Эти земли полны волшебства

Феерина исчезла, избушка Чаромиры исчезла, лес вокруг исчез, уже не было весны, облаков, островков голубого неба, птиц в гнезде и журчащей речки внизу холма. Грифа подхватил поток воздуха, он тут же раскинул руки и, как птица, лег на ветер. Его куда-то несло, тело напоминало легкое перышко, весь он стал невесомым и неопределенным. Вся его память о себе самом теперь казалась бессмысленной. Кто он такой? Гриф? А может уже не Гриф? А может это все ему просто показалось?

Полет вскоре завершился, вихрь стал рассеиваться, тело снова обрело вес, и Гриф мягко приземлился. Потребовалось немного времени, чтобы прийти в себя и отдышаться. Он оказался в Пустынных землях. Он не был тут никогда, но много слышал о них и сразу узнал. Эти земли сложно перепутать с любыми другими.

Гриф огляделся. Все, что он слышал и представлял себе о Пустынных землях, обрело четкие формы. Он стоял посреди тихой и безлюдной равнины, чувствовал, как дует теплый ветер, и песок под его ногами начинает разбегаться струйками в разных направлениях. Гриф закрыл глаза, расставил руки в стороны и расслабился. Он представил себя частью этого ветра, соединился с ним и стал как будто его продолжением.

Вскоре Гриф не чувствовал уже своего тела, ветер летел сквозь него, принося с собой частицы теплого песка. В голове Грифа не было мыслей, он слышал шум и внутренним взором видел перед собой кого-то, кто приближался к нему. Этот кто-то напоминал тень, которая живет отдельно от хозяина. По мере приближения эта тень меняла свой цвет и очертания. И вот она уже совсем рядом, и это вовсе не тень. Это был какой-то сгусток поблескивающей прозрачной энергии, стоявший в воздухе. Гриф понял, что перед ним находится временной центаль. Он слышал об этих призраках от Хедля, когда захаживал к нему в гости на болота. Это было очень давно, но эти эпизоды занимали особое место в памяти Грифа.

Что же за духи такие были эти временные центали? Так называли призраков, обитавших в Пустынных землях. Они напоминали большие стеклянные пласты, невидимые для обычного человеческого зрения, прозрачные и плоские, толщиной не больше мизинца. Это была энергия, образовавшаяся из душ умерших, как и почему они появляются никто не знал. Видеть их, а уж тем более заметить их очертания и неяркий блеск, может только колдун при совершении какого-то обряда. Со временем центаль полностью растворяется, постоянно проходя сквозь живых и оставляя в них по чуть-чуть своей силы. И на живых это тоже влияет. Когда центаль проходит через тело и душу человека, тому может стать необъяснимо весело или грустно. Чаще всего, после столкновения с центалем, человек какое-то время носит в себе его часть, чувствуя странную тоску или желание куда-то убежать, что-то поменять. Он не находит себе места, но постепенно центаль исчезает, эти чувства рассеиваются, и все возвращается на круги своя.

Гриф увидел центаля, который приближался к нему. Позволить ли ему пройти насквозь или бежать? Гриф чувствовал, как дует ветер, видел призрака и не ощущал от этой встречи никаких эмоций. А призрак становился все ближе. Он двигался над землей, бесшумно и быстро перелетая с место на место.

Он давно уже заметил Грифа и приближался к нему. Гриф не думал убегать, он ждал. Центаль подлетал, от него ощущался холод и становилось немного грустно. Гриф глубоко вдохнул, закрыл глаза и развернулся лицом к ветру. Центаль прошел сквозь него и исчез. Гриф сначала ничего не почувствовал, но потом у него возникло ощущение, что внутри образовалась какая-то пустота и стало все равно. Мир как будто немного выцвел, как выцветает на солнце яркая картина, время замедлилось и притупилось ощущение смысла и пользы каких-либо действий. «Вот я ищу что-то, но какая разница? Разве это имеет хоть какую-то ценность?» — промелькнуло у Грифа в голове. Эта мысль быстро ушла, но колдун про себя отметил ее появление. Несомненно, это было связано с призраком.

