Жаркое лето 43-го

Глава 13.

«Нам говорят, что война — это убийство. Нет: это самоубийство».

Рамсей Макдоналд.

«Тридцатьчетвёрка» встала у мотоциклов, и я, помогая девушкам покинуть корму танка, сообщил:

- Сейчас вас на одном мотоцикле отвезут к основной группе, там медик, там вам будет безопаснее. Возможно эвакуируют.

- Товарищ командир, вас срочно на связь, - позвал меня Сумин.

Подбежав к люку мехвода, я взял шлемофон, свой откинув на спину, и надев стрелка-радиста, стал слушать что мне сообщают с той стороны. А выслушав, сказал:

- Всё ясно. Продолжайте сдерживать противника и закончите эвакуацию. После этого, действуйте согласно первоначальному плану.

Отдав шлемофон, я вернул свой на макушку, и потерев правую щёку ладонью, сообщил присутствующим, тут все были, кроме наблюдателя, что отслеживал движение немцев:

- Группа капитана Басова разбита, та что сдерживала второй батальон СС.

- Что? Как? - посыпалось со всех сторон.

- Немцы воспользовались тем, что сейчас наши аэродромы залило водой, там у них ливень, а у немцев чуть покапало, подняли штурмовики, да засыпали их бомбами, и моторизованный батальон довершил начатое. Возможно они захотят и с нами повторить такое. Сейчас остатками группы командует командир стрелкового взвода, он выводит оставшихся освобождённых. Вроде успевают.

- А что произошло? - спросила капитан Воронцова.

Да, я пообщался с лётчицами, они действительно с ночного полка, на «По-2» летают, Воронцова эскадрильей командует. Сбита была двое суток назад ночью. Не знал, что они так далеко вглубь территорий противника залетают. От этих мест до передовой километров восемьдесят, а их ещё дальше сбили. А вот о задании не говорили, явно закрытая тема.

- Произошла беда. Вы пока остаётесь с нами, вас не куда эвакуировать. Ефрейтор, подойди.

Когда тот подошёл, поставил ему задачу, показывая на карте, где ему стоит нас ждать:

- Значит так, всемером на трёх мотоциклах езжайте вот сюда. Немцы будут все леса и рощи прочёсывать, туда не суйтесь. Встаньте вот в этом овраге, замаскируйте технику нарезанным кустарником. Мы там проезжали, должны быть. Ждёте нас сутки. Если нас не будет… то уже не будет.

- Может сразу к нашим, тем что девчат из лагеря охраняют?

- Не сможете, между ними и нами уже немцы из второго моторизованного батальона СС. В общем, сутки ждёте, не будет нас, дожидайтесь темноты и постарайтесь прорваться или к нашим в этот лес, сюда и ведут бывших узниц, или к Висле. Хотя к Висле не стоит, немцы там оборону строят спешно, могут заметить. Ну всё, расходимся.

На прощание времени не было, так что мотоциклы вскоре затарахтели моторами, мы припасами поделились, и те покатили прочь, пока по полю, на дороге их заметить могут, а мы начали подниматься на холм. Немцы уже в шестистах метрах от нас, отлично, первым же выстрелом я поджёг «четвёрку», удачный выстрел, по другой, как на зло, три выстрела и три рикошета. Как рок какой. Пришлось менять позицию, по нам уже били из всего что можно. Высунув башню в другом месте, сделал два прицельных выстрела осколочными снарядами. Разметав плотные группы немецких солдат. Семнадцать погасло, двадцать два замерцало. Пусть и на раненых время тратят. Вот так катаясь по холму, появляясь то там, то тут, я стрелял то по пехоте, то по бронетехнике. В результате три «четвёрки», две «тройки», шесть бронетранспортёров и один броневик горели, ещё три танка подбил, и около роты солдат уничтожил. После этого мы стали отступать. Едва успели проскочить, иначе бы нас окружили. Там дальше по полю ещё немцы двигались с танками. У нас осталось сорок восемь снарядов, из них четыре бронебойных, как доложил заряжающий. Тот выбрасывая стрелянные гильзы наружу, всё подсчитал. Придётся с бронетехникой осколочными бороться, гусеницы сбивать.

