Первый среди равных. Служа Империи

Глава 17

После слов солдата, выбежал из хижины. Шум и конский топот доносился со всех сторон. Гонимое ветром пылевое облако через несколько минут накроет наши позиции, а что происходит за ним с большим трудом едва разбирал.

— К бою! На позицию! Огонь без команды не открывать!!! — разразился командами, пытаясь рассмотреть, с какой стороны противник начнёт атаку, но мешала пылевая завеса.

— Командир, они вроде скачут по кругу. Смотри. Я только что этого всадника видел на противоположной стороне. У него лошадь приметная, чалой масти, — говорил оказавшийся рядом со мной штабс-капитан, — на рыжем фоне вкрапления белых волосков, а голова и ноги основного окраса. И на теле белые волоски с небольшими пятнышками перемежаются с тёмными. Я не мог ошибиться, это одна и та же лошадь, что видел буквально несколько минут назад, пока сюда шёл.

— Так хорошо разбираешься в лошадях? — спросил, всматриваясь в разворачивающееся действие. Всадники кружили вокруг селения против часовой стрелки. Кто-то ускорялся, выбиваясь из общего ритма, кто-то вываливался из общего строя и проносился прям рядом с шеренгой обороняющихся, что-то выкрикивая. Но основная масса кружилась, танцуя причудливый танец, словно заводя себя, настраивая на решительный бой, разогревая коней к предстоящей атаке.

— Не скажу, чтобы очень, но память хорошая. Да и конь у всадника приметный. Другие-то все тёмной масти и приземистые какие-то. А эта… Наверно другой породы. Таких высоких и статных у нас на севере много.

— И что они хотят? Может лазутчиков каких выслали?

— В такой карусели пеший не пройдёт. Без малого, наверно тысяча всадников кружится.

— Но пылевое облако они зачем поднимают? За ним же ничего не видно, — размышлял, ища причину, почему так ведут себя противники. Только что наступил рассвет. Пора бы им и атаковать нас, но они чего-то ждут. Не успел додумать, как из строя выпал один всадник, устремился в нашу с капитаном строну. Солдаты подобрались, припали к мушкетам, но я их остановил:

— Не стрелять!

Всадник скакал по прямой линии, кратчайшим курсом и у меня возникло впечатление, что он пойдёт на таран, но буквально в полусотне метров он резко остановил коня, что тот встал на дыбы и повинуясь инерции сделал несколько шагов вперёд на задних ногах. Я удивился такому мастерству и мысленно поаплодировал наезднику. Никогда не видел такой великолепной техники выездки. Казалось, что всадник и лошадь слились и стали единым целым. Удержаться в седле на полном скаку — полбеды, а вот попробуй на полном скаку остановить лошадь и не свалиться кубарем вперёд головой. А гарцевать, поставив её на дыбы, посчитал ве́рхом мастерства.

— Красиво. Наши лучшие кавалеристы такого не могу, — согласился с моими выводами по поводу мастерства всадника, капитан.

— Эй!!! Не стреляй! Иди, говорить надо! — вдруг на ломаном канторийском наречии заговорил этот всадник. Он сдерживал разгорячённую лошадь, что так и норовила пуститься снова вскачь.

— Разрешите? — спросил капитан, а кружащаяся вакханалия всадников продолжалась.

— Иди, — коротко ответил. Знал, что штабс-капитан ничего лишнего не расскажет. Всё-таки имеет опыт штабной работы, а если повезёт, то и узнает, что полезное.

Штабс-капитан одёрнул мундир, поправил фуражку и пошёл к всаднику. Поднятая пыль кружилась. И тут до меня дошло, зачем они так делают.

— Солдат! — позвал первого подвернувшегося под руку, — бегом к колодцу! Посмотри, прикрыли его или нет. Если нет, немедленно закрой его хоть шкурами, хоть попоной, но чтоб пыль не попадала внутрь!

