Как перевоспитать вампира за 30 дней

Глава 9. Дымок к костру приведет

— Ты что творишь?! — Куриная кость норовила прилететь в лоб мне, а не Инге.

— Приглашаю тебя на танец! — схитрил я.

Скрипачи, переглянувшись, решили начать с протяжных нот. Они словно призывали всех оторвать взгляды от столов и вслушаться в пронзительное откровение. Скрипка задала тон приближающемуся вечеру. Яркий, головокружительный, страстный…

— Меня? — Дина поспешила вытереть руки.

Трактирщик перестал начищать стаканы. Гости, один за другим, заинтересованно поднимали глаза и перешептывались. Леди заискивающе посматривали на джентльменов (коих здесь было по пальцам перечесть). Я заметил, как дернулись уголки губ Инги.

Скрипки стали ускоряться. Вот-вот должен был присоединиться аккордеон. Выбежавший из кухни парниша додумался постукивать деревянными ложками в такт музыке.

— Тебя, тебя!

Не выжидая больше ни секунды, я встал и, рывком подняв рыжую, потянул ее в центр.

— А чем мы хуже?! — хлопнул в ладоши трактирщик.

Подскочили все. Особо ушлые барышни вмиг урвали себе кавалеров. Остальные же образовали круг, замкнув несколько пар танцующих.

Рыжая не успевала за моими ногами. Несмотря на то, что у нее была удачная комплекция, пластичностью она не отличалась. Создалось впечатление, что девку в жизни на танец не приглашали!

— Ну же! Шаг, еще… Руку откинь! — нашептывал ей, а сам наблюдал за Ингой. Легкая тень огорчения легла на лицо красы. Но-но, дорогая! Рано печалиться!

Музыканты затихли, и повар выдал сольную партию на ложках. Получилось очень хорошо! Скрипки зазвучали куда яростнее, аккордеон ничуть не отставал…

Я резко притянул к себе рыжую — от неожиданности она вскрикнула. Не отставая ни на миг от музыки, я взял девчонку за локоть и закружился. Ах, еще лет десять назад мы с Тадеушом (тогда стройным и привлекательным) каждый день баловались жоком! Какие времена были!

Казалось бы, куда еще быстрее? Но скрипачи вошли во вкус и разыгрались так, что голова с непривычки могла пойти кругом!

Дина уже отдышаться не могла. Расцепив руки, я толкнул ее в круг и притянул к себе Ингу. Она словно ждала все это время.

— Вы еще и танцуете? — рассмеялась жена кузнеца.

Где-то сзади крякнула рыжая, похоже, сбив кого-то с ног.

— Отчего ж не танцевать? — крутанул я чертовку. — Прекрасно двигаетесь!

— Куда мне до вас, господин завхоз! — подмигнула Инга, беря меня за руку.

Нам досталась самая быстрая часть из всех возможных. Какое это было сумасшествие! Как она двигала бедрами, как кружилась… В пылу танца я только и делал, что гадал, на кой черт ей кузнец. С таким жгучим темпераментом Инге нужен не он! Рука сама скользнула вниз по талии…

Краем глаза заметил, что дверь открылась. Инга и бровью не повела — ее захватил наш танец. Я не сразу понял, почему Дина со всей дури кинулась на меня, буквально отбив у Инги. Хоровод закружился быстрее, музыканты даже не думали заканчивать…

Круг вдруг яростно раздвинули. Дина отчаянно повисла на моей шее. Увидев проступившую звериную фигуру, я закружился с ней как ни в чем не бывало.

Вакула громко свистнул.

— Ша!

Музыка прервалась. Инга к тому моменту оказалась в противоположной стороне.

— Праздник сегодня какой-то? — насупился кузнец и тут же обратился к жене. — А ты что здесь делаешь?

— А я… я… — Из-за сбившегося дыхания Инга даже говорить не могла. — С Аленкой шла… а тут… — Она ткнула в кого-то за моей спиной.

Суровым взглядом Вакула чуть ли не прожег во мне дыру. Я сильнее обнял рыжую. То ли от страха, то ли чтоб правдоподобнее было!

— Домой пора! — сказал муж тоном, не терпящим возражений.

