Надкусанное яблочко

Подозрения

Опять этот запашок. Обжигающая холодом сырость. Ветер, насаждающий мурашки на её коже. Опять она стояла в пижаме на монастырской стене.

"Я сплю, сплю", – даже во сне подумала Регина.

Открыла глаза и повернула голову. Да, монахиня с синими глазами-льдинками опять стояла рядом. Она молчала, сведя чёрные брови к переносице и тревожно качая головой. Клобук мотался из стороны в сторону, седые пряди выбились из-под головного убора. Не делай этого. Опасно. Ахтунг!

Глаза вдруг вспыхнули, брови приподнялись, монахиня замахнулась. Регина зажмурилась. Сейчас ударит. Нет, не ударила, толкнула, девушка свалилась на холодный пол крепостной стены. На неё пикировал коршун. Прямо на неё. А она не могла сдвинуться с места.

– А-а-а! – закричала Регина и… проснулась.

– Да что же это такое?! Я уже боюсь твоих снов, – сказал Архипов, с тревогой заглядывая в лицо невесты.

– Я сама их боюсь, – ответила девушка, прикрывая глаза и встряхивая голову. Как развидеть пикирующего коршуна? – Монахиня меня о чём-то предупреждает.

– О чём?

– Об опасности. И ещё у неё знакомое лицо. И щербинка.

– Родня?

– Скорее, предок. Сегодня она сказала "Ахтунг!"

– Немка! – радостно воскликнул Руслан.

– Только монастырь во сне православный, – задумчиво сказала Регина.

– Кто-то из Ростоцких?

– Видимо, у нас и монахини в роду водились.

Наспех позавтракав, сначала проспали, потом заболтались, молодожёны быстро собрались и двинулись на работу. Руслан высадил её у архива, а сам поехал к зданию следственного комитета.

В архиве царил уют и порядок. Порядок и уют. Салфеточки, связанные по старинным советским журналам, прикрывали некоторые папки на полках. На круглом столике стоял заварочный чайник. Пар поднимался над белой крышкой. Зинаида Ивановна принесла из дома сервиз, чтобы было всё по-домашнему. Но даже не это главное. Регина зашла в кабинет и чуть не задохнулась, а потом не захлебнулась. В вазочке на высокой ножке лежали румянные пирожки с яблоками.

– М-м-м, – промычала Ростоцкая, сглатывая слюну.

– Доброго утречка, Регина Павловна, – сказала Глушко, разливая ароматный чай по белым фарфоровым чашкам.

– Здравствуйте, добрая фея, – улыбнулась в ответ Регина.

– А я сижу, жду старшего архивиста, пирожки грею. Угощайся давай.

– Обязательно угощусь. Позавтракать толком не успела.

– Я всё понимаю. Молодо-зелено, – сказала Зинаида Ивановна и подмигнула двусмысленно.

Регина покраснела, но быстро справилась с собой. Пирожки, запечённые в духовке с яблочной начинкой, таяли во рту. Ростоцкая медленно прожевывала, получая наслаждение от взрыва вкуса. Надо спросить рецепт. Хотя зачем? Так вкусно у неё точно не получится. Это, наверно, какой-то особый украинский ингредиент.

Культурно-досуговый центр Старграда, он же бывший клуб, построили ещё в советское время, с тяжёлыми резными деревянными дверями, с гипсовой лепниной под потолком, кое-где даже осталась мозаика с пионерами, которые всем пример.

У входа в танцевальный зал стояла Регина и от нечего делать рассматривала стены и людей. Родители и бабушки ожидали выхода детей с занятий. Детки выбежали, мамы расцвели, заулыбались. Вышла и Анютка. Подбежала к тётке, обняла, как будто сто лет не виделись. Регина обняла в ответ, а краем глаза засекла странную картину.

Пришёл Кирилл Хабаров, занятия для взрослых начинались сразу после малышей. Фотограф не выглядел скорбящим вдовцом. Более того, он подошёл к Вере Михайловне, взял её за локоток, засиял как солнечный зайчик, пущенный мальчишкой в глаз понравившейся девочке. Преподаватель танцев улыбнулась в ответ, локоток аккуратно вытащила и ушла в класс. Кирилл было рванул за ней, но натолкнулся на выросшую перед ним преграду в виде старшего архивиста следственного комитета.