Гриф не боялся призраков. Он знал, что это лишь остатки чьей-то жизненной силы, которые почему-то не исчезли вместе с ее хозяином. Что-то заставило их продолжать мерцать в пространстве, быть невидимыми и пустыми. Призраки были неприятны Грифу, он старался избегать встреч с ними. Зачем они были нужны, Гриф до конца не понимал, но чувствовал, что у них нет своего разума, как нет плоти и воли.

Тем временем центаль уже удалялся от Грифа, забрав у него немного энергии и сил. Какое-то время он будет в полном порядке, а потом станет искать нового живого. К сожалению, в Пустынных землях не так часто встречаются затерявшиеся странники, поэтому центали не всегда вовремя находят для себя новую энергию. Больше они ни от чего заряжаться не умеют.

Гриф чувствовал, как в нем растекается скользкая энергия призрака. Она причиняла неудобство, как будто маленький осколок тонкого стеклышка попал под одежду и царапал при малейшем движении. Грифу становилось грустно, потом он вдруг погружался в эйфорию, потом возвращался в безысходное состояние скуки и утраченного интереса к любым проявлениям жизни. Это был, конечно же, магический опыт близкого знакомства с призраком, но из него теперь предстояло выбраться, как из темного, насквозь промокшего колодца. Было ясно, что центаль может жить в нем сколь угодно долго, поэтому Грифу предстояло собрать всю свою волю, чтобы снова стать свободным и беспристрастным.

Гриф думал о Феерине. Так странно сложилось — когда-то он не знал ее совсем, а она его даже недолюбливала, а теперь он чувствует в ней верного друга. Гриф шел, куда глаза глядят, Пустынные земли как нельзя лучше подходили для раздумий. Это было очень интересное пространство. Здесь никто не жил, бродили призраки, какие-то тени и прочие бестелесные непонятные создания. Теплые песчаные пустоши сменялись безжизненными холодными степями, над которыми летал ветер, не давая вырасти высоким растениям.

Гриф шел вперед. Ему было все равно, что будет дальше, вернется ли он на Холмы, увидит ли Мюрлу, Кресса или Хедля. А может, он останется тут, в этих песках, превратится в одного из центалей, который постепенно исчезнет из мира, не найдя никого, кто подарит ему частичку жизненной силы? Плевать! Возможно, он выполнил все свои задачи, возможно, его путь подошел к концу. А что если и не было никаких задач? А если не было никакого пути? Может это просто его идея, его выдумка, которая не касается больше ничего и никого?

Гриф остановился, закрыл глаза и зашептал заклинание:

Ветер сухой, ветер влажный,

Ветер теплый, ветер холодный,

Подними над облаками,

Вынеси из пропасти,

Принеси новости,

Закрути волосы косами,

Подари лето с грозами,

Раздели дорогу на полосы,

Стань моим голосом!

Пусть случится главное,

Пусть случится главное,

Пусть случится главное!

Тишина окутывала Грифа, будто накидывая ему на плечи теплое одеяло. Стало спокойно, ветер подхватил слова заклинания и унес их с собой. Гриф был уверен, что он услышан. Давно он уже не колдовал, да еще и так самозабвенно!

Что же делать теперь? Обустраиваться на ночлег? Идти куда глаза глядят? Пытаться жить в Пустынных землях, исследуя безжизненность и призраков? Что дальше?

Гриф сел прямо в песок. Он был теплым и рассыпался под пальцами. Светило солнце, бесконечно высокое небо будто выцвело и утратило все свои краски. Такого блеклого неба Гриф никогда еще не видел. Ситуация была крайне несуразная: он один в какой-то пустыне, вокруг ни души. И страшно, и непонятно, и неизвестно, что предпринять.

И тут Гриф осознал, что именно сейчас он наиболее остро чувствует свою жизнь и понимает, кто он на самом деле. Именно сейчас, когда опереться стало не на кого, все, кажется, зашло в тупик и стало совсем нелепо, он ощутил себя максимально сильным. Он глубоко переживал это мгновение обретения своего собственного смысла, а вслед за этим и смысла всего на земле. За короткое время пребывания в Пустынных землях, после встречи с центалем что-то произошло с Грифом. Как будто кто-то убрал из него страх, недоверие, уныние и все ограничения. Как будто кто-то разрешил ему дышать полной грудью и быть по-настоящему свободным здесь и сейчас. Гриф чувствовал себя легким и спокойным, какой-то груз долгих прошлых зим свалился с него, в груди появилось тепло, он был уверен и тверд.

