Моя служба в старой гвардии. Война и мир офицера Семеновского полка. 1905–1917

– Научится, – говорю. – Ну а как у него семейная жизнь?

– Да лучше не бывает. Эта Наташа у него просто чудо какая баба… Красавица, умница и держит его крепко… Младенец у них недавно родился, великан… Премированные родители. Живут, конечно, очень скромно. Жалованье маленькое… 130 рублей. От разъездов, по трешнице в день, ему кое-что остается. Но в их годы это пустяки!.. Все так начинали. Нет, я тебе говорю, отличная пара, трогательная пара!

Вечером я отправился к Ильиным в гости. Жили они во втором этаже деревянного домика на Воздвиженской улице. Было у них весьма небогато, но очень уютно. По стенам в столово-гостиной висели полковые фотографии и стоял даже рояль, правда довольно старенький. Шампанского нам не подавали, а пили мы чай с плюшками, ели солонину с хреном и усидели графинчик водки. А когда стали клянчить второй, то Наташа оказалась адамант[34]и выдать еще категорически отказалась. Она то сидела с нами, то уходила в соседнюю комнату успокаивать повелительно оравшего гигантского младенца, у которого резались зубы.

Лакеев в гетрах или горничных в фартучках и кружевных наколках тоже не было. От времени до времени в комнату входила средних лет и огромного роста – под стать этому жилищу великанов – домашняя прислужница, единственная в доме. На голове у нее был платок, а на ногах валенки. Она громко давала советы Наташе насчет младенца и непринужденно встревала в наш разговор. Ей так же непринужденно отвечали. Чувствовалось, что в этом маленьком доме с большими обитателями она не последнее лицо и что отношения тут царят простые, человеческие, без всяких этих петербургских фиглей-миглей.

Ушел я от Ильиных очень поздно, крепко расцеловавшись с обоими. А на следующий день утром я уехал и больше их никогда не видал.

В 1911 году меня назначили служить за границу. В 1913-м я вернулся в Петербург и женился. А в 1914-м началась война.

Ильина, как молодого запасного офицера, призвали, но, не знаю по какой причине, в наш полк он не вернулся. Его бы, конечно, с радостью приняли.

Попал он в сибирские стрелки. В середине ноября 1914 года сибиряки грудью защищали Варшаву. Шли страшные, кровопролитнейшие бои под Болимовым и Боржимовым. Ильин командовал уже ротой. 20 ноября его дивизия отбила девять немецких атак, почти без помощи артиллерии.

На следующий день, 21-го, в самый день Введения, с утра пошли в атаку наши сибиряки. Ильин поднял свою роту, крикнул, махнул шашкой, встал во весь свой богатырский рост и был убит наповал пулей в голову.

Слышал потом, что Наташа уехала в Америку и вышла там замуж. А премированный младенец вырос и сделался американцем.