– Здравствуйте! – сказала Регина.

– А, это Вы, сеньорита, – рассеянно ответил Хабаров, с сожалением смотря вслед удаляющейся девушке.

– Вы, оказывается, тоже занимаетесь у Веры Пановой.

– Да, занимаюсь. И Вы? Я не видел Вас раньше в группе, – удивился он.

– Да нет, я не в группе, сама по себе. А моя племянница у неё учится.

– А, понятно.

Ростоцкая оглянулась, указывая на Аню, та почти зашла в раздевалку, а Регина тем временем схватила мужа потерпевшей за руку. Коридор перед танцевальным залом качнулся и поплыл в сторону, освобождая место помещению по соседству.

Кирилл смотрел на Веру, и сердце его трепетало. Боже мой, взрослый мужчина, а влюбился, как сопливый мальчишка. И в кого?! В девчонку, в молоденькую, юную, но какую, блин, красивую. Аж, дух захватывает. А какая грация, какая пластика! Он никогда раньше не видел такого.

– Ча-ча, раз, два, три! Ча-ча, раз, два, три!

Вера двигалась в такт зажигательного латиноамериканского танца, выставляя вперёд подбородок и грудь. Кирилл сглотнул. Трико обтягивало её соблазнительные формы. Хабаров ревниво оглядел группу, с которой занимался – никто не смотрит на неё так же, как он?

– Я тебе повторяю ещё раз. Мне нужны серьёзные отношения, – сказала Вера Михайловна.

Занятия на сегодня закончились. Вера собирала инвентарь, убирала его на место. Как ему нравился этот её лёгкий акцент, с шипящими Ш и мягкими Ж.

– Думаешь, я отношусь к тебе несерьёзно? – спросил Хабаров, хватая её за руку и разворачивая к себе.

Кириллу было важно заглянуть в глаза, а ещё притронуться. Ему постоянно хотелось её трогать, каждое прикосновение – как подтверждение, что это женщина его, осязаемая, настоящая. Кириллу не верилось в своё счастье. А как такому поверить? Ему сорок два года, а он никогда раньше не любил. Были влюбленности, были, но любви настоящей не случилось.

– Ты – женат.

В её произношении это звучало как ШЕНАТ.

– Я могу развестись, – сказал фотограф, не раздумывая ни секунды.

– Правда? – спросила девушка с удивлением.

– Хоть завтра.

– А жить мы будем у твоей мамы или у твоей жены? – поинтересовалась Вера, отвернулась и пошла переодеваться.

Об этом Кирилл не подумал. В его жизни такие проблемы решали женщины. Видимо, пришло время стать настоящим мужиком.

Регина убрала руку, воспоминание Кирилла Хабарова рассеялось. Ах, вот как мы скорбим по рано ушедшей жене. А какие слёзы были на кладбище трогательные.

– Что же Вы не рассказывали о новой квартире, которую купили совместно с погибшей? – решила поинтересоваться Ростоцкая.

– А что про неё рассказывать? Какое она имеет отношение к делу? – пожал плечами фотограф.

– Может быть, и никакое, – загадочно ответила девушка.

Регина распрощалась, забрала племянницу и вышла из культурного центра.

* * *

Руслан был озадачен. На его телефон пришло сообщение, поставившее его в тупик.

– Что бы это всё значило? – вслух сказал Архипов.

– Чего там? – спросил Берёзкин, заглядывая через плечо следователя. – Ого! Да ты времени зря не теряешь, как я посмотрю. Свадьба на носу, а ты на два фронта работаешь.

– Да иди ты! Знаешь куда? – обиделся Архипов. И так проблем хватает, ещё эта вдруг нарисовалась. И тут уже не до шуток.

С фотографии на него смотрела Софья. Бывшая жена обнимала Руслана, а он целовал её и тоже обнимал. Оба выглядели счастливыми. Когда же это было? Точно! Вспомнил. На фотографии сквер у здания следственного комитета, она поймала его на выходе. Софья опять приходила с просьбой помочь ей выпутаться из дела по неуплате налогов. Он развел руками, никаких шансов. Подумав, Архипов набрал номер, ответили через секунду. Она явно ждала его звонка.

