Дохлый таксидермист
- Автор: Мария Самтенко
- Жанр: Альтернативная история / Попаданцы / Детективная фантастика / Самиздат, сетевая литература
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Дохлый таксидермист"
– Ну и пожалуйста, – улыбнулся Евгений Петрович. – Не хотите, как хотите.
Аргумент про жену был достаточно веским, чтобы начать придумывать что-то другое. Но Ильф, зараза, опустил глаза и принялся оправдываться:
– Ну, нет, Женя, что вы сразу, я не говорил, что не желаю работать, – на Петрова он при этом даже не смотрел. – Только давайте не про Ташкент. Кстати, мы так и не отдали наш фельетон Кольцову, надо бы не забыть… а насчет сценария стоит подумать.
«Стоит подумать»!
Петрову это не нравилось. Он слишком хорошо изучил Ильфа, чтобы не понимать по его интонации, куда это все, черт возьми, катится.
– Мы уже месяц думаем, Иля, – напомнил Евгений Петрович уже без улыбки. – Давайте хотя бы про елки закончим, а то Кольцов нас сожрет.
Он вдруг вспомнил, что после «Ташкентского упыря» они с Ильфом так и не сочинили ничего нового, кроме парочки мелких фельетонов и статей для газеты. Не могли найти общих тем: Иле было сложно писать про войну, потому, что Отечественную он не видел, только гражданскую, а Петров все еще имел весьма смутное представление о мирной жизни после смерти. А ведь они привыкли писать о том, что хорошо знали…
«Привыкли».
Пять лет назад.
Петров посмотрел на Ильфа, который задумчиво играл карандашами, и подумал, что он, кажется, хочет от друга слишком многого. Ну, в самом деле, разве ему не достаточно живого Ильфа рядом? Пусть он фыркает, говорит гадости Приблудному, ворчит на брата и увиливает от работы, сколько ему захочется. Только живой, а не фотокарточкой или памятником.
А с делами они уж как-нибудь разберутся.
Потом.
– Женя, я понимаю, что вы хотите сказать, – Ильф встал, вернулся за свой стол и улыбнулся оттуда с легким смущением. – Не беспокойтесь, у меня есть…
– Не берите в голову, все в порядке, – торопливо сказал Петров. – Так, Ильюша, у нас еще половина обеда, давайте все же сходим в столовую и поскорее вернемся в чудесный мир пятиле…
– Молчите! Вы меня огорчаете.
Евгений Петрович взглянул на него с легким удивлением: не ждал такой резкости. Ильф тем временем принялся шарить в ящиках стола, вытаскивая и торопливо пролистывая записные книжки.
И выглядел он крайне недовольным. В самом деле, как будто Петров действительно его чем-то расстраивал, причем гораздо серьезней, чем Ванька с его придирками на нервной почве. Петрову это совершенно не нравилось. Черт с ним, со сценарием, но даже у самого последнего уголовника есть право знать, в чем его обвиняют!
Какое-то время Женя молча смотрел на соавтора, ожидая объяснений, но потом все же не выдержал:
– А можно подробнее, чем же я вас опять не устраиваю?..
– В последнее время это всегда одно и то же. Вы мне не доверяете.
Это было что-то невероятное. Петров даже не сразу нашел, что ответить:
– То, что я стараюсь не жаловаться на всякую ерунду, и не предъявляю вам все претензии одновременно, вовсе не означает, что я вам не доверяю!..
– Означает.
В такие моменты Ильф становился невыносимым. Петров с трудом удержался от того, чтобы не начать с ним препираться. Женя и раньше пытался объяснить своему соавтору, что нежелание жаловаться и расстраивать близкого человека не означает отсутствие доверия, но это было бесполезно. Ильф именно так это и воспринимал.
– Договорились, – проворчал Петров. – Я буду жаловаться, и начну с того, что мой соавтор – тиран. Деспот!
– Сатрап это максимум, – фыркнул Ильф из-за печатной машинки. – Ну, идемте, – он махнул записной книжкой, – мне кажется, это может сгодиться под наш сценарий.