«Вот сволочи, как вздумали осложнить нам жизнь. Лишить воды. Пылевое облако поднимется, накроет селение и осядет. Ведь они крутятся по кругу, и вся пыль собираться будет в центе, а что в центре? Правильно — колодец», — удивлялся хитрости и продуманности противника. Не зря предупреждали сослуживцы, когда отправлялся на юг Империи, что здесь своя специфика, свои особенности и редко кто, прослужив долгие годы на севере Империи, мог легко адаптироваться к условиям южных степей.

Капитан неторопливо возвращался.

«Что-то быстро», — подумал, приглядевшись к всаднику. Тот продолжал стоять на одном месте.

— Господин штабс-полковник, — обратился капитан.

— Что он предложил такого, что ждёт ответа немедленно?

— Он отказался со мной говорить. Требует самого старшего офицера — командира десятитысячника. Ну, то есть командира дивизии по-нашему.

— Пешая дивизия у нас до пяти тысяч, насколько помню, а конная и того меньше, — блеснул своими знаниями штатной численности подразделений.

— Совершенно верно, господин штабс-полковник, но согласно воинского звания…

— Понял, не утруждайся. Я могу командовать и группой дивизий, а если повезёт и фронтом. У них что, совсем званий нет? Только по численности командира называют, — осведомился, чтобы как-то понимать структуру армии противника. Всё как-то не досуг было, а вот понадобилось и не знаю.

— Да, в основном командиры называются по количеству подчинённых.

— Хорошо, буду знать. Что он хотел?

— Сначала осведомился, кто я. Потом, кто по званию и сколько у меня в подчинении солдат, но я не ответил, но он также спросил, есть ли кто выше по званию, я ответил, что есть. Он тогда и попросил, чтобы пришёл тот, кто самый старший.

— Попросил? — удивился я.

— Да, попросил, отказавшись говорить со мной.

— А он-то представился?

— Представился тысячником, но имя я не запомнил.

— Командир полка. Ну что ж, вроде не с простым офицером, командиром какого-то взвода на переговоры приглашают, а с целым лейб-капитаном, если по-нашему считать, — ответил, а сам поправил мундир и направился к парламентёру.

— Я командир этого гарнизона, штабс-полковник Мирони, о чём хотел говорить, — без приветствий начал разговор.

— Я — тысячник Шатунс! Мой генерал требует, чтобы передали тела погибших для погребения, достойного славным воинам.

— Тела можете забрать, они лежат за пределами села.

— Там не все! Их было больше!

— Остальные у меня в плену, — ответ, что часть всадников находится в плену, не удивил оппонента. Хотя я ожидал проявления эмоций.

— Среди них есть молодой воин?

— Есть и это сын какого-то Нигрея, — вот этот ответ возымел действие. Всадник отвлёкся, и едва сумел справиться с неудачно взбрыкнувшей лошадью.

— Генерал даёт тебе время пока он позавтракает, отдать сына живым!

— Остальные не нужны? У меня много ваших хвалёных всадников. Они сидят, привязанные к столбам и молят о пощаде, — вот здесь я загнул. Надо было торговаться. Но слово не воробей — вылетит, не поймаешь.

— Моркенец не будет молить о пощаде! Только славная смерть покроит его славой! У тебя время, пока генерал позавтракает, потом, как ты говоришь, сам будешь молить о пощаде!!! — и всадник на месте развернул и пришпорил коня.

— Никакого уважения, мог бы для разговора и спуститься, — бурчал себе под нос, отряхивая мундир от насевшей пыли.

— Что он сказал? — осведомился штабс-капитан.

— Предупредил, что после того как генерал изволит позавтракать, начнут штурм, — без тени иронии, ответил офицеру.

— И всё?

— Нет. Они как-то узнали, что у нас пленные. И что этот молодой действительно сын генерала, чьё войско сейчас кружит вокруг нас.

Штабс-капитан ничего не ответил на мои слова, хотя я ждал, что он начнёт спрашивать о чём договорились, но офицерская честь не позволила ему предаться несбыточным фантазиям. И я был рад этому. Что нам не пережить и первый хороший натиск — понятно.

