Как перевоспитать вампира за 30 дней

Глава 14. К нам едет ревизор!

— Бито! — послышался девичий смешок где-то неподалеку.

— Ай-й-й! — хрюкнули недовольно.

Приоткрыв один глаз, я так и зажмурился. Лучи солнца беспощадно били из дыры в окне.

— А что вы скажете на это? — усмехнулся, похоже, Гоголь.

— Да едрить твою!.. — выругались в ответ.

— Не при даме же, сударь! — возмутился дядька.

Приподнявшись на локтях со второй попытки, я встретился с табуном искр, кружащихся по всей комнате. Голова гудела словно после гулянки, левый глаз не на шутку опух и сам закрывался. Отбросив одеяло, я встретился… собственно говоря, ни с чем и заново прикрылся.

За столом резались в "Дурака" Дина, черт и Гоголь. Причем, последний играл прямо с кресла на картине. Девчонка уже скинула карты и взирала на соперников с довольным видом.

— Тебе, рогатый, козырнуть надо! — подсказал я сидящему ко мне спиной чертяке.

— Ба-а-а, очнулся! — Тот аж подскочил на стуле.

— Ничего без ворожбы своей не умеешь! — отмахнулся от черта Гоголь, отрываясь от игры.

— А где все остальные? И… что у меня с лицом? — потрогал бедный глаз, стараясь вспомнить последние события. Вот пришла Инга, мы выпили на брудершафт… буквально через несколько минут заявился кузнец, застав ее врасплох… А дальше что?!

Дина, тяжело вздохнув, подперла голову рукой:

— Хорошо тебя Вакула приложил…

— Он еще и не помнит? — усмехнулся дядька.

— Дык зелье правды же! Будь оно неладно… — Черт сгоряча бросил на стол все свои карты.

— Тебя сюда дотащила эта прелестная сударыня после того, как Вакула с тобой, кхм, поквитался, — как бы между делом вставил Николя.

— В таком виде?! — ахнул я, вновь заглядывая под одеяло. — И… много тех, кто это застал?

— Пол села, — пожал плечами чертяка.

— Не было бы тебе позора, если б на жену чужую не засматривался! Уж лучше бы на Дину глаз положил: и Шекспира цитирует, и Байрона знает! — иронично добавил дядька.

— Я, между прочим, тоже барона знаю! Знал, — поспешил поправиться. — Кентервильского, что ли? — тут я задумался, вновь ловя перед собой искры. — А может, он вообще графом был…

— Полно с меня! Разговаривайте с этой бестолочью сами! — Гоголь, скинув карты, слился с креслом.

— Ха! Выеживался он! — радостно подпрыгнул рогатый. — Не было у него козырей!

— Вакула застал вас с Ингой в спальне, а с ним и добрая часть деревни… — начала Дина. — Он давай требовать от нее объяснений, а Инга заявляет: "Не люблю я тебя, его заполучить хотела. Забрал бы меня с собой в поместье трансильванское, а ты бы даже не узнал, где я и что со мной".

— Не сыпь мне соль на рану! Нет никакого поместья! — перебил с раздражением.

— Ты так и сказал. А еще признался, что в жизни много чего проиграл, в том числе своего слугу Тильбо… — тут Дина сдвинула ладошку на щеку, надеясь, что я не замечу улыбки на ее лице.

— Только не это… — натянул на голову одеяло.

— Хотел бы я глянуть на твои ножки под розовеньким платьем! — скабрезно хохотнул черт.

— Нет! Нет! Нет! — Впервые в жизни я сгорал со стыда! — Это шутка! Все совершали ошибки в молодости!

— Харе стесняться! Мы теперь все про тебя знаем! — еще сильнее раззадорился черт. — И даже все видали!

— Эй, знаток мужской красоты! — выглянул из-под одеяла. — Ничего смешного у меня ТАМ нет!

— Потом ты назвал Ингу потаскухой, которая собрала всю деревню… — скромно продолжила озвучивать мой послужной список Дина. — В принципе, справедливо. Но Вакула не оценил.

— Ой-ой-о-о-ой! — взвыл я и хлопнул себя по лбу. — Что ж теперь будет с Ингой?!

— Судьбу ее Солоха уже решила. С мужем Инге после такого не жить, а идти некуда. Вот Солоха и обратила ее в птицу да пустила по свету, — с ноткой грусти ответила рыжая.

