Первый среди равных. Служа Империи

Глава 12

Пылевое облако полностью скрывало картину боя. Пробовал прислушиваться, но что поймёшь в доносящемся ржании лошадей, скрежете металла о метал, и я отдал приказ оставшейся со мной тройке гвардейцев следовать за мной.

— Капитан приказал ожидать, — возразил лейб-капрал.

— А если именно нас там не хватает? — задал неудобный вопрос. Я измучился в неведении. Впервые я оставался в стороне от боя не командуя, не руководя боем, а просто стоял и смотрел, как происходит сеча не на жизнь, а на смерть, и меня мучала совесть. Может действительно стал солдатом с большой буквы, видя, когда мои соратники умирают, и не мог спокойно стоять и ждать, чем закончится бой. — Савелкин, с обозом! Остальные… К бою! За мной!!! — скомандовал, перехватывая поводья.

Неудивительно, что спутники меня обогнали и вырвались далеко вперёд на первых же метрах. Кавалеристы, а тем более гвардейцы — особая каста. Их учат обращаться с лошадьми, управляться с оружием на полном скаку, но главное — лошади. Они не боятся шума, выносливы и неприхотливы. А мне досталась обычная, что как не подгонял её, она всё равно не могла сравниться с боевыми кавалерийскими скакунами. Ожидаемо к месту боя прибыл последним.

— Штабс-полковник, докладываю, — подъехал ко мне лейб-капитан. Его лошадь, разгорячённая быстрой скачкой, всё не могла успокоиться и кружилась вокруг меня, описывая кривые. Капитан старался утихомирить её, но боевой скакун не успокаивался. Как-то читал или видел по телевизору, что резко коня останавливать нельзя. После стремительной скачки его необходимо выходить, и только потом останавливать и давать воду.

Я слез с лошади. Подскочил лейб-капрал, взял поводья. Лейб-капитан последовал моему примеру и лошадки тихим ходом побежали по кругу.

— Благодарю, — произнёс офицер и я понял, за что благодарит меня лейб-капитан. Хвастаться и набивать себе цену, что чего-то знаю о лошадях не стал, только коротко кивнул.

— В ходе встречного боя, — продолжил доклад лейб-капитан, — уничтожено до полусотни моркенов. Захвачены лошади, в том числе вьючные и обоз. Пока не считали.

— Потери?

— Пятеро убиты, восемнадцать ранены. Из них четверо тяжело. Лошадей потеряно двенадцать.

Неплохой размен получился. Кавалерийский батальон — сто пятьдесят бойцов. По земной классификация, если не ошибаюсь, именовался эскадроном, уничтожил пятьдесят врагов и безвозвратные потери всего пятеро.

— Кто-то смог уйти? — во всё ещё витавшем облаке пыли не понял, смог ли кто уклониться от сражения и, оторвавшись, броситься убегать.

— Пара всадников ушла. Посылал догнать, но до границы не успели.

— Понятно. Ладно, капитан, думаю продолжать наш путь дальше не стоит. Собираем трофеи, раненых и возвращаемся кратчайшим путём в Ухтюрск. Если есть по дороге где медики, давай завернём, покажем раненных, а то думаю без помощи они долго не протянут. Мельком я видел с какой глубокой раной, через всю грудь, сидел, привалившись к погибшей лошади наш гвардеец. Его перевязывали, но долго он не протянет. Вокруг грязь пыль, и крови много потерял.

Собирались недолго. Я был удивлён, что трупы моркенцев свалили в одну кучу, облили маслом и просто подожгли, а своих забрали с собой. Ведь логичнее похоронить их там же, но их укрыли белыми полотнищами и уложили на подводы с обозом. У каждого всадника плотное полотнище было приторочено к седлу и использовалось как попона в ночную стужу.

Ехать пришлось медленно. Но капитан выслал вперёд дозор, предупредить готовиться к приёму раненных. Из тяжёлых довезли только одного. Остальные скончались в дороге.

Заходил к генералу убедившись в своей правоте о необходимости возведения застав по периметру границы. Это и охрана границ и, случись что, внутри можно получить помощь. Если б не полдня нам пришлось ехать до ближайшего населённого пункта, а потом ещё столько же, чтобы добраться до лекаря, то вероятно раненых можно было спасти.

— Господин генерал, у меня предложение по усилению границы.

— Слушаю, говорите.

— Предлагаю возвести по периметру, на расстоянии десяти-двадцати километров друг от друга заставы, а каждое четвёртое укрепление — форт. Это усилит охрану границы и ускорит быстроту реагирования.

— Заставы, — пробормотал генерал. На него мои слова не произвели никакого впечатления, — это можно, но где взять средства на материал и мастеровых? Пытались лет пятьдесят назад держать вблизи границы расквартированные войска, но они постоянно подвергались нападению и разграблению, а последний форпост, насколько помню, сожгли, не успев возвести.

— Для этого и нужно возводить не один или даже два… — в уме подсчитал протяжённость границы и выдал, — а сразу двадцать. Пять из них с численностью гарнизона пятьсот солдат, а пятнадцать с численностью сто пятьдесят — двести. Разработать систему оповещения, те же дымовые костры, чтобы близлежащие могли помочь в случае нападения.

— Это всё хорошо. Я запрошу в Генеральном штабе разрешение и средства на постройку, у вас ещё что-нибудь? — как знал, ему успели доложить о стычке и очередной победе. И он спокойно воспринимал мои слова.

— Да, — не стал разочаровывать генерала и предложил свой план, — необходимо устроить засады в местах, где часто пересекают границу моркены.

— Там степь кругом. Солдат не спрятать.

