Эти земли полны волшебства

Интересно, чего она боялась? Эти вороны являлись ей, или произошло что-то другое? В любом случае, Чаромира столкнулась тогда с какой-то серьезной ситуацией и искала выход из нее. А может, Феерина знает что-то об этом?

Гриф глубоко вдохнул. Он чувствовал, что нашел что-то важное, что поможет им в поисках колдуньи. В комнате становилось темно, вечер уже вступил в свои права. Голубоватые сумерки мешали дальше рассматривать полки с книгами и рукописями. Гриф решил выйти из дома, подышать воздухом и привести в порядок мысли.

Он со скрипом открыл тяжелую дверь и только сейчас с удивлением и небольшим испугом обнаружил, что все это время она не была заперта. Оказывается, он так и не закрылся на засов, когда пришел сюда. Выйдя на крыльцо, Гриф поднял глаза и посмотрел в темнеющее небо. Сонные снежинки покачиваясь медленно летели вниз. Они падали Грифу на лицо, он улыбался в ответ. Воздух был влажным и приятным, дышалось легко, на душе становилось спокойно. Гриф вновь подумал о Мюрле и Крессе. Наверняка пекут там какое-нибудь печенье с приближением вечера. Болтают о чем-нибудь, заваривают чай с сухими летними травами. Интересно, они вспоминают его?

После того, как Гриф покинул свою скалу, с ним столько всего произошло! Он и не думал, что мир так разнообразен, жил себе уединенно, почти ни с кем не общался, изучал стихию воздуха, упражнялся в управлении ветром. Нравилась ли ему такая жизнь? Не вполне. В глубине души Грифу начинало надоедать такое однообразие. Он долго в этом себе не признавался, но все больше терял интерес к своим ежедневным делам и задачам. Они казались ему надуманными и неестественными. Он по привычке продолжал жить ту жизнь, которую создал себе и считал верной, а потом его скалу стали размывать осенние дожди.

С тех пор много чего случилось. Теперь это был уже другой Гриф, его мир как будто расширился и стал вмещать в себя удивительное количество разных красок, событий и спонтанных приключений. Обратно в скалы ему уже не хотелось, его притягивала неизвестность, в нем просыпался вкус к исследованиям, открытию и изучению нового. Особенно ему было любопытно открывать что-то новое в самом себе. Он не уставал удивляться тому, какие интересные чувства и мысли пробуждались в нем, и как они меняли его представление о самом себе.

Становилось все темнее. Снег шел уже гораздо увереннее, но вечер обещал быть бесшумным и спокойным. Деревья черными контурами прочерчивали небо, воздух был прохладным и вкусным. Казалось, что лес застыл в ожидании чего-то, как будто предвидя какое-то важное событие и готовясь к нему заранее.

В полной тишине особенно громко раздался хруст в ближайших кустах. Тонкие ветки надломились, куст шумел, шуршал и ходил ходуном. Тишина этого вечера была окончательно нарушена, Гриф стоял, вытянувшись во весь рост и готовый ко всему. Куст перестал хрустеть, и от него отделилась какая-то тень. Сделав пару шагов, тень воскликнула:

— О, да я наконец-то прилетела! Я надеюсь, меня ждет ужин? Я замерзла, хочу сидеть у огня и пить что-нибудь сладкое. Какао вполне подойдет!

Гриф стоял в темноте и широко улыбался. Почему-то Феерина все больше нравилась ему, и он чувствовал, что полностью ей доверяет. Он был очень рад увидеть ее.

Феерина подходила все ближе. Она была высокого роста, очень стройна, с четкими и немного заостренными чертами лица. Она напоминала какую-то красивую хищную птицу, наблюдательную и постоянно что-то ищущую. На ней был длинный темный плащ, накинутый на шерстяное платье. В руках фея держала потрепанную черную метлу.

Гриф уже быстро шел навстречу, протягивая руку и приглашая пройти в дом.

— Добрый вечер, Феерина! Я ждал вас! Ужин, конечно, есть. Печка топится. Какао поищем. Пойдемте со мной.

