Первый среди равных. Служа Империи

Глава 21

Не замечая суеты, шёл по коридорам здания штаба. Возле кабинета генерала остановился.

— Что-то не так, господин штабс-полковник? — видя мою нерешительность, осведомился адъютант.

— Нет, всё нормально. Генерал у себя?

— Да. Ожидает.

— Проходи, рассказывай, — с порога произнёс генерал, усаживаясь в кресло. Когда я вошёл он нервно прохаживался по кабинету. Ещё бы. Практически в центре города, где расположен гарнизон, произошёл если не бунт, то кровавая стычка с противником. Хорошо, что моркены были не вооружены и действия их никто не координировал.

Идя по длинных коридорам, представлял себя на месте обладающего неоспоримым авторитетом и властью как этот парнишка, что своим граничащим с безумием упрямством, превратил обычную рутину в кровавую бойню. И после недолгих умозаключений пришёл к выводу, что будь я на месте обличённого властью и авторитетом, организовал восстание и захватил как минимум штаб со всеми генералами.

— Особо нечего рассказывать. Планировал поговорить, прощупать возможность договориться о перемирии взамен на выдачу пленных. Но сами знаете, что произошло.

— Знаю. Хорошо, что усилили охрану здания.

— Моркены так и молчат? Официальных известий с их стороны не было?

— Нет. Планировал сам к ним послать гонца, но… если уж так получилось, значит не суждено.

— И ответа из Генерального штаба нет?

— Ты всё про строительство укреплений?

— Да. Сдаётся мне, необходимо их начинать строить, не дожидаясь официального одобрения. Время-то идёт.

— Сам склоняюсь к такому мнению. Но предстоит решить много проблем. В том числе с местными.

— Не вижу с ними проблем. Если не захотят возвращаться или переселяться, займём сёла и организуем там заставы.

— А если не захотят отдавать свои насиженные места под оборонительные сооружения, а продолжать там жить. Застава — явная цель при вторжении.

— Что им сейчас лучше? Каждый месяц или два подвергаются нападению. Гарнизон физически не успевает добраться до них.

— Не надо мне говорить прописные истины. Они с этим живут десятилетиями и привыкли. Научились прятать и добро, и стада, и людей вовремя уводить. Сам говорил про парня, что спрятался с детьми.

— С него я и хочу начать. Поговорить с ним, получить разрешение использовать село как отправную точку для строительства.

— Почему с ним, а не со взрослыми? Вроде есть у них какая-то община.

— Он сказал, что как старший мужчина стал хозяином села.

— Ну, попробуй, узнай. А там глядишь и ответ из Генерального штаба придёт. Помощь какая нужна?

— Нужны люди, кто знает толк в возведении оборонительных сооружений. Фортификаторы или архитекторы.

— Ну, загнул. Где ж я тебе их возьму? Это опять в Генеральный штаб запрос писать, чтоб квалифицированных специалистов прислали.

— Может сначала уточнить, есть ли такие специалисты в штабе армии? Всё ближе.

— И то верно. Не думаю, что сюда прибудет кто из самой столицы. Ладно. Иди отдыхай. А-то смотрю едва на ногах стоишь. Как себя чувствуешь? Может в госпиталь на пару дней?

— К Лукинасу? Нет уж, увольте, — улыбнулся впервые за несколько дней, — у меня своя нянька есть.

— Тогда в сроках не ограничиваю, но и не затягивай. Поговори, обсуди, чтоб все формальности к ответу из Генерального штаба были решены. Не думаю, что они там совсем из ума выжили и разрешат возводить укрепления, а если нет… Ну что ж, придумаем что-нибудь.

Вышел от генерала и тут же попал в руки адъютанта, что настойчиво просил пройти на перевязку. Я согласился. Тем более, только сейчас заметил, что форма в крови, повязка кровоточит, да и усталость навалилась. Не выдерживаю ещё полной нагрузки, полностью не восстановился.

Вечер провёл в одиночестве. Только адъютант несколько раз осторожно заглядывал, интересовался, не нужно ли чего. Попросил его в очередной раз заварить надер и продолжал сидеть, укутавшись в тёплый плед, размышляя.