— В ущельях есть возможность оборудовать секреты. С высоты наблюдать за окрестностью, а разместить войска в сёлах, — вот последняя фраза на генерала возымела действие. Как понял, они и не задумывались использовать местные селения для расквартирования пусть и небольшого, до полусотни солдат, аванпоста.

— Вы встречались с местными жителями? — почему-то спросил генерал.

— Нет, пока не довелось, — ответил искренне. Мы заезжали в пару селений, набирали воды, недолго отдыхали, но встречаться с местными не приходилось. Лейб-капитан пояснял, что сейчас самая важная часть года. Кто в силах, все на пастбищах или пошли на промысл в высокогорье за надером. В сёлах остались только старики да дети, а они сидят в своих плохо построенных хижинах и носа не показывают. Боятся. Из-за этого и набеги даются моркенам легко.

— Советую встретиться, поговорить. Да, если не ошибаюсь, вам даны полномочия привлекать и гражданское население… — с иронией произнёс генерал, — можете им приказать помочь строить заставы, а в Генеральный штаб я сегодня же отпишусь. Как раз планировал на днях отправить очередной отчёт…

Не знаю, издевался ли надо мной генерал или так шутил, но вышел от него раздражённый. Мало того, что граница как проходной двор. Так ещё и инициативу на корню губят.

Добравшись до дома где квартировал, первым делом взялся за перо и чернила. Не было у меня надежды на генерала. Может он и составит просьбу в Генеральный штаб о выделении средств на обустройство застав и фортов, вот только сможет, или скорее захочет ли он это обосновать сидящим далеко в столице штабным офицерам, которые и специфики местной не знают. Я сам, когда приехал долго привыкал, что на протяжении десятков километров не встретишь ни единого путника, не говоря про сёла или селения. А в Генеральном штабе-то и подавно не будут вникать в ситуацию.

За несколько недель, что здесь нахожусь, число набегов вроде снизилось. Даже одну группу разбили. Генерал не преминет расписать это как успех. Но достижение выглядит сомнительным. Скорее затишье перед бурей. Срок перемирия подходит к концу, вот тогда и сенарцы, и моркены активизируются. Да и урожай надеры соберут, спустят в сёла для сушки, фасовки и прочей подготовки к отправке, вот и снова начнутся набеги.

Отхлебнул горячего чая-надера. По организму разлилось приятное тепло, а на душе стало спокойно. Сначала думал составить письмо в Генеральный штаб, но потом подумал и принялся составлять послание Императрице. Как раз появился повод напомнить о себе.

Через несколько часов мучений и десятка испорченных листов, посмотрел на своё творение. Конечно, получилась не ода с возвышенной лексикой, недопущением противоречий, территориально специфических слов и новых словечек, но стиль письма получился насыщен яркими образами.

— Такое уж точно будут читать вслух и неоднократно, — удовлетворённо хмыкнул, вновь прочитав послание. — Савелкин! — позвал адъютанта и когда тот вошёл, спросил, — когда прибывает фельдъегерь? А лучше узнай, как мне отправить послание в столицу?

— Если послание государственной важности, нужно дождаться фельдъегеря. Когда он прибудет, не знаю. Примерно раз в месяц почта приходит, а если личное, то с оказией в порт, а там с капитаном договориться, чтобы оставили послание в ближайшем почтовом отделении, ближе к конечному пункту.

— А если ускорить?

— Сильно ускорить не получится. Советую дождаться фельдъегеря. Они всё равно быстрее передадут послание адресату.

Немного подумав, согласился с предложением адъютанта дождаться фельдъегеря. Всё-таки это их работа доставлять важные послания и на каждой перекладной станции их в первую очередь обеспечивают сменной свежей лошадью.

— Хорошо. Как только прибудет фельдъегерь, передай ему вот это послание для Императрицы.

— С указанием вручить лично в руки? — осведомился адъютант.

— По возможности. Главное, чтобы не затерялось где-нибудь среди придворных.

Через двое суток послание начало свой путь в столицу.

Рассматривая карту, наметил предполагаемые места строительства застав и фортов, но не оставлял идею организовать засаду. Но мне не хватало сведений о местной специфике и настораживало, почему генерал с такой иронией говорил, что могу использовать местных гражданских, если понадобится. Идти к генералу за разъяснениями отказался. А попросил адъютанта пригласить ко мне на чашку надеры лейб-капитана Заверсинса. Этот офицер мне понравился. Опытен, давно служит в этой местности и главное умён и напорист.

— Проходите, лейб-капитан, — в один из вечеров выкроил для меня время офицер. Я не настаивал на немедленном его прибытии, вот и ожидал, когда у него появится свободное время.

— Благодарю, штабс-полковник. Мне сказали, что хотели со мной поговорить, но сразу не получилось… — стал оправдываться офицер, но я его перебил.

— Понимаю. И давайте обойдёмся без формальностей. Вы сегодня мой гость, скорее, как знаток местных реалий, а не как офицер. Наслышан, что вы давно в этих местах.

— Да. Более десяти лет, — ответил лейб-капитан, усаживаясь в кресло.

— И часто общались с местными? — логично предположил. За столько-то лет и не контактировать с местным населением.

— Бывало. Там запасы воды пополнить в селении, остановиться на ночлег, когда слишком долгий переход.

— Вот и расскажите об этом. Меня интересуют особенности их жизни, обычаи. Предупрежу сразу, спрашиваю это с определённой целью, и чтобы не вводить в заблуждение намёками, поясню. Я с генералом обсуждал вопрос организации засад, в том числе размещении солдат в сёлах, что ближе к границе, — последние фразы для офицера оказались полной неожиданностью, он подобрался, хотел встать, но я его жестом остановил. — Что-то не так?