Как перевоспитать вампира за 30 дней

Глава 6. Соседи по дому

Готи

Долго не раздумывая, я нырнул в то, что было под боком — в сено! Раздался грохот, кони заржали, рядом пискнула перепуганная рыжая девчонка… и наступила подозрительная тишина. В общем, покидать временное укрытие было опасно! Но, чувствуя, что задыхаюсь от не менее подозрительного запаха, я-таки выглянул из стога… и встретился взглядом с каким-то старичком. С лысиной на голове и спущенными до земли штанами. Свое главное хозяйство он прикрывал газеткой, глазея то на меня, то на рыжую. Та, кстати, хлюпала носом, сидя прямо в луже.

— Здрасьти… — прервал я щекотливую паузу. Щекотало что-то и мою щеку. Взглядом выцепил что-то коричневое прямо на пряди… и решил туда не смотреть. До лучших времен.

— Вы что, молодые люди?! Казенное имущество решили угробить?! — возмутился дед, грозно сдвинув брови.

— Помилуйте, любезнейший! — состроил я самое невинное лицо. — И мысли такой не было! Всего-то с управлением не справились… кони буйные…

— Да вы хоть знаете, что с такими у нас на колхозе делают?! — снова посыпались угрозы в нашу сторону. Только теперь дедок размахивал кулаком. Вместе с газеткой. Позабыв о том, что так усердно прятал.

Не выдержав, я так и прыснул со смеху. Еще и туалетными угрозами пугать меня вздумали!

Но в следующую секунду сердце мое ушло в пятки. Дедок, завидев обнаженные клыки, громко ойкнул и, схватившись за сердце, провалился вниз. В вонючую яму!

— Пан Василь! — Рыжая кинулась на место происшествия. — Не откачаем же!

— Умрет?! — охнул я, помчавшись за ней с зажатым носом.

— Это не самое страшное! — отмахнулась она. — Опять заснет — до зимы не растолкаем! Он же только вчера проснулся! Все селение с вилами сбежалось!

— А чем он им дорогу перешел?! — не сразу догадался я.

— Так это и есть наш завхоз! — Девчонка заглянула в яму, и бровью не поведя. — Давай Захара зови! Встал он!

Такое знакомство с начальством в мои планы не входило! А отправлять на тот свет я тем более никого не собирался! Ну, не такой я карьерист!

С радостью чухнув отсюда, я уже на повороте оглянулся. Девчонка была сегодня в ударе: вскинув руки, она каким-то заклятием вытащила дедка, успевшего с ног до головы поменять цвет. Вот только что-то пошло не так. И вместо того, чтобы аккуратно приземлиться, дедок полетел в тот же стог сена. Головой вниз. И торчал теперь оттуда ногами кверху. Благо, штаны во время полета вернулись на место.

— Ой! — подвела итог рыжая.

Я тоже чуть было не ойкнул — влетел в бегущего Захара. Запыхавшийся лекарь явился без приглашения. То ли на звуки, то ли…

— За аппаратом вашим бежал! — всплеснул он руками, имея в виду карету, отправившуюся восвояси.

Тут бегун резко замолчал, заметив торчащие ноги, и схватился за голову.

— Вы что наделали…

— Жить будет! — заверил я, и в подтверждение одна нога дернулась.

— Да клоун клыкастый потасовку в трактире затеял! — ответила на вопросительный взгляд девчонка, сдав меня с потрохами. Еще и новым прозвищем наградив! — Пришлось спасать его от особо буйных! А то совсем в нем не признали нового…

Договорить она не успела. Захар недоверчиво прищурился и склонился ко мне так близко, что пришлось отшатнуться. Видимо, бежал он за нами, спасая всех пуганных кур.

— А что, простите, не так с зубами парня?

— Вампир он! Вот Гоголь и свалился… — кивнула на дедка, смолчав о самом интересном.

— Так у Василя патологическая непереносимость всех клыкастых и ушастых!

Захар сломя голову бросился к завхозу и стал откапывать его.

— Василь! Дорогой наш! — начал трясти за плечи, вот только дедку хоть бы хны. Уже похрапывал, позабыв о тяжбах мирских. — Ну все! Спячка! — развел руками Захар, и завхоз нырнул обратно в стог. — Что ж ты, соколик, сразу-то не сказал… ой-ооой!