— В сороку! — весело хрюкнул черт. — И поделом бабе! При жизни на цацки только и глазела!

— Еще и человеку жизнь испортил! — искренне сожалея, воскликнул я. — А… Вакула? С ним что?

— Не спрашивай! — махнула рукой Дина. — Дом свой поджег! На всю округу полыхало! И часу не прошло, как потушили!

У меня отвисла челюсть!

— Дык он в порыве гнева чудом пол деревни не снес! — вторил девчонке черт. — От кузни его оттащить успели, так он житницу крушить стал! Сидит щас у хозяйки моей, ни жив ни мертв… Она его отварами успокоительными отпаивает. Больно плох мужик.

— Да он меня со свету сживет! — вскочил я и, схватив подушку, запустил в нечистого. — Скотина парнокопытная!

— Етижи-пассатижи! — взвизгнул хряк рогатый, прыгнув на люстру. — За что?!

— Ты мне что обещал, предатель?! Что я героем буду, разоблачителем! А я теперь кто?! Проходимец! Душегуб!

— Хмырь голозадый! — вставила Дина. Заметив наши удивленные взгляды, пояснила: — Это не я, это Вакула…

— А как я, собственно, без трусов оказался? — захлопал уцелевшим глазом я.

— На крышу полез. А кузнец тебя оттуда за них стянул… — не удержавшись, рыжая прыснула со смеху.

Картина в голове наконец восстановилась. Я вспомнил, как пытался сбежать от Вакулы в окно, как валялся с ним "в обнимку" в грязи, о чем свидетельствовали коричневые разводы на теле.

Черт тихонечко спрыгнул с люстры и попятился к выходу.

Завернувшись в одеяло, я прошлепал к зеркалу и, вглядевшись в отражение, чуть ли не получил инфаркт на месте! Цензурно было не выразиться!

— …Да предки в склепе перевернутся! — напоследок вырвалось у меня. — Таким уродом я в жизни не был! — почти в голос зарыдал, глядя на огромное фиолетовое пятно на пол-лица. Мой левый глаз превратился в еле заметную щелочку!

Во дворе вдруг послышались торопливые шаги — к нам кто-то бежал.

— Есть хтось? — раздалось в сенях.

Вот кого-кого, а архивиста я уж никак не ожидал увидеть! Красный, запыхавшийся, Фома Брут влетел в комнату, буквально сбив черта с ног. Волосы, тронутые сединой, сбились так, что напоминали птичье гнездо.

— Хорошо, шо вы все здесь! — Он оперся о шкаф, переводя дыхание. — Ба-а-атюшки! — вздрогнул при виде меня. — Я ж думал, брешуть…

— Че надо? — Рогатый недовольно повел пятаком.

— В году этак сорок осьмом произошло в нашем местечке шось такое… Только, помнится, никаких вампиров там и в помине не было! — серьезно задумался Брут.

Не дожидаясь, пока Фома опомнится, черт вырвал у него из рук бумагу.

— Это че?

— Я к вам с новостями важными, пан начальник! — Брут вернул себе исписанный чернилами лист. — Дело сурьезное, еще и в самый неподходящий момент, как назло! Скажу словами Николая Василича, раз и он здесь! — Фома приветственно кивнул портрету. — К нам едет ревизор! То есть пан Корней! Три ночи ему на дорогу нужно! Их благородие хочет поглядеть, как помощник завхоза на новом месте обжился, заодно и познакомиться! Пишет, давненько в краях своих не бывал, как раз неча ему делать…

— Ну, приехали, товарищи! — всплеснул руками черт. — Че ни день, то новый сыр-бор! Я из-за вас на пенсию раньше времени уйду! Тьху!

— Это все дед! Он меня подставить решил, чтоб я здесь пожизненно остался! — вскричал я, сгоряча схватившись за голову. Одеяло предательски шмякнулось на пол, обнажив все мои "прелести"…

— Не, нам такого счастья не надо! — хрюкнул рогатый.

Дина, покраснев, отвернулась. Фома кашлянул и сделал вид, что продолжает читать письмо.

— А, вот! Их благородие отправляются в дорогу заутра, время еще есть…

Прижав одеяло к груди, я выпалил:

— Пол деревни развалено! От хаты Вакулы один пепел остался! Еще и внеплановые кадровые перестановки случились! И что вы предлагаете делать?!

