Перед изгнанием. 1887-1919

* * *

Ровеньки

21 сентября 1896

Милый мой Фелюнка,

Вчера я писала Николаю, а сегодня тебе, и так буду продолжать еще недельку, надеюсь, не больше, т. к. очень скучно без вас и очень пора к вам вернуться! Сегодня утром Папа был на охоте с Захаровым и Османом – привез две утки. После завтрака мы отправились вместе за 6 верст отсюда и сделали загон, но ничего не видели. Иван приехал с самоваром и чаем, мы расположились под ивой в живописном местечке, напоминающем Крым, и начали пить чай, как вдруг появился незваный гость: из-под густой травы смотрела на нас не волк, не птица, не заяц, а… простая хрюшка, настоящая свинья: Мы угостили ее бисквитами, которые, по-видимому, ей очень понравились и которые она, конечно, в первый и в последний раз поела. Затем мы поехали дальше и сделали второй загон, более удачный: выскочили две лисицы и зайц[193]. Одну лисицу Папа убил, а те проскочили благополучно. Попалась еще одна куропатка, остальные улетели, также и перепелки – их Осман напугал, стал за ними гнаться, т. ч. невозможно было стрелять, за это ему досталось от Захара. Вернулись домой к 7-ми часам к обеду, а почта пришла без письма от вас! Теперь пора спать, Папа собирается завтра на охоту в 6 часов утра! Спи спокойно, ангел мой, целую тебя крепко, крошка. Завтра окончу письмо и, надеюсь, получу от вас известие, а то одних телеграмм нам мало!

Воскресение вечером

Отгадай, откуда мы приехали сейчас?.. Из театра! Да, нашелся театр в Ровеньках! Какая-то малороссийская труппа появилась, раскинула балаган на площади и сыграла очень недурно «Сватанье на Гончаривцы» сочинения Квитка – отца нашего приятеля. Приготовили для нас два таких торжественных трона, что мы испугались, сели рядом на стульях и посадили на почетные места Верещагина и полицейского офицера! Сегодня Папа был целый день на охоте, с 6 часов утра, и убил только одного зайца. Я же была у обедни, потом раздавала гостинцы детям. Пели хороводы, танцевали, приносили мне яйца, цветы, оживление было большое вокруг дома, погода чудная и даже жарко. Почта пришла опять без писем от вас, не понимаю, отчего не пишете! Завтра мы садимся в вагон вечером и ночуем на станции, а послезавтра рано утром поезд отходит на Ростов и на Кавказ. Надеюсь, что нам удастся приехать в Кореиз 30-го утром. Так скучно без вас, мои дорогие, и при том еще писем нет! Сегодня Кокетка лаяла на кошку целое утро. Кошка сидела высоко на беседке в саду, а «Крокет», как ее называет Верещагин, из себя выходила – прыгала, лаяла, вот ты бы хохотал! Папа только пошутил, когда объявил тебе, что она поедет в Петербург, – мы везем ее с собой, и ты будешь иметь удовольствие ее мучить в Кореизе. Надеюсь, что ты пай, большой пай, и что Дюдюша тобой довольна во всех отношениях. Помни, что это мое единственное утешение вдали от тебя. А теперь пора спать, от всего сердца тебя целую, дорогой мой мальчик, поцелуй ручки Бабушки и щечку Николая за меня и кланяйся Дюдюше, Варваре Михайловне.

Христос с тобой. Твоя мама.

Папа Вас обоих крепко целует.

ГИМ ОПИ. Ф. 411 Ед. хр. 35. Л. 34–37.