Гриф взял гостью под руку, и они вошли в избушку. Фея огляделась.

— Давно я не была здесь! А ничего и не поменялось с тех пор! Чаромира любит такие жилища — маленькие, спрятанные ото всех, немного захламленные… Да-да, узнаю этот дом!

Феерина провела рукой по стене, как будто приветствуя избушку, улыбнулась чему-то и повернулась к Грифу.

— Вот что, дорога была непростой, моя метла немного пострадала. Ее бы почистить и поставить в сухое теплое место.

Гриф взял метлу и с удивлением осмотрел ее.

— После яблока на блюдце я уже мало чему удивляюсь, но метла… Дорогая фея, неужели вы все еще их используете?

Феерина неторопливо развешивала плащ на стуле и расправляла одну складку за другой.

— Ну а что? Почему нет? Многие отказались от метел, сказали, что они устарели, а мне нравятся! Если пользоваться с умом, не такой уж плохой способ передвижения. Садишься, колдуешь со временем и местом, убираешь препятствия, прокладываешь в голове дорогу — и все! Метла только в помощь, задает направление и ускоряет! Только над приземлением надо еще поработать, я по глупости угодила прямо в кусты. Чуть не сломала метлу-то!

Феерина подмигнула и, кажется, ее настроение улучшилось.

— Ну что, накормишь меня, а, Гриф?

Но Грифу не нужно было напоминать — он уже вовсю суетился у печки, подогревал чечевицу, снова жарил бекон и делал гренки из подсохшего хлеба. Заглянув в кухонный шкафчик и поискав среди огромного количества банок и баночек, Гриф действительно нашел какао и поставил напиток вариться на печку в маленьком котелке. Как раз две больших кружки должно получиться, подумал Гриф и остался весьма доволен собой.

Феерина тем временем привела в порядок свой аккуратный пучок на голове и обходила домик, осматривая каждую мелочь. Она будто здоровалась с каждым предметом, который попадался ей на глаза. Она посмотрела в окно, погладила рукой стол, улыбнулась шкафу, кивнула печке. Грифу показалось, что вся избушка тоже ожила и зашевелилась. Каждый угол и каждый предмет неожиданно проявились, стали видимыми и какими-то обновленными. Наверно они тоже приветствовали гостью и были ей очень рады.

Наконец, ужин был готов, Гриф поставил еду на стол, налил какао Феерине и себе. Он галантно отодвинул стул, приглашая фею садиться. Дважды просить было не нужно, Феерина тут же оказалась за столом и пододвинула к себе тарелку с чечевицей и жареным беконом. Видимо, она немало сил потратила на такое быстрое передвижение и покорение расстояний, запасы энергии необходимо было немедленно восполнить. Гриф сел напротив, сжал кружку с какао ладонями и стал наблюдать за удивительной родственницей Чаромиры.

А фея, нисколько не смущаясь, быстро, но изящно ела свой ужин, и не обращала никакого внимания ни на что вокруг. Грифу было спокойно и хорошо. Он чувствовал от феи какую-то силу и энергию свободы, которая сразу преобразила избушку и сделала все краски ярче и насыщеннее. Покончив с ужином, Феерина взяла в руки кружку с какао, пододвинула свой стул поближе к печке и с удовольствием вытянула ноги к огню.

— Ну что, Гриф, — начала она, — задача нам предстоит нелегкая. Надо подумать, как мы будем ее искать, и с чего начнем.

Гриф вдруг вспомнил о тетрадке с записью Чаромиры и решил не откладывая показать ее Феерине. Тетрадь была под рукой, он протянул ее фее, открыв на нужной странице.

— Прочтите это. Я нашел эти записи в книжном шкафу.

Феерина долго изучала тетрадь, листала ее, перечитывала отрывок про воронов, пила какао и молчала. Наконец, она заговорила.

