Злодейский путь!.. [том 3-4]

Глава 98. Добро пожаловать в орден РР, Демнамелас

Когда только Шен вернулся в орден, перво-наперво он отвел Риту к Шиану. Разговор с ним почти сразу пошел совершенно не так, как он планировал.

Обняв брата и попеняв, что тот вернулся раньше положенного, Шиан перевел взгляд на девушку, стоящую рядом с ним.

— Это?..

Кажется, он не хотел верить тому, что видели его глаза. Пусть Риту и выросла с тех пор, как он видел ее в последний раз, она все еще была узнаваема.

— Это Риту, наша внучатая племянница, — произнес Шен.

— И она приехала в орден… погостить?

Рассматривая девушку, предположил Шиан.

— Я приехала, чтобы стать заклинательницей, великий дядя, — ответила Риту.

— Понятно… — медленно проговорил Шиан. — Риту, ты не могла бы ненадолго оставить нас с твоим вторым великим дядей наедине?

Риту кивнула и вышла в соседнее помещение, прикрыв за собой дверь. Шен не понимающе перевел взгляд на Шиана: он не ожидал от того столь холодной реакции.

Глава ордена, однако, выглядел скорее раздосадованным, чем счастливым.

— Зачем ты привел ее?

— Затем, зачем она и сказала: чтобы Риту стала заклинательницей. У нее есть талант, который нельзя игнорировать.

Шиан молча смотрел на него, словно перебирая в уме много фраз. Его брови сошлись к переносице и между ними пролегла морщинка.

— Что не так? — не выдержал Шен.

— «Что не так»? — взгляд Шиана после этой фразы заледенел, словно маска дала трещину и слетела с этого человека, разломившись на две половинки. — Я надеялся, что больше никто из нашей семьи никогда не станет бессмертным заклинателем. А ты? Ты так сильно желаешь повторения истории с Рурет? Прошлого уже недостаточно? Или ты способен был и это забыть?

Шена словно окатили ведром холодной воды. Ведь точно, он и сам отметил, как Риту похожа на Рурет. Именно поэтому он решил, что ей необходимо приехать в орден. Он совершенно не подумал, что Шиан может воспринять ситуацию по-другому. Но, учитывая то, как закончила Рурет, было ли это удивительно?

Но, даже если и так, даже если опасения Шиана небеспочвенны, было ли решение Шена неправильным? Из-за того, что она походит на Рурет, не значит, что ее судьба сложится подобным образом. То, что родственники похожи, — вполне естественно, но значит ли это, что их судьбы сложатся одинаково? В любом случае, у Риту есть ее талант и он никуда не денется. Шен не изменит свое мнение о том, что ей безопаснее быть под присмотром ордена.

— Я на самом деле не помню всего, что тогда случилось. Но прошлое никак не относится к тому, что происходит сейчас с Риту.

— Как легко судить об этом человеку без памяти! — скривился Шиан.

— Тебе так хочется, чтобы я знал об этом? Так расскажи мне! Чего ходить вокруг да около!

Шиан вздрогнул, когда слова резко сорвались с уст Шена. На мгновение он замешкался.

— Нет! Нет-нет, не нужно. Я… Я не хочу заставлять тебя.

Он сделал шаг к Шену и с какой-то затаенной надеждой всмотрелся в его лицо.

— Ты всегда был таким? — внезапно спросил он, расширив глаза.

Сердце Шена кольнуло от страха. Он сделал шаг назад. Он прятался за этим образом «лишившегося памяти», но Шиан видел разного Шена: того, кем он стал после смерти Рурет, того, каким он был до, и даже того, каким он был в детстве. И соответствовал ли хотя бы один из этих образов тому, что открывалось перед ним сейчас?

— Просто позаботься о Риту. Мы примем ее в орден, и это не обсуждается, — резко произнес Шен и, развернувшись, пошел прочь.

Выйдя за дверь, он бросил мимолетный взгляд на внучку, ожидающую на диванчике, и пошел дальше, ничего не сказав. Риту подскочила, желая окликнуть его, но осеклась, смотря в быстро удаляющуюся спину Шена.

А у того было стойкое ощущение, что так не может продолжаться вечно. С каждым разговор с Шианом он словно приближается к бездне, и однажды он оступится, окончательно полетев вниз. Когда Шиан поймет, что за этой маской скрывается совершенно посторонний человек, что произойдет? Что бы он сам почувствовал, если бы узнал, что близкий человек безвозвратно утерян, а его тело, как чужую кожу, носит совсем другой человек? Находился столько времени перед глазами, лгал, осквернял даже память о нем. О, даже святой не смог бы простить подобного.