Герварт Вальден — куратор нового искусства. Жизнь и судьба

Эльза Ласкер-Шюлер

В небольшом тексте «Семь замечаний о Херварте Вальдене и „Штурме“» Пауль Раабе пишет: «История „Штурма“ имеет десятилетнюю предысторию. На озере Шлахтензее в Берлине братья Генрих и Юлиус Харт основали этико-практическое содружество… Они ставили перед собой высокие цели… „Вопреки всем разногласиям, разобщающим нынешнее человечество… стремиться к единению…“. Философы, писатели, поэты объединились, чтобы в часы досуга грезить о „новом человеке“, а повседневным трудом крепить свое содружество… Здесь… Эльза Ласкер-Шюлер познакомилась с молодым музыкантом Георгом Левиным, влюбилась в него, придумала ему имя Херварт Вальден и вышла за него замуж»[143].

Эльза Ласкер-Шюлер. 1890

Если знакомство будущих супругов состоялось буквально на пороге нового ХХ столетия, то сказать, когда начался этот не совсем обычный роман, с определенностью сложно. В лирических произведениях поэтессы и писательницы Ласкер-Шюлер, где она часто описывала свои любовные истории, реальность неизменно соседствует с художественным вымыслом. Известно, однако, что именно в эти годы Эльза пережила страстное увлечение поэтом и социалистом Петером Хилле, рано скончавшимся от туберкулеза, и что ее первая книга стихов, вышедшая в 1902 году, была обращена к нему.

Артур Сегал. Ксилография. Журнал «Штурм». Август 1911

Поэзией этой молодой женщины вдохновлялся консерваторский преподаватель Левина Конрад Анзорге, и он сам, вслед за своим профессором, еще до женитьбы сочинил музыкальный цикл «Десять песен на стихи Эльзы Ласкер-Шюлер», чем, возможно, по-настоящему привлек ее к себе. Их стали часто видеть вместе в знаменитом Романском кафе возле церкви кайзера Вильгельма, Новом клубе (или Неопатическом кабаре) — модных в то время местах Берлина, где собиралась богема и где публика с восторгом внимала Ласкер-Шюлер, читавшей свои стихи.

На допросе 9 апреля 1941 года Вальден называет даты их официального брака: 1906–1912-й. Когда он женился в первый раз, ему было 22 года. Его женой стала, по меркам самых строгих литературных критиков, наиболее одаренная немецкая поэтесса ХХ века, обладавшая к тому же незаурядными способностями рисовальщицы.

Она родилась десятью годами раньше его, в 1869-м, в Рейнской области, в Эльберфельде, ныне районе города Вупперталь, художественный музей которого сегодня стал чуть ли не главным центром по изучению наследия Ласкер-Шюлер. Ее семья свято хранила иудаистскую обрядность и предписания, что было совсем не свойственно для среды, где вырос сам Вальден. Утверждается, что отец Эльзы был банкиром и что ее детство было в высшей степени благополучным. Между тем, рано потеряв родителей, большую часть своей жизни она провела в нужде.

Эрнст Людвиг Кирхнер. Рисунок («Девушка»). Журнал «Штурм». Август 1911

В возрасте 25 лет Эльза сочеталась браком с Йонатаном Бертольдом Ласкером, врачом по специальности, приходившемся братом знаменитому шахматисту Эмануилу Ласкеру. Когда через несколько лет, уже после рождения сына, супруги переберутся в Берлин, у нее возникнет возможность открыть себя в творческом отношении. Уроки рисования, которыми она занялась, очень помогут Эльзе в будущем не только для иллюстрирования собственных книг, но и для заработка, когда после прихода к власти нацистов она окажется в эмиграции.

Чтобы быть вместе с этой невысокой, хрупкой, темноволосой и коротко стриженной женщиной, напоминавшей по виду подростка, Вальдену, как и самой Ласкер-Шюлер, предстояло преодолеть существенные препятствия: ей — развод с первым мужем, ему — крайнее неудовольствие родителей, дошедшее до разрыва с ними. Эльза, как можно понять из воспоминаний, так и не попыталась помочь Вальдену и не приложила усилий, чтобы наладить отношения с его родителями.