— Надо бы его спрятать… пока никто не увидел, — решила девчонка.

Захар огляделся по сторонам и, махнув рукой, кивнул:

— Бери, понесем.

Причем, относилось это не ко мне! Я как стоял истуканом, так и продолжил. Рыжая быстренько подхватила дедка под ноги, лекарь — под руки. И, бочком, эти двое направились прямо в мое временное жилище!

— Свободных коек нет! — крикнул я вслед.

— Туалет лучше чини! Он один на десять домов! — придумал мне занятие Захар.

Я подавил возмущенный вздох. Ишь, чего! Нашли мальчика на побегушках! Я его ломал, что ли?!

Возмущенно сопя, я поднял валявшуюся доску. Ну, как мне их приделать? В землю вкопать по всему периметру и сверху еще одну накинуть, мол, вот вам крыша?

Всадив в грязь первую, я понял, что план провальный. Она тут же покосилась, норовя меня прибить.

— Стой, окаянный! — послышалось откуда-то справа. — В сарай казенный он заваливается!

Кто-то чавкал по грязи, подвывая и крича:

— Точно что-то подлила мне! Ведьма!

Обернувшись, я застал странную картину: сухенького мужика, несущегося прямо на меня, и догоняющее его существо… Волосатое, грязное и, судя по лопате в руках, настроенное враждебно!

Мужик буквально вцепился мне в спину, спасаясь от чего-то лохматого и не совсем адекватного.

— Попался! — хрюкнуло нечто, размахивая оружием. Перед моим носом!

Понимая, что сейчас сбудется мечта деда (вправят мне мозги, и не только!), я выдал первое, что пришло в голову:

— Уважаемый! К вам деловое предложение!

Поросячьи глазки с ненавистью уставились на меня. Трясущийся сзади мужик дал деру — так, что пятки засверкали.

— Тут конфуз возник… Не поможете сортир починить? — кивнул я на покосившуюся доску.

— Совсем рамсы уже попутали! Тьху на вас, вредителей! — рявкнули мне в ответ.

Наученный дедом, понял, чем честный пролетарий обижен. Лопата — тоже вполне неплохое средство атаки.

Покопавшись в карманах, я нашел банкноту. А стоило ее вытащить, как существо отказалось от своих принципов. Еще и хрюкнуло довольно:

— Будет сделано через час!

Пока те двое пытались разбудить деда и во дворе шла стройка (заросший говорящий поросенок уже принес молоток и гвозди), я решил не терять время и вернуть бедную карету.

Покружив немного, таки нашел следы от колес и вышел к транспорту, увязшему в грязи. Из белой карета стала черной, источая неописуемые ароматы. Так еще и вместо позолоты была украшена куриным пометом! Лошадей видно не было. Зато нашлись какие-то подростки, согласившиеся за вторую банкноту (а видели они ее впервые) дотолкать карету до дома.

Стоило остановиться во дворе, как колесо на моих глазах отпало. Карета предупреждающе скрипнула…

— А починить и отмыть сможете? — Порывшись в кармане, нащупал еще одну бумажку.

— Не вопрос! За день сделаем! — Мальчишка выхватил ее прямо из рук.

Разоренный коммерсантами местного разлива, я поплелся в дом. Из окна выглядывал обеспокоенный Тильбо. Стефана уж было не видать…

— Почти закончил, господин! — помахал мне молотком с крыши поросенок. Хоть один уважение проявил! Заслуживает чаевые.

Проковыляв в дом, я с удивлением обнаружил, что никого нет. Ну, никого бодрствующего. Дедок храпеть продолжал. На единственной койке! А девчонка с Захаром смылась…

Плюхнувшись на стул, я запустил пальцы в слипшиеся волосы и громко вздохнул. Черти что… Не-е-ет, я заставлю всех себя уважать! Чтоб дедами своими не разбрасывались и туалеты чинить не просили! Это где видано, чтоб господин Готи…

— Квасик нашелся… — Тильбо подвинул ко мне кружку.