Добраться до места новой засады, а до городка километра три осталось, мы не успели, появилось три штурмовика, и начали отвесно падать, готовясь нас разбомбить. Пришлось покататься по полю и дороге вокруг встающих столбов земли, от разговоров бомб. Тряхнуло конечно пару раз от близких разрывов, но ни танк, ни мы не пострадали. Вот так добравшись до места очередной засады, встали на позиции, и я дал ребятам отдых. А то те буквально засыпали на ходу, настолько устали. Легли втроём на корме, там тепло, укрывшись моей шинелькой и плащ-палаткой. А сам я поглядывал вокруг в бинокль. Что хорошо, наша мангруппа в основном действовала ночами. А ночами все спят, поэтому гражданских особо не было, а тут пока двигались навстречу батальону, то повозки, то пешеходы, хватало гражданских, тучи и готовый вот-вот пойти дождь их не пугал. Правда, все куда-то быстро подевались с первыми выстрелами. Просто я изучал в бинокль группу подростков, что шли по полю, перебежками, но в нашу сторону. Возможно те видели, как мы встали на позицию. Метки их не сразу загорелись. Я просто отметил, что семеро горели зелёным, а восьмой нейтрал – оранжевый. Это точно не летуны, подростки, измождённые, бредущие из последних сил, но именно они.

Пять парней, от четырнадцати до шестнадцати, и три девушки тех же лет, вот кого я наблюдал. На местных те не похожи, видно, что в основном спят на улице. Одежда уже пришла в негодный вид. Возможно беглецы. Да, на оголодавших беглецов те вполне похожи. Мельком глянув на спавший экипаж, их теперь из пушки не разбудишь, пусть отдыхают, это мне сон не нужен, а я ранил себя ножом, всё же столько тянул, но решил проверить, и сработала аптечка автоматически. Тут и рана затянулась, и сам я свеж и бодр. В общем, я достал из танка восемь полных армейских вещмешков, с вещами, котелки имелись, готовить пищу на огне, и припасов на неделю на каждого. А когда те уже из-последних сил, видя, что я свой, действительно свой, танкист, побежали, вышел на встречу. В общем, обнимали меня со слезами на глазах. Я же громко зашипел:

- Тихо, у меня экипаж спит. Мы уже сутки ведём бои против немцев, пусть отдохнут. Я же вас пока покормлю.

Вещмешки сложил у левой гусеницы, а из танка, покупая в магазине, делал вид что достаю котелки полные кашей, с воткнутыми в них ложками. Четыре котелка, по одному на двоих. Ну и термос с чаем. Пока те жадно насыщались, я две буханки белого купил, нарезал, а те с жадностью ели. А потом опросил. Время есть, что-то немцы не особо торопятся. Так и есть, шестеро сбежали во время перевозки в Германию. А ведь от границы Польши с Германией идут. Каждый описал свою историю, двое из Германии бежали, где в рабстве были.

- Войников? - переспросил я у одного парнишки. - Отец случайно не Михаил Игоревич?

- Да, из Кобрина мы.

- Что-то ты на отца не особо похож, - засомневался я.

- Я копия мамы, все так говорят, - оживился парнишка. - Вы знаете папу?

- С твоей мамой лично не знаком... А отец танкистом был, старшина Войников Михаил Игоревич был механиком-водителем моего танка, когда я командовал «ИС-два», - потерев щёку, тяжело говорить правду, когда на меня смотрят такие полные надежды глаза. - Меня арестовали, по надуманному предлогу, по навету, разобрались, но три дня у особистов провести пришлось. В это время танк передали другому командиру… Так получилось, что их танк первым ворвался на улицу одного из польских городков, а там баррикада. Попытка снести преграду, не увенчалась успехом, там был фугас. Мощный. От танка остались одни обломки. Никто выжить при таком подрыве не сможет. Я этого не видел, описываю с чужих слов. Да и командиром я был у твоего отца всего несколько дней. Из госпиталя прибыл в дивизию на пополнение. Меньше двух недель вместе воевали.