В уме прикинул, сколько у нас времени. «Командующий армией изволит завтракать», — мысленно передразнил переговорщика. Значит примерно полчаса, может чуть больше у нас есть.

— Боеприпасы проверили? — чтобы хоть как-то разрядить обстановку, уточнил у капитана.

— Так точно, — без бравады ответил капитан, — пуль у каждого по две сотни. Метательные бомбы. Пороху на три сотни выстрелов. Штыки и…

— Что ты сказал про бомбы? — не сразу понял, о чём докладывает штабс-капитан. Будучи в чине простого солдата-гвардейца, помнил о применённых сенарцами ручных метательных снарядах, что на одной из стоянок доставили большие неприятности. Знал, что на вооружении и нашей армии они имеются, но так и не довелось видеть.

— Метательные бомбы. Их выдают мало. По штату положено двадцать на отделение, у нас примерно пять-шесть на отделение.

— Итого до двадцати штук. Солдат! — подозвал к себе ближайшего, что находился на позиции.

— Солдат…

— Отставить! — прервал доклад, — предъяви для осмотра метательную бомбу.

— Так у меня нет. У соседа справа имеется.

— Зови, а сам на позицию!

— Солдат… — вновь принялся докладывать прибывший боец, но я его остановил.

— Предъяви для осмотра метательную бомбу. У тебя есть?

— Так точно! Вот она, — из холщовой плечевой сумки он извлёк шар, обвязанный толстой верёвкой. Немного размотал и протянул мне. Взвесил на руке. Меньше килограмма весом. Тяжёлая, но для удобства бросания верёвка охватывала шар с фитилём наподобие спортивного снаряда «молот», но уменьшенного размера и веса. Если поджечь фитиль и раскрутить хорошенько, то можно довольно далеко закинуть. Думаю, метров на семьдесят улетит, если не дальше.

— На сколько метров метаешь?

— На восемьдесят шагов раз получилось, господин штабс-полковник, — отрапортовал солдат.

— Почему так плохо? Хорошим результатом считается сто шагов, — вступил в разговор штабс-капитан.

— Так не привык. Всего два раза дали кинуть, — замялся солдат.

— Отставить! Солдат, свободен, на позицию. Бомбу я у себя оставлю.

— Вы что-то придумали, господин штабс-полковник, — с явным интересом осведомился капитан.

— Придумал. Передай всем по цепочке, что у кого есть такие метательные бомбы, как только услышат первый взрыв, кидали их в противника. Говоришь на сотню шагов метают?

— По нормативу, да.

— И часто сдача нормативов?

— Нет, на моей памяти в прошлом году один раз было. Мало их. Это я ещё вытребовал со склада почти всё что было. Обычно их, — капитан кивнул на метательный снаряд, — во время обороны крепостей или городов используют. Сверху со стен бросают.

— Понятно.

Подозвал солдата с приказом передать по цепочке ожидать первого взрыва и потом метать все снаряды, что есть в атакующих, а только потом палить из мушкетов.

Ожидание затягивалось. Солнце приближалось к зениту, но атака на наше селение всё не начиналась. По моим подсчётам генерал должен как часа три назад закончить завтрак и отдать приказ, но противник почему-то медлил.

— Господин штабс-полковник, — подбежал солдат, — атакуют с юга. Всадники пошли в атаку!

— За мной! — отдал приказ и сам устремился на южное направление. Вот откуда атаки я меньше всего ожидал, так это с юга. Думал, что ударят с запада, так по ходу движения удобнее, но почему-то ударили с юга. Так, стоп. Пленники у меня спрятаны в хижине, что севернее. Вот теперь понятно, почему с юга пошли в атаку. Эх, забыл отдать приказ, чтобы убили пленных. Но это как-то не по-человечески, что ли. Так, с размышлениями, добежал до южной оконечности села.