

У входа дежурил очередной охранник. Снова проверив пропуск и удостоверение личности, он велел сдать оружие. Кори подчинилась. Охранник провел ее по длинному прохладному коридору до кабинета в конце. Дверь была открыта.

— Доктор Истчестер! — окликнул охранник. — К вам посетитель.

Кори вошла в просторное и довольно аскетичное помещение с видом на сосновую рощу, за которой вздымались заснеженные горы. Огромная доска, исписанная уравнениями, занимала всю стену.

— Вы, надо полагать, специальный агент Свенсон, — произнес старик, не без труда поднявшись с плюшевого кресла за старым дубовым столом, заваленным научными журналами и листами бумаги.

— Пожалуйста, не надо вставать, доктор Истчестер, — проговорила Кори.

Но он все равно пожал ей руку:

— Рад встрече. Присаживайтесь.

Ученый снова медленно опустился в кресло, а Кори села напротив. Истчестер мрачно смотрел на нее.

— Узнав о гибели Хэла, я был глубоко опечален. Как я догадываюсь, вы были к нему привязаны. Мне он тоже был другом. Какой страшный удар!

Кори кивнула, стараясь не демонстрировать эмоций в ответ на сочувствие Истчестера.

— Я знал Хэла, когда он еще был новичком в ФБР, как вы сейчас. Его обучал старший агент Микки Старр. Приношу свои соболезнования.

Кори не терпелось поскорее перейти к более нейтральным темам.

— Спасибо за добрые слова. Примите и вы мои соболезнования. — Кори воспользовалась возможностью заглянуть в записи. — Вы упомянули агента Старра. Что он был за человек?

— Суровый. Квадратная челюсть, «ежик» на голове, синие костюмы. Говорил отрывисто. С Морвудом обращался строго, даже жестко. Откровенно говоря, мне этот тип не нравился. — Истчестер прокашлялся. — Не знаю, что с ним потом стало. Он до сих пор у вас служит?

— Умер несколько лет назад, — ответила Кори.

Об этом она узнала от старших агентов.

Истчестер кивнул.

— Насколько мне известно, агент Морвуд привозил к вам устройство, чтобы вы ему сказали, для чего оно.

Истчестер молчал.

— Я понимаю, что это засекреченная информация, — прибавила Кори. — Не волнуйтесь, можете говорить совершенно свободно. У меня есть разрешение.

— Хорошо. — И все же ученый, явно привыкший к секретности, ответил не сразу. — Я объяснил Хэлу, что данное приспособление регулирует мощность термоядерной бомбы путем подачи большего или меньшего количества тритиевого топлива в камеру, где происходит синтез. Достаточно повернуть вот эту ручку, чтобы изменить мощность с базовой на максимальную, для дополнительной прожарки. — Истчестер невесело улыбнулся. — Вам известны основные принципы устройства водородной бомбы?

Кори понятия не имела, о чем он, но не хотела в этом признаваться.

— В общих чертах.

— В таких бомбах распад инициирует синтез. А мощность зависит от того самого устройства. Я в его разработке не участвовал, это было задолго до меня, да и вообще, их больше не используют.

Кори записала несколько фактов в блокнот.

— Доктор Истчестер, что вы можете рассказать о деле, которое расследовали агент Старр и агент Морвуд?

— Вообще-то, много чего. Но разве в ФБР не сохранились документы?

— Сохранились — целые штабеля высотой футов в двадцать. Если не возражаете, я бы хотела, чтобы вы изложили все своими словами — вы ведь выступали контактом агента Морвуда в Лос-Аламосе.

— Ну конечно не возражаю. Странное было дело. Читали «Человека-призрака» Джона Диксона Карра?

— Нет.

— В этой книге целая глава посвящена тому, как совершить идеальное убийство в якобы закрытой комнате. Но… можно узнать, какое это имеет отношение к нынешнему делу?

— По всей вероятности, никакого. Мне просто нужен контекст.

На самом деле Кори размышляла, нет ли между двумя расследованиями связи. Ведь, несмотря на прошедшие годы, их все-таки кое-что объединяет. Но Кори приучилась молчать, пока не найдет убедительных доказательств.

— Это преступление описать несложно. Больше всего в нем озадачивает именно простота.

Кори ждала, пока собеседник наберет полную грудь воздуха. Истчестер устремил вперед невидящий взгляд.

— Жертва — старший научный сотрудник, руководитель группы по фамилии Арвенсен. Хенрик Арвенсен. Однажды утром, в январе девяносто девятого, его тело обнаружили в тщательно охраняемом стерильном помещении на закрытой территории. Комната оказалась заперта. На двери было установлено компьютерное устройство, регистрирующее все входы и выходы: нужно было не только ввести код, но и показать фотографию лица, а также приложить к сканеру подушечку правого указательного пальца. Арвенсена убили выстрелом в упор в затылок. Больше никого в комнате не было. Оружия не нашли, поэтому самоубийство исключалось, и все же, по данным пропускной системы, он вошел в комнату один в девять часов вечера и так в ней и остался. Никто другой туда не входил и не выходил, пока утром на работу не пришли сотрудники.