– Чего ты хочешь, Софья? – спокойно начал Руслан.

– Внимания твоего хочу, – кокетливо ответили на том конце.

– Слушаю тебя внимательно, – не теряя обладания, продолжал Архипов.

– Ты должен мне помочь. Напряги все свои связи. Я не хочу в тюрьму. Постарайся, Русланчик, – капризным голосом сказала Софья.

– А то что?

– А то эту фотографию увидит твоя невеста. Как её там зовут? А! Припоминаю. Регина Ростоцкая.

– Не смей! – не выдержал следователь.

– Она, наверно, жутко расстроится, когда увидит, как ты меня целуешь. Как думаешь?

– Не смей, слышишь, – уже спокойнее сказал Архипов. – Софья, я сделал всё, что мог. Всё!

– Нет, ты ничего не сделал, – зло сказала женщина и повесила трубку.

Регина, получив сообщение от неизвестного абонента, сначала удивилась, а потом нахмурились. Руслан целует незнакомку в сквере. Первое желание – удалить! Если бы фотография была бумажной, она бы разорвала её на мелкие кусочки. Или сожгла, наблюдая, как огонь поглощает жуткую сцену. В горле застрял ком, непрошеные слёзы готовились брызнуть из глаз. Регина вздрогнула от неожиданности. На столе заверещал телефон. Любимый звонит. Любимый ли? Или подлый изменщик?

– Слушаю, – сказала Регина, вытерев влажные глаза.

– Не верь, слышишь, не верь ни в коем случае. Это она специально подстроила, не было ничего, – горячечно завопил Архипов в трубку.

– А кто она? – спокойно, но холодно поинтересовалась Ростоцкая.

– Софья. Моя бывшая жена, – опешил Руслан. – Ты что не узнала?

– Я её никогда раньше не видела, – сказала Регина. Бывшая, значит. А может и не совсем бывшая, Русик?

Ростоцкая включила базу МВД, залогинилась в других доступных ей базах. Жизнь Софьи Васильевны Архиповой, 1982 года рождения, лежала как на ладони, как картонная книжка, которую Регина любила читать в детстве. Раскрываешь страницу, и появляется сказочный замок или дремучий лес, дёргаешь за картонную палочку – короли и звери начинают двигаться. Дамочка с занятным прошлым. Адрес, приводы, штрафы ГИБДД, браки, разводы, заведённое дело по статье УК РФ номер 199. Сокрытие денежных средств либо имущества организации или индивидуального предпринимателя, за счёт которых должно производиться взыскание налогов и (или) сборов. Да, она серьёзно влипла.

– Кто лжет: Софья или Руслан?

С Русланом всё было бы легко и просто. Пришла, наводящий вопрос задала, за руку схватила, "украла" его воспоминание, и дело с концом. Вся нужная информация в картинках, в звуках, в запахах, в интерьере или экстерьере лежала бы у неё в "кармане", то есть полное погружение в историю греха или грандиозного обмана. Но вот незадача: Регина "не видела" воспоминания родных и близких. Ещё с той самой поры, когда ей было четырнадцать лет, после пожара, после комы, после потери родителей и возвращения из бездны, в которую её засасывало, но из которой она сумела вырваться, она могла "воровать" воспоминания только чужих людей. Как мозг определял тонкую грань между свой – чужой, ей было не понять. Однако всё близкое окружение Регины могло не опасаться проникновения в их сокровенные тайны. Их воспоминания плотно закрывались защитной стеной каждодневного общения.

Регина собрала вещи, опять попросила Зинаиду Ивановну "прикрыть" перед начальством и направилась по месту прописки гражданки Архиповой С.В. Новый дом, шикарные апартаменты, дорогие машины у подъездов. Бывшая жена будущего мужа неплохо устроилась после развода. Ростоцкая набрала номер на домофоне.

– Я – Регина Ростоцкая. Вы отправили мне фото на телефон, – сказала девушка, наклонившись к микрофону.