Кровь и Пламя

Из первого “Рендж Ровера” высадили всех, кроме самого Хеопса, водителя и пулемётчика с позывным Гидеон, расположившегося в багажнике, который успел к тому момент хмуро пошутить, что они будут играть в бронетранспортёр, только маленький.

В первом КАМАЗе также оставили только двоих в кабине, кузов оставили полностью пустым. Расчёт был на то, что стрелять будут в первую очередь по головным автомобилям. Когда придёт очередь остальных, из них уже успеют выгрузиться бойцы. Если успеют.

Про груз, который был набит в КАМАЗы, Хеопс предпочел не спрашивать, хотя у него было стойкое ощущение, что и сам Кубань не знает, что в его ящиках. Не знает и предпочитает не задавать вопросы. Лишь бы не что-то взрывоопасное.

— Лишь бы не древний вампир! — нервно пошутил Хеопс.

— Если там вампир, и он проснётся, то это уже будет не нашей проблемой, — устало усмехнулся Кубань.

Первые три автомобиля шли резво со включёнными габаритами, а бронетранспортёр ещё и с зажжёными фарами, как бы приглашая пострелять засевших в засаде гадов. Остальные же четверо полностью погасили свои огни и двигались на почтительном расстоянии — даром, что голова колонны здорово освещала путь и была прекрасно видна.

Когда фары вырвали из темноты запаркованный на обочине “Рейндж Ровер”, Салют нажал на газ, ускоряя свою бронемашину. И здесь было главное, чтобы если начнут стрелять, он не проскочил мимо засады. И он не проскочил.

Первый выстрел прошёл мимо, влетев в какое-то дерево на обочине, а вот второй гранатомётчик попал в заднее колесо, начисто оторвав его. БТР дёрнулся, накренился, Салют же одновременно с этим нажал на тормоз, выкручивая руль. Тяжёлую машину по инерции начало разворачивать, как в средние колёса прилетела ещё одна граната — они отправились вслед за задним колесом, благо бронетранспортёр уже успел достаточно развернуться на дороге, чтобы Пионеру на пулемётах было удобнее стрелять.

Пока противник превращал головную машину в подобие таракана без лапок, водитель внедорожника, следовавшего за ним, нагло пользовался бедственным положением товарищей. Он успел резко затормозить и развернуть автомобиль поперёк дороги, открывая дверь багажника, так, чтобы Гидеону сподручнее было стрелять. Дальше уже заговорили пулемёты Пионера, стреляя примерно в сторону нападавших.

Ещё одна вспышка сверкнула на обочине и тент на кузове КАМАЗа взорвался. Из кабины выкатились бойцы только-только успевшие остановить свой грузовик. А пулемёт Гидеона присоединился к разговору, примерно в том же направлении, где располагались вражеские позиции.

— Доктор Хеопсу! Доктор Хеопсу! — Хеопс выкатился из машины и завопил в рацию, ложась на земле и целясь в темноту. С другой стороны от “Рендж Ровера” водитель с позывным Боксёр последовал его примеру, — Доктор Хеопсу, как слышно?

Полыхнула снова вспышка и граната вошла чётко в кабину КАМАЗа, добив его — поле боя ярко осветило огненным заревом. Пулемёты бронетранспортёра дали очередь по месту, откуда стреляли, но было по-прежнему непонятно, есть ли вообще толк от этого.

— Доктор Хеопсу! — глава куприяновских бойцов материл по чём свет своих разведчиков, но продолжал вызывать по рации.

— Доктор на связи, — прошипела рация.

— Твою мать, где вы?

— Наблюдаем ваш бой, подойти не можем, стрелять перестаньте.

— Вам видно что-то в лесу?

— Да нихрена.

— Принято, конец связи.

Пулемёт Пионера замолчал, остывая. Гидеон тоже перестал стрелять, стараясь понять, а попал ли он вообще в кого-то.

А лес на той стороне тем временем безмолвно взирал на догорающий грузовик и коптящий бронетранспортёр без трёх колёс.

