Книга Розы

— Я вам не класс шесть, подраздел С, или какой там еще класс! — орала она.

Прохожие оборачивались, в толпе нарастал интерес в предвкушении приближающегося скандала.

— Я — человек. Меня зовут Аделин Адамс. — Она сорвала в крике голос, но в нем по-прежнему звучали командные ноты.

Возможно, ранее многим фридам гораздо привычнее было отдавать приказы, чем подчиняться им.

— Я — британская гражданка и требую уважительного к себе отношения. Вы ведете себя омерзительно. Говорю вам, уберите от меня руки!

Полицейский злобно рассмеялся:

— Ну, если ты так просишь…

Он швырнул ее наземь, и фрида неловко упала на локоть, а полицейский поставил ей ногу на грудь. Дети, привлеченные потасовкой, отвлеклись от пения и начали хихикать, указывая на несчастную старуху пальцами.

Послышался рокот мотора, из-за угла выехал легковой автомобиль, сразу за ним — потрепанный фургон. Обе машины остановились у тротуара. Настроение толпы мгновенно поменялось, а учителя встали перед детьми, пытаясь своими телами закрыть от них происходящее. Задняя дверца автомобиля открылась, выпустив мужчину в штатском, и полицейский, тут же убрав ногу с груди фриды, вытянулся по стойке смирно. Роза напрягла слух, стараясь расслышать разговор.

— Что здесь происходит?

— Задержали подозреваемую в подрывной деятельности, сэр.

— Доказательства?

— Есть свидетель, сэр.

— А это все зачем? — Вновь прибывший с досадой указал на женщину, которая уже сидела, потирая ушибленную руку.

— Сопротивление аресту, сэр.

Человек в костюме окинул насмешливым взглядом всех трех полицейских.

— Надеюсь, втроем-то вы справились? Она кем раньше была? Профессиональным борцом?

— Она сильнее, чем кажется, сэр, — обиженно промямлил полицейский, злобно поглядывая на свою престарелую добычу, которая тем временем тщательно отряхивала платье от пыли.

— Что ж, сержант Джонсон, порядок вы знаете. Отвезите ее в участок и оформите свидетельские показания. И, ради Христа, не устраивайте из этого представление, на сегодня вполне достаточно.

Мужчина со вздохом сел обратно в машину, а трое полицейских принялись пинками заталкивать пожилую женщину в кузов фургона.

Утро, казавшееся таким чистым, безнадежно испортилось. Заморосил дождь. На нотах трубачей расплывались мокрые кляксы, и дети беспокойно задвигались, спеша укрыться от непогоды. Дождь забрызгал стекла витрин, и флаги Союза безвольно обвисли на флагштоках.

Отвернувшись, Роза еще раз проверила адрес гостиницы «Красный лев». Судя по карте, до той всего несколько кварталов. Она поспешила туда, свернув от площади налево, в мощенный булыжником переулок под названием Магпай-лейн, зажатый между двумя колледжами, такой узкий, что она снова мысленно перенеслась в прошлое, представляя, как между этих грубых средневековых стен когда-то протискивались телеги, наверняка часто застревая. Сейчас из транспортных средств наличествовала лишь пара велосипедов, прислоненных к стене у студенческого общежития.

Она дошла почти до конца переулка, где его ширина не превышала десяти футов, и тут ей в глаза бросились яркие, словно брызги крови, размашистые буквы, намалеванные дугой на кирпичной стене.

«Можете запереть свои библиотеки, но нет у вас ни ворот, ни замков, ни засовов, чтобы запереть мой ум!»

Комиссар прав. Они повсюду.