Петров протянул руку за записной книжкой – Ильф тревожно следил, чтобы он не вздумал листать дальше – и нахмурился, разбирая почерк:
– … многоженство?..
Илья Арнольдович торжествующе улыбнулся:
– Да, Женя, именно, причем это будет комедия, основанная на реальных событиях. Знаете, я все думал, куда это применить. Смотрите: у нас молодой писатель с замашками Синей Бороды. Бедняжка хоронит трех жен и трагически погибает. Потом роковая встреча у ворот этого мерзкого бюрократического притона... в смысле, Распределительного центра Минсмерти. Ситуация осложняется тем, что в центре у героя пропадает обручальное кольцо и три золотых зуба. Жены проникаются жалостью, и каждая решает начать все заново. И мы получаем любовный квадрат.
– Я понял, могли бы не расшифровывать, – ухмыльнулся Петров. – А прототип не обидится?..
– Он не узнает.
– Ильюша, вы, кажется, недооцениваете аналитические способности Михаила Булгакова. Как он может не догадаться, когда у вас прямым текстом записано, – Петров наклонил голову и с выражением зачитал, – «Сюжет: посмертное многоженство Булгакова. Разводов не было, жены умерли раньше. Роковая встреча. Квадрат. Счастливый конец».
Он вернул соавтору записную книжку и задумался, прикидывая, нельзя ли выкинуть персону Булгакова без ущерба для сюжета. В конце концов, хорошая романтическая комедия еще никому не помешала. Главное, внимательно следить, куда они ее потом продадут, чтобы не наступить на те же грабли, что со злополучным «Цирком».
– А если и догадается, – нежно сказал Ильф. – Так какая же в том беда?.. Он у себя в «Мастер и Маргарита» кого только не описывал, так что пусть терпит. Женя, вы вечно ворчите, что я не хочу работать, так давайте пока отложим обед и быстренько набросаем план. Давайте, вытаскивайте эту жуть про ГОЭЛРО из печатной машинки, допишем потом.
***
После шести Приблудный вернулся и продолжил настойчиво просвещать Петрова и Ильфа относительно правил общения с Учителем.
Для начала Ванька запретил им поднимать в разговорах с Учителем религиозные темы и велел не шарахаться, если он захочет кого-то перекрестить. После чего, убедившись, что соавторы не собираются вступать в теологические беседы, вошел во вкус: запретил делиться подозрительными теориями про секты и вспоминать про эпизод с веревкой в Ташкенте, наказал держаться сдержанно и непринужденно, и так далее.
Петров старательно клялся по каждому пункту. Ильф сперва тоже клялся, а потом устал и только кивал в знак того, что на него все это тоже распространяется. В итоге они наобещали больше, чем на собственных свадьбах, хотя Ваня все равно остался недоволен.
Плюс Ильфу опять влетело за носки – там как будто действительно был какой-то пунктик на этот счет. Правда, Петров так и не понял, было ли это причудой Учителя или личной инициативой задерганного Приблудного.
Бедняга, он так волновался из-за этой встречи, что они решили не заходить после работы в столовую и поехали к Учителю на сорок минут раньше назначенного. Петров не видел ничего ужасного в том, чтобы пропустить ужин – они же все равно не обедали – зато Ванька слегка успокоился.
Учитель жил в старой дворницкой на Среднем каретном переулке. Вход в дворницкую располагался чуть в стороне от подъездов, и получалось, что Учитель отгораживался от основного двора целой батареей мусорных баков, а от баков – густыми кустами сирени. Евгений Петрович подумал, что тут, наверно, очень красиво весной.
А Ильф – что это идеальное место для сектантского притона.
– Бросьте, Ильюша, никто не будет устраивать притоны в двух минутах ходьбы от Петровки, 38, – возразил Женя, поглядывая на дверь, за которой исчез Приблудный.