Карл Шмидт-Ротлуфф. Рисунок. Журнал «Штурм». Январь 1912

Зато она вручила Вальдену факел (характерная аллюзия эпохи модерна, запечатленная в названии издательства и журнала Карла Крауса), то есть зажгла его, в ту пору еще совсем молодого человека, ищущего ориентиры, идеей высшего предназначения искусства и возможности положить собственную жизнь на его алтарь. И еще меч, чтобы сражаться за свой идеал. Несмотря на внешнюю субтильность Ласкер-Шюлер, ее можно в полной мере, следуя выражению Бенедикта Лившица, отнести к «амазонкам авангарда» с «их воинственным пылом».

Как бы ни сложились в дальнейшем их личные отношения, невозможно отрицать, что ту страсть, ту ярость, которую сохранял Вальден на протяжении жизни, когда дело касалось основ экспрессионизма и их защиты, разожгла именно она. «Неколебимо верная себе <…> на дух не перенося все сытое, благонадежное, миленькое, она умела… выразить свои страсти, не раскрывая потаенного и не раздаривая того, что было ее сутью»[144]. Так описал Ласкер-Шюлер немецкий поэт Готфрид Бенн.

Роберт Сторм Петерсен. Ксилография. Журнал «Штурм». Сентябрь 1913. Оттиск с доски

В реальности их совместная жизнь с Вальденом вовсе не напоминала античный сюжет с факелом. Хотя оба и обладали личным пространством, которое даровано было им искусством, в творческом отношении Ласкер-Шюлер явно опережала мужа. Именно в те годы окончательно формируется ее поэтический дар. В 1905, 1911, 1913 годах выходят книги ее стихов, она получает известность как литератор. А Вальден еще только прокладывает собственный путь в искусстве. К тому же он вынужден заботиться о заработке: без поддержки родителей денег не хватало даже на сигареты. Именно этим объясняет он Краусу свое решение оставить музыкальное поприще и заняться журналистикой. Ласкер-Шюлер, однако, более верила в музыкальные, чем литературные способности мужа.

Их сблизила совместная работа в обществе «За искусство»: Эльза старалась оказывать Вальдену помощь в организационных делах, а также подпитывала его идеями. «Эмоциональный склад характера не мешал ей вести деловую переписку, искать „источники финансирования“, составлять и рассылать проспекты будущих мероприятий, улаживать конфликты, устраивать эффективные рекламные акции, напоминавшие цирковые представления»[145].

Стихи Эльзы Ласкер-Шюлер. Журнал «Штурм». Апрель 1910

Для нее самой было большой удачей оказаться в кругу мировых знаменитостей, которые выступали на организованных этой парой вечерах. Многие, в свою очередь, отмечали ее незаурядность. Писатель Альфред Дёблин, например, уверял Вальдена, что из всего, что он слышал на вечерах в обществе, наиболее интересными ему показались произведения Ласкер-Шюлер[146].

Когда же после ряда неудач, связанных с попытками редактировать различные журналы, Вальден загорелся идеей собственного издания, она без промедления взялась за дело. То обстоятельство, что «Штурм» возник прежде всего как литературный журнал, связано, конечно, с влиянием Ласкер-Шюлер. Практически в каждом номере начнут появляться ее сочинения: стихи, рассказы, эссе. Так будет вплоть до 1912 года, когда произойдет их разрыв. Стихотворение Ласкер-Шюлер «Старый тибетский ковер», опубликованное в «Штурме» 8 декабря 1910 года, заслужит самые восхищенные отклики. Карл Краус сочтет его «сильнейшим <…> лирическим событием в современной Германии. Соперничества не выдерживают даже классики», — подчеркнет он[147].