Подобрав полы юбки, Инга пулей вылетела из трактира. Кузнец поспешил за ней.

— А давайте что-нибудь помедленнее? Так сказать, напоследок! — крикнул я квартету, решив понизить градус напряжения. — Аплодисменты талантам!

Трактир взорвался овациями. Парни, раскланявшись, взялись за размеренную музыку.

Внезапно Дина оттолкнула меня и почти бегом устремилась к выходу.

— Ты куда? — попытался преградить ей путь.

— Ах, извини! Забыла! — Пошарив в мешочке на поясе, она вложила мне в руку несколько монет.

— Я не это имел в виду!

Толкнув дверь, девушка вышла на улицу и зашагала по дороге.

— Да стой! — схватил ее за руку. — Ты ведь была так голодна?

— Расхотелось. Телега твоя, лошадь тоже. Как-нибудь доберешься! — вырвавшись, Дина побежала.

— Ты оставляешь меня одного?! — Я даже растерялся! — Но… я здесь не ориентируюсь!

— Пускай кто-то другой поможет! — крикнула, не оборачиваясь.

Постояв еще немного в задумчивости, я вернулся в трактир. Несколько барышень решили построить мне глазки, танцуя неподалеку от стола. Но я лишь мотнул головой.

Допив компот, оставил все, что мне дала рыжая, и сел в телегу. Делать было нечего… Оранжевое солнце уже начало клониться к горизонту.

— Пошла… — лениво сказал тощей кобылке. Послушалась с третьего раза.

Хорошо, что покошенные фонари и заборы за ночь никто не подравнял! Да и следы крутых поворотов остались на земле. С горем пополам я выехал на нужную дорогу. Один раз чуть ли не свернул в чащу, но вовремя опомнился.

И вот я снова стоял перед маленькой развалюшкой. Поблизости не было ни души, только ворон сел на крышу клозета, хлопая крыльями. На землю спускались первые сумерки. В низине то тут, то там неярко вспыхивали окошки домов.

Интересно, а где Тильбо?

Я уже подошел к двери и хотел постучать, но тут в мое горло уперлось что-то острое… и блестящее.

— Вечер добрый, барин.

Дина

Пыхтя от злости и раздражения, я семимильными шагами приближалась к общежитию. Небольшая постройка располагалась почти впритык к нашей академии, близко к чаще. Если приходилось припоздниться, идти назад было страшновато даже в чьей-то компании. Но все неудобства — табун мышей, бродящий от комнаты к комнате, тесноту, шумных соседей — оставалось лишь терпеть. Не возвращаться же на хутор, где два дома друг на друга смотрят?

— Ловелас! Непроходимый болван! — не стеснялась я. Еще и камешек, попавшийся под ноги, ка-а-ак пнула!

— Динка! — окрикнули меня сзади.

Послышался приближающийся топот копыт. Я обернулась. Захар?

— А ну! — Лекарь остановил повозку, поравнявшись со мной. — Запрыгивай!

— Я думала, вы давно у себя…

— Дело одно у нас с тобой осталось, — он указал за спину.

Обернувшись, увидела бугор, закиданный мешковиной. Приподняв ткань, аж подпрыгнула на месте. Под ней лежал Гоголь-Моголь, побелевший как мел.

— А вы уверены, что он… не окочурился?

— Вот если бы наша медицина стояла на месте, его б давно землей засыпали, как дядюшку! — хохотнул Захар и подстегнул лошадь. — Но нет, прогресс! Жить будет. Правда, очнется в лучшем случае к заморозкам…

— Это что, дурака заезжего так долго терпеть придется? — надулась я.

— А он уже натворить что-то успел? — усмехнулся Захар. — Гоблин его сказал, что господин с рыжей девушкой по делам еще утром уехал.

— Бездарь он! Не умеет ничего! А уж о растениеводстве и подавно не слышал… — я только вздохнула.

— Ты поэтому камнями раскидалась? — как бы невзначай поинтересовался лекарь.