— А знаешь, я видела недавно этих воронов. Они летали у меня в горах. Я их прогнала, но они точно что-то искали. Или кого-то. Этот Хедль прав — они опасны. Как с ними можно правильно себя вести, я не знаю. Они забирают с собой — это правда. Но куда и для чего? Это хороший вопрос. У Чаромиры когда-то уже были сложности с природными духами… Боюсь, что сейчас все зашло еще дальше… Если ее забрали вороны — мы должны узнать о них как можно больше.

— А может вороны искали Чаромиру сначала у вас в горах?

— Может. Значит, кто-то подслушал наш разговор через блюдце.

Огонь тихонько потрескивал в печке, Феерина шелестела страницами тетради племянницы, Гриф неслышно допивал свое какао. Эта тишина успокаивала ум, убаюкивала и расслабляла. Гриф прикрыл глаза, и ему показалось, что он растворяется в этой комнате, заполняя ее и одновременно исчезая отсюда. Ощущение было приятным, согревающим, как теплое одеяло в конце холодного дня.

Голос Феерины прозвучал слишком резко и оборвал грезы Грифа.

— Мы должны обратиться к памяти этого дома! Стены помнят, что произошло в тот день, когда все исчезли. В конце концов, птиц и кошек возвращать тоже нам, а кто знает, куда их дели эти духи… И духи ли это были… В общем, нам надо получить от этого дома как можно больше воспоминаний.

«А ведь и правда», — подумалось Грифу. Вслух же он сказал:

— Это прекрасная мысль! Когда начнем?

— Прямо сейчас. Я уже достаточно отдохнула с дороги, да и ночь скоро. Ночь — это хорошее время для прогулок в прошлое. Будем начинать приготовления.

Конечно же, у Чаромиры в шкафах нашлось все необходимое для ритуала. Тут были и свечи разных расцветок и ароматов, и сухие пучки всевозможных трав, и кристаллы, и песок, и соль, и глина, и какие-то порошки из камней и сушеных ягод, и всякие корешки, и еще много-много всего непонятного и загадочного. Феерина, засучив рукава, активно занималась работой. Она подносила к носу один пучок травы за другим и бормотала: «мята, подойдет», «календула, не будем», «кажется, пажитник…», «полынь, отлично». Она медленно перебирала в руках кристаллы, закрывала глаза и прислушивалась к чему-то. Она растирала в ступке соль с сушеными цветами шиповника. Она быстро перемещалась туда-сюда по избушке и давала Грифу короткие указания:

— Найди мне в этой коробке черные и белые свечи.

— Мне нужно больше соли и мела, посмотри в том шкафу.

— Гриф, найди мне два круглых зеркала!

— Я не могу понять, куда делся сухой розмарин, понадобится много.

Застряв на некоторое время в большом шкафу, Феерина вылезла оттуда в пыли, паутине, но страшно довольная. В руках она держала несколько каких-то веток, отдаленно напоминающих еловые.

— Вот! Можжевельник! Это удача! Идеально!

По избушке разносился тонкий пряный древесный аромат, так располагающий закрыть глаза и просто дышать, не думая ни о чем. Но Феерина не позволила расслабляться, тут же нагрузив Грифа дополнительной работой. Подготовка к сложному обряду — это серьезный труд! Тут нельзя ничего упустить, хотя у Феерины на этот счет было свое мнение. Она считала магию великим творчеством. Она допускала вольные трактовки каноничных ритуалов, запросто меняла ингредиенты, что-то пропускала, что-то добавляла от себя. Она делала так, как чувствовала, а не так, как было записано в какой-нибудь авторитетной старой рукописи. Что интересно — провалов не было, ритуалы Феерины неизменно были сильными, достигали своих целей и приводили к нужным изменениям.

Избушка Чаромиры выглядела теперь очень экзотично. От входной двери до стола тянулась вереница черных свечей. На столе стояли в ряд белые свечи. По углам была насыпана соль, на полу мелом нарисованы стрелки. В центре комнаты красовался круг из камней и кристаллов, внутри него тоже виднелась соль с какими-то тертыми цветами и травами. По бокам от входа возвышались напротив друг друга два зеркала. Феерина стояла с ветками можжевельника в руках и внимательно оглядывала пространство.