Все указывает на то, что Ласкер-Шюлер в период брака с Вальденом утверждается в литературном мире в качестве сильной и самодостаточной фигуры. Критики считают ее продолжательницей восточной традиции немецкой литературы — «Западно-восточного дивана» Гёте и «Маленького Мука» Гауфа. Ее собственный поэтический цикл, где действуют принцесса Лейла и принц Юсуф, назывался «Иудейские баллады». В собственном воображении она станет отождествлять себя со своими героями.

Эльза «писала стихи от имени двух… обуявших ее персонажей, когда в самом начале страшного, но казавшегося в то время прекрасным ХХ века, прогуливалась в невероятно оригинальных одеждах собственного изготовления по улицам буржуазного Берлина»[148]. Свою жизнь она творила по законам искусства, в соответствии с теми экстравагантными проявлениями авангарда, которые составляли намеренный вызов нормам общественной благопристойности. Впоследствии ее даже назовут «первой хиппи». Широкие юбки и огромное количество бижутерии вызывали оторопь и недоумение окружающих. Находиться рядом с ней на публике было по этой причине сущим испытанием.

В своеобразный перформанс Ласкер-Шюлер однажды решила превратить и собственные стихи, намереваясь таким образом поправить их с Вальденом материальное положение. Она предполагала отправиться в европейское турне и стала готовиться к выступлениям, придумав и изготовив для этих целей специальные сценические костюмы. Это был замысел в духе Штурм-театра, который будет создан Вальденом еще только через несколько лет, когда они будут в разводе. Ну а в то время из затеи Эльзы так ничего и не вышло. Воспоминанием об этом художественном эксперименте служит единственная сохранившаяся фотография, которая часто воспроизводится в публикациях о Ласкер-Шюлер, где она изображена в образе факира с дудочкой в китайских шароварах.

Эльза Ласкер-Шюлер в костюме принца Юсуфа. 1913

Не без основания супруги втайне считали друг друга идеалистами. В одном из писем она так и написала: «мой муж… глубочайший идеалист, которого я когда-либо встречала»[149]. Этому ее суждению стоит довериться для понимания натуры Вальдена и его поступков. В то время как сама Ласкер-Шюлер все более пребывала в фантазийном мире собственного творчества, он начал удаляться от литературы в сторону изобразительного искусства. Несмотря на склонность к зрительным эффектам, следовать за ним в этом направлении она, вероятно, не захотела или же сочла, что его увлечение будет непродолжительным.

Памятная доска в честь Герварта Вальдена и Эльзы Ласкер-Шюлер, установленная в Берлине по адресу Катериненштрассе, 2, где в первое время размещалась редакция журнала «Штурм»

Во всяком случае, практически одновременно с открытием галереи «Штурм», когда выставочная деятельность Вальдена начинает набирать обороты, близкое окружение почувствовало взаимное отчуждение супругов. Их творческий тандем, если он когда-либо и существовал у такой необычной пары, дал трещину. Ласкер-Шюлер впоследствии признает, что они были очень разными: «Мы видим и чувствуем по-разному, мы играем и любим по-разному», напишет она Краусу[150]. «Соратники „художников-воинов“ предприняли героические, но тщетные попытки спасти их брак»[151].

Эльза Ласкер-Шюлер. Автограф стихотворения «Руфь» из цикла «Иудейские баллады» с рисунком автора. Воспроизведено с факсимильного издания Else Lasker-Schüler. Hebräische Balladen: Faksimile der Handschrift (Norbert Oellers, Марбах-на-Неккаре, 1986)

Приближающийся разрыв они тоже переживали по-разному. Ласкер-Шюлер — чрезвычайно болезненно, а Вальден — стараясь максимально соблюдать внешние приличия и демонстрируя подчеркнутое уважение к ней как к соратнице. Хотя именно он, по выражению Эльзы, «дезертировал» первым. Обратим внимание, что в приветственном слове на открытии Первого Немецкого осеннего салона (1913) Вальден упоминает имя Ласкер-Шюлер в ряду тех, кто составляет ядро нового искусства. Присутствовала ли она на вернисаже, мы не знаем.