Я отмахнулся. Устал… Просидев так еще немного, я стал постепенно раскисать. Тело становилось ватным, голова не варила… Да и сумерки спускались на землю. Я и не заметил, как отключился прямо за столом.

Вот только сон мой длился недолго. Посреди ночи я проснулся от трескучего звука… И сильного запаха гари.

— Кхе-кхе… — кашлял кто-то за моей спиной. — Опять не горят!

Я едва смог разлепить веки. От едкого серого дыма тут же заслезились глаза и защекотало в носу. Прерываясь на кашель, я что есть мочи завопил:

— Тильбо! Неси воду! Горим!

— Да не мы горим! — воспротивились за моей спиной. — И они — не горят!

Голос был мне не знаком — гнусавый, с акцентом… Не дедов точно!

— Кто, они? — Обернулся. И от страха чуть ли не опрокинул стол!

Горел портрет! Причем, горел изнутри! Само изображение никак не закоптилось, даже рама и стена вокруг оставались не тронуты.

— Не кто, а что. Рукописи! — вещал дядька с портрета. И вот из камина у него дымило натурально!

— Вы… Вы… — стал заикаться я, нащупывая тросточку. Так, на случай самообороны. Но поблизости ее не оказалось!

— Гоголь, Николай Васильевич. Разве меня вам не представили? — обиделся дядька с немодным каре. Еще и бровь изогнул.

— П… представили! Только вы же… апчхи! Нарисованный!

— Но это ведь не мешает нам вести questa conversazione? — резонно заметил собеседник и одним взмахом потушил пламя позади себя. Наконец-то!

Я почувствовал к нему некоторое расположение.

— Бывали в Италии?

— Много лет там прожил… — с ностальгией улыбнулся Николай Васильевич. — Наверное, вам известно о красоте тех мест.

— Конечно! Не раз ездил, от нас это рукой подать! — Я даже расслабился. Ну, не с местными коммерсантами же мне беседы водить? И тем более не с рогатым поросенком!

— Признаться, редко встречал выходцев из Большой Валахии. Простите?..

— Марко. Можно просто Готи.

— Будем же дружны, Готи. Видите ли, беда в этих местах, — кивнул Гоголь за мою спину. Дым волшебным образом исчез, как и удушливый запах. — Племянник мой совсем от рук отбился. Ну, моголевская порода… Сами понимаете…

Дед так и лежал на кровати со сложенными на груди руками. Тильбо то ли исчез, то ли странным образом оглох.

— Надежда вся на вас.

— На меня?! — Аж поперхнулся. — Вот честно, на меня вообще не надо…

— А придется, голу-у-убчик, — усмехнулся Гоголь, и около его глаз появились складочки морщин. — Края ведь эти непростые… В них много богатств заложено.

— Золота? — оживился я.

— Есть вещи куда ценнее золота. Столько историй в этой земле, столько колдовства в ее недрах… Да и на поверхности немало. Жаль, пользуются ею неправильно.

— Ай! — отмахнулся я. — Не за магией я приехал! Меня, понимаете ли, завхозом сюда сослали! Чтоб в грядках копался, роды у Дуньки принимал и клозеты сколачивал! А я в родные кодры хочу! Чтоб ракия через край лилась, скрипка играла… чтоб жизнь как праздник была! — горячо разошелся я. — А не как пытка!

— Тш-ш-ш! — Гоголь приставил длинный палец к губам. За окном подозрительно быстро стало рассветать. — Петухов раньше времени поднимите! Вам разве жизнь дана, чтоб так бестолково ее прожигать? Вы только вдумайтесь: вам, Марко, скоро полвека исполнится. Да, по вампирским меркам — ничто, но за эти пятьдесят лет вы только и делали, что прикладывались к стакану, плясали под скрипку и гуляли с девицами! — возмутился моралист. — Ах, забыл! Еще и деньги спускали. Пачками за день!

— Имею право! — Я подошел к нему вплотную, уперев руки в бока. — Вам какое дело?!

— А такое, голубчик! — Нагнулся ко мне Гоголь и вдруг схватил за грудки. — Все ваши пра-пра… с того света возвращаться хотят! От возмущения! Может, вам предназначено благими делами заниматься… а не ставить свой род в дурное положение!