— Хеопс Кубани, Хеопс Кубани, приём! — раздался голос взводного в рации.

— Хеопс на связи.

— Как у вас обстановка?

— Наделали работы для дорожных служб, — мрачно усмехнулся Хеопс, — Но эти замолчали. У вас там что?

— Квадракоптер вообще ничего живого не видит на тепловизоре, только вас таких горячих.

— Доктор со своими проверять пошёл.

— Принял, готовимся после него к вам.

— Конец связи.

У БТРа в кабине открылась пассажирская дверь, оттуда выбрался боец с позывным Ленин с огнетушителем. Быстро пробежал вдоль борта, обошёл машину сзади и стал заливать порошком горящее колесо. Лес, откуда только что по колонне стреляли, оставался безмолвным, наёмники нервно сжимали оружие и вглядывались в темноту.

От КАМАЗа подбежало к внедорожнику двое — как раз те, кто был в кабине. Немного ободранные и закопчённые, но живые. Хеопс кивнул им залечь рядом с машиной на дороге.

А группа Доктора тем временем цепью пошла через тёмный лес. Они довольно быстро дошли до тел, которые и впрямь оказались Саймоном и Тигром. Грязно, но тихо выругались и двинулись дальше, но тут из кустов на пригорке прямо на них вышли… В общем даже штатному психологу WarConsulting, который занимался потом эти вопросом, сложно было разобраться в том, что же там увидели наёмники. По описанием выживших, если их все сопоставить, то выходило, что на них из кустов вышла ни много ни мало — армия демонов. В одном все описания были схожи — это было самое страшное, что доводилось видеть в жизни, и быть может, ничего страшнее с этими людьми и не случится никогда.

И потому в тот момент, когда это нечто вышло на них из леса, сначала бойцы завопили от ужаса. А потом они просто ударили из всех стволов по тому, что видели, от страха. Лес огласился грохотом и вспышками выстрелов. Рожки автоматов кончились буквально за несколько секунд, и их противники, по прежнему ужасные и отвратительные, словно чудовища из Преисподней, отшатнулись. А потом случилось самое логичное, что могли сделать люди, полные ужаса, у которых кончились патроны. Они ударили в противников из подствольных гранатомётов. Примерно шагов с пяти.

В это же время в кабину БТРа Салюта прилетел снаряд из гранатомета. Стёкла лопнули, бойца залил огонь. А в сторону чёрного “Рендж Ровера” протянулось два огненных рукава. Противник умудрился скрытно подобраться близко к расстрелянной колонне и сейчас бил с противоположной обочины. А после ударил из автоматов с прежней позиции.

— Контакт! — закричал Хеопс в рацию, — Кубань Хеопсу! Кубань Хеопсу!

— На связи, выдвигаемся! — сквозь шум боя прошипела рация.

Ещё один выстрел из огнемёта ожёг Гидеона, по-прежнему стрелявшего из кузова внедорожника. Боец зажмурился, громко выругался, перестал стрелять и отшатнулся вглубь автомобиля. Пули рикошетили от брони автомобиля, но вот уже одного из наёмников зацепило и он распластался на дороге.

— Отходим! — прокричал Хеопс и перебежал за “Рендж Ровер”.

Тот, кто только что заливал из огнетушителя колёса бронетранспортёра, захрипел и сполз вниз. Пионер шевельнул пулемётами и начал стрелять по врагам, которые продолжали поливать автоматными очередями чёрный внедорожник.

Хеопс встал на колено, выставив ствол автомата перед собой, укрывшись за машиной, как башню БТРа снёс ещё один взрыв. Водитель “Рендж Ровера” привстал, желая отойти назад, но вражеская очередь срезала его, и он дёрнувшись завалился набок.

Забил крупнокалиберный пулемёт БТРа Кубани, медленно двигавшегося вдоль дороги. Под прикрытием брони бежало с десять бойцов WC. Противник увидел новую цель и переключился на неё, дав возможность Гидеону выбраться из внедорожника. Пулемётчик установил своё оружие рядом с тремя подстреленными сослуживцами и снова открыл огонь по противнику.