Я демонстративно молчала. Давалось тяжело. Изо всех сил продержавшись минуту, выпалила:

— Неблагодарный! Да я его возила целый день, чтоб селение посмотрел, с людьми познакомился! Потом в трактире накормила — денег у этого лопуха не оказалось! А он давай за женой кузнеца гоняться, танцевать с ней…

— То-то Вакула смурной ходит! Видел я его сейчас, а вертихвостка эта, Инга, в слезах рядом шла!

— А он мне даже спасибо не сказал! Потанцевать со мной нормально не смог — швырял то в одну сторону, то в другую! Опозорил перед всеми!

— Ну-ну, Динка… — Рука Захара легла мне на плечо.

— Да я ж к нему по-человечески! А он… ходит, собой красуется! — смахнула непрошеную слезу.

— Так это ж нелюдь клыкастая! Ты не переживай, мы барину еще покажем… — лекарь заговорщически подмигнул.

Эх, хорошо, что в селении был хотя бы один человек, который мог меня выслушать, и относился ко мне снисходительно, без примеси всяких сплетен…

Готи

Вот уж не ожидал! Неужто Вакула так скор на расправу? Да ведь не пойман — не вор!

Не успел я пошевелиться, как меня развернули и прижали к двери. Нож никуда не делся. Я увидел перед собой смуглое лицо с темными, словно две пропасти, глазами. В зловонном рте поблескивали золотые зубы. О цыганах я слышал — они иногда выступали в заведениях потехи ради, но в основном на них всегда спихивали "черную" работу. Сами обычно водились на окраинах, оставляя о себе незавидную славу.

— Чего тебе?! — не стал чиниться, оглядываясь по сторонам. Где этот глупый гоблин?! Разве не слышит возню за дверью?!

— Ты, барин, совсем страх потерял. Думаешь, все тебе дозволено? — Презрительно сплюнув, цыган опустил нож к сердцу. Разглядел клыки, чертяка!

— Не понимаю, о чем речь! — заметив копошение у кареты, я закричал: — Ти-и-ильбо-о-о!

Рот мне тут же зажали.

— Кобылу зачем нашу увел? Своей нет?

Думал уже укусить, да только истинный похититель лошадей решил объявиться эффектно: запрыгнул на спину цыгану и попытался его придушить.

Воспользовавшись заминкой, я помчался к дороге. Пускай сами разбираются! Но Тильбо, пинком отброшенный, опередил меня и кубарем покатился по пустырю. Я обернулся — нас уже догонял другой, маленький и кучерявый. Предводитель с сияющей улыбкой завалился в дом.

— Мои вещи! — взвыл я, не в силах смотреть на этот разбой. — Люди добрые! Бьют! Воруют! — закричал что есть мочи.

Одним толчком меня повалили на землю. Я беспорядочно замахал руками, однако цыган оказался шустрее и окунул меня лицом в грязь, крепко-накрепко вцепившись в спину.

— Фух, мать честная! Думал, никогда запор не пройдет… — донеслось со стороны клозета. — Это шо за беспорядок?

Зловонные комки налипли на глаза, но я разглядел рогатую фигуру с газеткой.

— Любезный! Помоги-и-и! — заверещал я и мог быть снова по уши в жиже, если бы не Тильбо — он с ревом кинулся на недоброжелателя.

— Ах вы душегубы! Да я вам такую кузькину мать покажу! — объявил черт и оглушительно засвистел.

Вмиг газетенка сменилась лопатой, а с неба, вопреки всем законам природы, стали срываться первые звезды. Причем, приближались они с такой скоростью, что я только и успевал отскакивать, как горный козел! Тильбо заполз под телегу, дрожа, как осиновый лист.

— Мне место оставь! — взвыл я, прыгая к нему.

Звезды все не кончались. Белые, желтые, они с грохотом разбивались оземь на множество блестящих частиц. Несколько цыган забралось в мою карету, успев запрячь ее кобылой, за одним черт самолично гонялся с лопатой, размахивая ею, как флагом.

— Так тебе, собака! Еще раз нос сюда сунешь!

Я наконец добрался в укрытие. В этот момент из дома с воплями выбежал главарь. За ним шагал по пятам… Гоголь! Клянусь, тот самый дядька, с которым я вел беседы ночью! Только куда бледнее и прозрачнее, чем на портрете! Вперед он выставил заостренное на кончике гусиное перо.