— Можно ли было каким-то образом взломать охранную систему?

— Мы тоже сразу об этом подумали. Но обратились к независимым экспертам по информационной безопасности, и после тщательнейшего анализа они не обнаружили никаких следов взлома. Поверьте, охранная система в этой комнате считалась — и до сих пор считается — неуязвимой для хакеров.

— Кто из сотрудников обнаружил тело?

— Директор лаборатории, где работал Арвенсен. Он тоже имел высокий уровень доступа к секретной информации. Из базы данных системы он узнал, что Арвенсен вошел в лабораторию в девять, но так и не вышел, это насторожило директора; он заглянул в комнату и… увидел тело.

— Мог ли директор войти внутрь и убить Арвенсена?

Старик опять слабо улыбнулся. Он как будто восхищался упорством Кори.

— Даже если бы ему при этом удалось не попасть в поле зрения камеры видеонаблюдения, температура тела Арвенсена слишком сильно понизилась. Патологоанатом определил, что смерть наступила около полуночи.

— Пожалуйста, скажите, чем занимался Арвенсен.

— Водородными бомбами. Он был начальником группы в отделе ядерной химии. В первых водородных бомбах в качестве топлива использовался тритий, но потом ученые обнаружили, что его можно сочетать с литием, и тогда получится соединение, называемое дейтеридом лития-шесть. Когда происходит взрыв, инициирующий реакцию, дейтерид лития-шесть подвергается бомбардировке нейтронами и образуются огромные количества трития, который, в свою очередь, становится топливом для второй фазы взрыва. А литий-семь при определенных условиях оказался еще эффективнее. — Истчестер выдержал паузу. — Думаю, в подробности мне вдаваться не следует. Скажу только, что команда Арвенсена постоянно искала лучшее топливо для водородной бомбы. Их работа была строжайшим образом засекречена. Ее результатом стало то, что регулятор, который мне показывал Морвуд, вышел из употребления. Такие устройства пригодны только для сжатого тритиевого газа, который применялся в программе «Супер» в рамках операции «Гринхаус»… Когда это было?.. В пятьдесят первом. Более поздние водородные бомбы работали исключительно на твердом топливе.

— Понимаю. — Кори помедлила, но все же спросила: — Как вы думаете, у кого-нибудь были причины расправиться с агентом Морвудом?

При этих словах Истчестер вскинул брови:

— Есть основания подозревать, что его убили?

— Нет-нет, — сразу пошла на попятный Кори. — Все доказательства свидетельствуют о несчастном случае. Но мы всегда задаем этот вопрос — сами понимаете, правила.

Кори надеялась, что такое объяснение его удовлетворит.

— Мне ничего конкретного в голову не приходит. У хорошего агента ФБР всегда много врагов, разве нет? Люди, которые из-за него угодили за решетку, их родственники, сообщники и так далее. Но лично я не знаю никого, кто мог бы злоумышлять против Морвуда. — Истчестер помолчал. — В деле Арвенсена главная проблема — почти полное отсутствие доказательств. Пулю нашли, гильзу тоже, и на этом все. Никаких следов незаконного проникновения. К Арвенсену очень хорошо относились, врагов у него не было — по крайней мере, явных. Он производил впечатление удивительно честного, порядочного и прямого человека. У всех до единого сотрудников, заходивших в тщательно охраняемую комнату в тот вечер — а таких было не много, — есть алиби. Железное алиби. Морвуд и Старр почти сразу уткнулись в тупик и годами бились лбом в стену, но безрезультатно.

Старый ученый сокрушенно покачал головой.

Покинув закрытую территорию, Кори ехала по извилистой дороге из Лос-Аламоса и вспоминала сгоревшую лабораторию в отделении ФБР. Ей никогда не забыть едкие запахи и мрачные виды этого сырого пепелища в призрачном свете фонаря. Ее зарисовки, рентгеновские снимки челюстей, диаграммы и данные исследований надежно сохранены в компьютерной сети, там им огонь не страшен. Но все это неполная информация. Сведения из стоматологической базы данных, разумеется, тоже хранятся в «облаке». Однако пока эти ниточки ни к чему не привели. А сами жертвы убийства превратились в пепел, да и реконструкции лиц полностью уничтожены. Без целых черепов восстановить их невозможно. Как же Кори выяснит личности убитых?

У нее есть регулятор. Теперь, когда она знает, что это за штука, можно предположить, что цифры на устройстве — серийный номер. Надо попробовать что-нибудь узнать по нему.

Что именно, Кори понятия не имела.