– Это не делает «Учителя» менее подозрительным, – Ильф тоже бросил на дверь осторожный взгляд и, не увидев никакой опасности вроде подслушивающего Приблудного, насмешливо улыбнулся Петрову, – знаете, Женя, в последнее время вы слишком влюблены в Диккенса. Перечитайте Честертона, там много чего интересного. Помните, из «Сломанной шпаги»: «Где умный человек прячет лист? В лесу. Но что ему делать, если леса нет? Он сажает лес, чтобы спрятать лист. И если ему надо спрятать мертвый лист, он сажает мертвый лес».
– …«а если ему надо спрятать мертвое тело, он прячет его под грудой мертвых тел», – закончил Петров. – Ну-ка, Ильюша, и где вы по такой логике собираетесь размещать притоны?.. Ну?
Ильф фыркнул, но не сдался и принялся сочинять сеть преступной логистики. Петров вспомнил работу в одесском уголовном розыске в молодости и с удовольствием поучаствовал в обсуждении. Появившийся Приблудный скользнул по ним подозрительным взглядом, но предъявить ничего не смог – соавторы уже давно перешли от сектантских притонов к общеуголовным. Правда, Евгений Петрович подозревал, что Ильф завел эту беседу специально с расчетом на то, что Ванька подслушает.
– Учитель просит немного подождать, – сказал Ванюша, после чего усадил Петрова и Ильфа на лавочку и принялся развлекать байками о том, как он отучал соседей кидать под дверь дворницкой всякий мусор.
Это была совершенно очаровательная история, и закончилась она тем, что Приблудного и особо буйных соседей замели в каталажку, и Учителю пришлось вызволять оттуда всю честную компанию в количестве пяти человек.
– Еще бы вас не схватили, – улыбнулся Петров. – Вы же живете на задворках у московской милиции.
– Черта с два я бы тут поселился, если бы не Учитель!
Ильф уточнил, не против ли дорогой наставник соседства с милицией, и Ванька легкомысленно отмахнулся:
– А, ему так спокойнее. Его же убили террористы-буржуи, – он посмотрел на удивленные лица соавторов и задрал нос. – У меня, знаете, они все записаны. Один из них уже умер, я набил ему морду, а еще два, черти, живут. Ну, ничего, ничего…
Он резко замолчал, потом драматически зашипел «вы ничего не слышали», и, развернувшись носом к открывающейся двери, изобразил у себя на лице гримасу прилежного гимназиста и, наконец, с несвойственным для себя легким смущением пробормотал:
– Товарищи, познакомьтесь, это Григорий Ефимович. Ну, Распутин Григорий Ефимович.
Драматический эффект от появления легендарного старца слегка смазало то, что дворницкая располагалась чуть ниже уровня земли. Так что сначала Петров увидел макушку Распутина с небольшой лысиной на проборе, а уже потом встретил его тяжелый и мрачный взгляд.
На вид Учителю было лет пятьдесят, он был высок, лохмат и бородат. Неизвестно, то ли Приблудный и его заставил принарядиться, то ли он всегда так ходил, но одет он был в длинное черное одеяние а-ля «крестьянский поэт Николай Клюев». Из-под полумонашеской рясы (кажется, она называлась «подрясник») выглядывали пыльные сапожки, и Петров невольно посочувствовал Распутину, подумав, что Ваня пилит его за сапоги так же, как пилил Ильфа за носки.
В растрепанной бороде Учителя застряли хлебные крошки, и, судя по выразительному взгляду Ванюши, за них Распутина ожидала отдельная нотация.
– А это Евгений Петрович Катаев, – Приблудный ткнул пальцем в Женю.
Петров взглянул на Ваньку с легким удивлением – его уже лет двадцать никто не представлял как «Катаева». Псевдоним «Петров» прилип к нему так же надежно, как к его другу и соавтору прилипло ироничное фыркающее «Ильф».
– Рад знакомству, – церемонно склонил голову Учитель, и Ванька, не любивший официоз, недовольно насупился.
– А это Иехиел-Лейб Арьевич Файнзильберг… если я ничего не перепутал в вашем еврейском имени.