— Ехать поутру на ярмарку! — мгновенно нашел решение нечистый. — Мы там все, что нужно, прикупим и за пару ночей селение подправим! Правда, сюртуком тут уже не отделаешься… — Он задумчиво почесал козлиную бородку.

— А с этим как быть?! — подбежал я к зеркалу, забыв прикрыть "вид сзади".

— Ну, тут все само за себя говорит! — поганенько рассмеялся черт. — Динка, че отвернулась? После такого его только в жонихи брать!

— Дина! — осенило меня. — Диночка! — подлетел к рыжей, не обращая внимания на двусмысленные подмигивания рогатого. — Ты ведь можешь этот позор с лица убрать? Колдовством?!

Рыжая наконец соизволила посмотреть на меня, но ничего утешительного в ее взгляде не было.

— Я чарами преображения не владею. Тебе только Солоха поможет — она на все руки мастер!

— Че есть, то есть! — потер ладони черт, подкрадываясь ко мне со спины.

— Отстань, извращуга! — отскочил с одеялом к портрету. Гоголь тут же закрылся рукописью, не в силах терпеть близость моей пятой точки. — Иначе я тебе твои копыта засуну…

— Забыл! Мне ж еще перепись делать! — воспользовавшись моментом, Брут пулей вылетел из дома.

— Бумагомаратель треклятый! — плюнул ему вслед рогатый.

— Динуля… — не отступал я от штурма рыжей крепости. — Может, ты со мной к Солохе пойдешь? Там ведь Вакула… Да и просить ее как-то… неудобно!

— Ага! — Девчонка поднялась, грозно сжав кулаки. — Вот для чего ты букетами по ночам расшвыриваешься! Мозги мне пудришь, а сам везде мной прикрываться вздумал?!

— Это черта идея! — возмутился я.

Тем временем рогатый, насвистывая что-то себе под пятак, преспокойно шагал к выходу. Заметив наши негодующие взгляды (мой уж точно нельзя было не заметить!), он как ни в чем не бывало обернулся:

— Вы, голубчики, время не теряйте, идите лучше к хозяйке моей. А я к Василю в хату сбегаю. Там заначка лежит под подушкой…

И пропал, как наваждение!

— Хмырь голозадый, — повторила сквозь зубы рыжая, но я услышал.

— Я жертва обстоятельств… — начал я, но был прерван ее свистом. — Ты чего?!

Дина, с важным видом прошествовав в сени, объявила:

— Полетим, пока народ не видит ни тебя, ни метлу!

— А тебя совсем не смущает, что я голый?! — оторопел я.

— Ну оденься, делов-то! — хмыкнула она. — Жду на улице.

— Во что?! Падла рогатая все мои вещи растащила!

Я стал беспокойно расхаживать по комнате. Тут взгляд мой упал на портрет…

— Меня здесь нет, — сказал Гоголь, прикрывшись листом с головой.

— Николя, будь другом, помоги! — взмолился я. — Тебе-то тряпки зачем? Сидишь здесь десятилетиями, пылишься…

— Бесстыдник! — оскорбился дядька, откинув рукопись. — Я благородным делом занимаюсь — литературой!

— По-хорошему тебя просил… — Рука сама нырнула в портрет и ухватила его за сюртук. Гоголь попытался вцепиться в кресло, но я оказался сильнее.

— На тебя даже ничего не налезет!

— А это не твой кучер из туалета вышел? — заглянула в сени Дина.

Уже наполовину вытянув из портрета дядьку, я отпустил сюртук и кинулся к окну. Гоголь облегченно выдохнул.

— Стефан?! — Глазам своим не поверил! У клозета действительно стоял кучер, лениво подпоясываясь. — Как вовремя нашелся!

Рванув на улицу, я чуть ли не сбил Стефана с ног.

— Отдай одежду! Живо! — огорошил его.

— Мамочки… господин… — Кучер припал к двери, схватившись за сердце.

— Давай, давай! У меня нет времени! — потянул его за рукав.

— Прошу, не выгоняйте меня! Не оставляйте на улице! — зачем-то упал на колени этот дурак. — Не нашел я лошадей ваших, оттого и запил в трактире-е-е! Но всегда вам верой и правдой служи-и-ил! — почти ревел он.