Парнишка плакал, одна из девочек его успокаивала, я же сказал:

- Отец твой в освобождении Кобрина не принимал участия, но позже побывал дома. Бедовала ваша семья, ограбили немцы, но он им помог, починил дом, огород вскопали, даже картошку посадили, хотя и поздновато. Все ваши живы, о тебе он сильно беспокоился, - подумав, нужно сделать парню приятное, хоть какая-то память об отце, у меня ничего такого нет, но почему не солгать, как раз тут ложь во благо, вот и сообщил. - Я хороший инженер-механик, многое починить могу. У отца памятная вещь была, трофеем ему досталась в сорок втором. Просил починить, так получилось, когда меня арестовали, его имущество, что он дал для починки, осталось у меня в вещмешке. Когда меня освободили, вещмешок вернули. Хотел твоим родным почтой отправить, да вот тут срочно в рейд ушли. Будет правильным если я отдам тебе то, что принадлежало твоему отцу, тут и сейчас.

Встав, я прошёл к танку и сунувшись в башню, исчезнув внутри по пояс, купил в магазине ручную машинку для стрижки волос, у старшины действительно такая была, завернув в платок, и вернувшись к ребятам, что уже добивали кашу, на восьмерых не так и много, не должны животами маяться, и присев у парнишки, его Олегом звали, аккуратно развернув платок, показал машинку:

- Это машинка для стрижки волос, трофейная, у немецкого офицера твой отец забрал, он его сам убил. Я починил её, смазал, должна хорошо работать. Забирай.

Завернув в платок, я отдал машинку парнишке, которую тот бережно взял, и убрал в нагрудный карман рубахи. Сам я объяснил, как идти к лесу, куда наши должны узниц отвести, по времени уже там, наверное, находятся, выдал вещмешки, у тех даже котомок нет, я объяснил, что внутри, и выдал восемь плащ-палаток. В походе вещь нужная, на восьмерых как раз, думаю в тесноте если что согреют друг друга, подростки поспешили прочь, они уже слышали, как надвигался гул движения техники. Немцы подходили. И что плохо, такой же гул надвигался со стороны польского городка. Чёрт, второй батальон направил помощь своим, и я оказался зажат с двух сторон. Карта это подтвердила. Подростки уходили в сторону по полю, к берегу мелкой местной речки, надеюсь не попадут под каток военной машины, а я стал будить своих. Нам предстоял бой. Как оказалось, я не совсем прав. Пришло сообщение от админов:

«Игрок, внимание. Вы выполнили задание, остановили батальон СС на нужное время. Бывшие узницы были доставлены во временно безопасное место. Принять награду, «да-нет»».

Подтвердив принятие, узнал, что мой Личный карман увеличен ещё в три раза. Оттого что уже было. Ого, бонус так бонус. Порадовали. А вообще лейтенант молодец, это я о командире взвода стрелков, смог довести бывших узниц. Вообще у нас в группе было всего четыре офицера. Это Басов, я, потом медик, он старшим лейтенантом был, и вот командир стрелкового взвода. Даже не мотострелков, обычный взвод нам дали, но большинство опытные бойцы в нём, видимо поэтому выбор и пал на них. Бойцы мои квелые были после пробуждения, я выдал им по котелку с кашей, термос с какао, и пока те принимали пищу в покачивающемся танке, сам я за рычагами сидел, мы по полю нагнали группу подростков, посадив их на броню, и рванули дальше. С учётом противника в тылу, засада потеряла смысл. Тут скорее мы потеряем нашу машину, чем нанесём противнику достойный урон, на что уже я не пойду. Тем более задачу мы выполнили, дальше можно без геройств обойтись. Речка эта через городок перебегала, там пара каменных мостков. Один уже разрушен, внизу обломки нашего танка, другой можно уничтожить, но смысла нет, речка мелкая, дно твёрдое, в любом месте переправится можно. В принципе, мы так и сделали, обойдя тех немцев, что пытались нас запреть в ловушке. Двигаться по полям было тяжело для машины, тут и двигатель ревел от перегрузки, и расход топлива резко скакнул, которого итак осталось мало, едва треть бака, но до наших должно хватить.