Гриф лег на спину и смотрел в это странное небо.

«Вот я, здравствуй! Я вернулся. Я тот самый Гриф, который много бродил по разным землям, сомневался и искал. Я искал то, чего на свете нет. И я не нашел. Но я вдруг понял, что я есть, я существую. И этого настолько достаточно! Я просто есть! Я жив, и я живу! Неужели этого мало? Сколько же надо пройти и испытать, чтобы понять это раз и навсегда… Здравствуй, я — Гриф. Я — свободен. Вся моя жизнь пронизана смыслом, и сейчас я не променяю ее ни на какую другую. Я чувствую ее во всей полноте. Здравствуй!»

Глаза Грифа наполнились слезами. Его не волновало ничего. Подумаешь, Пустынные земли! Если понадобится, и с призраками подружусь! Один? Ну и что! Одиночества не существует! Я есть у себя!

Гриф лежал на теплом песке. Он вспомнил свой недавний разговор с Феериной, который ошеломил его. После того, как фея слетала к себе в горы, она вернулась очень воодушевленная. Гриф тогда понял, что она занималась сновидениями и гаданиями в своем домашнем месте силы. До этого они жили не стремясь много общаться и проводить вместе время. А теперь Феерина выглядела так, будто она что-то узнала.

Гриф вспоминал, как спросил ее однажды за ужином:

— Феерина, я давно хочу задать тебе вопрос о себе и своем пути…

— О чем?

Феерина переспросила так, будто ей только что рассказали о чем-то очень скучном и до ужаса надоевшем.

— О моем пути. Ну как это сказать… понимаешь, я же для чего-то существую. Я должен что-то найти и понять. Что-то открыть. Вот это и есть основной вопрос — что и для чего? Зачем я?

Феерина вздохнула. Она помолчала, а потом стала говорить быстро и решительно:

— Не морочь мне голову, Гриф. А заодно и себе не морочь голову. Нет никакого пути. И цели тоже нет. И нет никакого твоего «зачем». И тебе не нужно никуда идти. Ты не должен. Ты можешь хотеть этого или не хотеть, но ты не должен. Пойми, Гриф, нужно выбрать свободу. И это будет твоим главным маяком в самую темную ночь. Ты всегда причалишь к берегу. Но на этом берегу, кроме тебя, нет никого. Все что вокруг — это в какой-то мере ты. И чем лучше изучишь себя, тем лучше поймешь, кто и что рядом. Мир контактирует с теми, кто проявляет себя. А проявляет себя лишь тот, кто знает себя. Ты себя не знаешь. Ты готов изучать что угодно, но не себя. И мир не откликается на твои просьбы, не исполняет твоих желаний. Увы, Гриф.

— А что мне изучать в себе?

— Свобода, Гриф. Свобода — это твой основной дар и твой проводник. И никакой попугай тут не нужен. Свобода! Ты чувствуешь порыв и идешь за ним. Позволь себе это. Ты почувствовал, что нужно спускаться со скалы и спустился. И дальше началась новая жизнь! И так во всем! Чувствуешь — делай, пробуй, откликайся! Каждый порыв в твоей душе — это же и есть приглашение от мира. Он зовет тебя: иди сюда, попробуй это и вот это. Может тебе это понравится. Если нет — пройдешь мимо, а если да, с тобой случится еще одно необыкновенное приключение! А потом еще одно! Делай то, к чему тебя ведет сердце. И так ты проживешь удивительную жизнь. Настоящую и совсем не скучную! И разве важно тогда будет, зачем ты был и какой был путь. Ты просто будешь кружиться в танце с самой жизнью, раз за разом выбирая ее и все больше проявляя и узнавая себя. И от тебя будет идти свет. И чем больше огоньков ты зажжешь внутри себя, тем больше огоньков загорится снаружи в ответ! Ты вступишь в самый великий и важный диалог — с миром, с жизнью! Вот это и есть то, что ты зовешь «путь». Ты понимаешь это как долгую дорогу к какой-то цели, а на самом деле это Разговор с Собеседником. И в этом смысле путь твой всегда с тобой, можно даже никуда не ходить. Нужно лишь однажды взять свечу и заглянуть в себя, подсветив самые темные и неубранные углы в своем внутреннем жилище.