Пули стучали по броне, словно град по черепице, но бронетранспортёр упорно полз вперёд, стремясь прикрыть свои бортом простреливаемую позицию Хеопса и Гидеона.

Ещё один выстрел из огнемёта залил БТР, заставив на мгновение замолчать его пулемёты.

— Подствольниками! — зычно скомандовал Кубань. Несколько бойцов вынырнуло из-за брони и выстрелило. Позиция противника озарилась вспышками, несколько автоматов замолчало. Снова заговорила пулемётная спарка на башне бронемашины. На противоположной стороне стало заметно, что автоматчики меняют позиции.

Хеопс увидел, как у раскуроченного бронетранспортёра появилась пара вражеских бойцов и выстрелил из подствольного гранатомёта. Те успели крикнуть что-то по-немецки, как их раскидало взрывом.

Из-за догорающего КАМАЗа, зайдя во фланг позиции нападавших, начала стрелять ещё одна группа. В их сторону полыхнул огнемёт, но огнемётчика тут же срезал выстрел БТРа.

Стало заметно, что противник начал отходить, и ему вдогонку полетели гранаты из подствольников. До слуха русских донеслись крики и команды на немецком.

— Колос Кубани, Колос Кубани, — раздался голос взводного в рации на общем канале.

— Колос на связи.

— Противника не преследовать, дать отойти.

— Так точно, конец связи!

Противник уходил, оставляя тела своих убитых, позицию занимали русские наёмники.

— Хеопс Доктору, Хеопс Доктору! — раздался дрожащий от возбуждения голос с рации.

— Хеопс на связи.

— У меня один двухсотый и трое трёхсотых, противник ликвидирован. Как понял меня?

— Понял тебя, возвращайся к грузовикам, — Хеопс устало привалился к борту “Рендж Ровера”.

— Принял, конец связи.

Из-за внедорожника вышел чуть пошатываясь Гидеон с пулемётом на плече и посмотрел на своего командира:

— Три двухсотых.

— Говно, — сплюнул тот на дорогу.

— Вроде отбоярились, — наёмник опустил своё оружие с плеча, уткнув приклад в землю.

— Всегда хотел спросить, почему Гидеон?

— Жюля Верна в детстве очень любил, — нервно засмеялся тот и обернулся к Кубани, который подошёл к ним, — Что, прошли, товарищ командир?

— Надеюсь, — устало потёр глаза тот, — Лишь бы по второму кругу не начали.

— Не должны, их мы тоже потрепали, — ответил Хеопс и поднялся на ноги, — Идём, посмотрим, что там с нашими.

И он направился к БТРу Салюта.

***

(19 августа)

Над Тюрингией раскинулась ясная звёздная ночь.

Турецкое тепличное хозяйство находилось на довольно обширной территории посреди полей и перелесков. Дорога от ворот буквально через несколько сот метров, вливалась в трассу между двумя городами, что порождало надежду, что если кто и захочет напасть на колонну русских, то не будет это делать посреди людной автомагистрали.

У ворот стоял Свят Вениаминович в тёмной рубахе навыпуск и таких же тёмных штанах. Стоял и неторопливо курил трубку. На его могучей груди красовалась подвеска из длинных медвежьих когтей, а на ногах на красных сапогах поблёскивали в отсветах прожекторов красные камни.

Рядом с ним стоял худощавый и высокий, выше него самого, человек в коричневом костюме-тройке. Стоял и также спокойно курил сигару, флегматично стряхивая пепел на бетонные плиты дороги. Его жёлтые туфли в свете прожекторов казалось были сделаны из латуни.

— Ещё раз, сколько времени на дорогу у нас? — Салтыков даже не поворачивался к своему собеседнику, глядя за ворота, где вдали на автостраде изредка мелькали автомобильные огни.

— Четыре часа примерно, — его собеседник затянулся сигарой и выпустил облачко дыма, — Если будем идти без остановок, к утру будем в Берлине.