Мысли о произошедшем сегодня не давали покоя. Узнав о смерти своего младшего сына, Нибери захочет отомстить и пусть в прошлый раз его войско разбили, но ведь не уничтожили. Из разговоров с офицерами, что принимали участие в операции, сделал вывод, что много всадников и простых пеших воинов ушло обратно за границу Империи, а даже половина сохранённых войск, что ни говори — большая сила. Если бы генерал не рискнул и не вышел за стены Ухтюрска практически всем дислоцированным гарнизоном, неизвестно, как бы развивались события. После долгого марша вступить в бой…

«М-да», — откинулся на спинку кресла. Приятный вкус местного чая подталкивал к умиротворённости и спокойствию. Не хотелось ничего делать. Просто сидел и строил планы на ближайшие дни. В уме разложил по полочкам, что необходимо сделать в первую очередь, что во вторую, а что можно и отложить на неопределённое время.

Поднялся из кресла, прошёлся. Остановился возле письменного стола, уселся. В голове вертелись какие-то картины из прошлой, земной жизни. Замки с величественными шпилями-башнями, утыканными бойницами, толстенные стены с выступами, венчающими парапет. Пока мысль не убежала, затерявшись, принялся на бумаге излагать то, что мог вспомнить. Получалось не очень, не художник я, а тем более не чертёжник, и похвастаться познаниями в архитектуре не могу, но старался рисовать аккуратно, чтобы сведущий в этом деле человек мог хоть как-то понять, что я хочу.

Здесь, в этом мире как таковых замков я не встречал. Только лишь высоченные стены ограничивали пространство, но оборонительного сооружения — замок с множеством узких коридоров, подземелий и тайных ходов не было. Строились дворцы, со своими особенностями и в некотором роде способные выдержать осаду, но всё-таки основное предназначение дворца — проживание в нём, а не оборона от нападения. Тем более, мучали меня смутные сомнения, что совсем скоро произойдёт революция в воинском искусстве — появятся пушки. И тогда те хлипкие, но высокие стены не выдержат и первого прямого попадания многокилограммового заряда.

Вроде в Китае строили двойные стены, промежуток между наполняли землёй, чтобы предотвратить возможность пробития. Если и пробивали внешнюю стену, то наполнитель в виде земли, глины или песка, не давал воздействовать ударной мощью на вторую, внутреннюю стену.

Закончив художества, откинулся на спинку кресла. Полюбовался своими рисунками.

— Вот разошёлся. Тут бы просто стену, пару смотровых башен построить, казарму и подсобные помещения. А я на замок со стенами толщиною в метр замахнулся.

— Звали господин штабс-полковник? — появился адъютант.

— Нет, Савелкин, хотя. Помнишь того парнишку, что нашли в селе? Где он, не знаешь? Генерал говорил он где-то в Ухтюрске.

— Не знаю, но завтра спрошу у знакомых.

— Спроси. Мне с ним надо поговорить.

— Опять в степь, к границе собираетесь?

— Скорее всего да. Но, ещё. В Ухтюрске есть строители?

— Как не быть, конечно есть, целая артель мастеровых.

— Тогда сначала с ними надо поговорить, — здраво рассудил, что лучше прийти к молодому, но всё-таки хозяину селения с конкретным предложением, а не с эфемерными обещаниями защиты и покровительства.

В полдень следующего дня я вместе с адъютантом направился в мастеровой квартал, к строителям. Впервые по городу передвигался пешком, хотел рассмотреть архитектуру зданий и сооружений, чтобы понять, чего ждать от местных рабочих людях.

— Господин штабс-полковник, смотрите, это не тот самый парнишка, что спасли в селе? — отвлёк от созерцания красот адъютант. По дороге, в сторону городских ворот шёл Венас. Он сгибался под поклажей и едва передвигал ноги.

— Куда это он собрался? — удивился.

— Может подмастерьем устроился к кому, вот и помогает.

— Может быть, — ответил, а сам направился к парнишке. Он увидал меня и остановился.

— Добрый день, господин офицер, — произнёс Венас, кладя большой тюк на землю.

— Добрый, Венас. Смотрю, на работу устроился.

— Нет. Я домой собираюсь, мне солдаты с собой дали немного еды и вещей. У меня ж считай ничего не осталось, а село надо приводить в порядок, обустраивать.

— Солдаты? — не понял я.

— Да, я у них всё это время обитал. А Марсина с детьми при госпитале. Она пока село в порядок не приведу, там останется, — посмотрел на адъютанта, тот только пожал плечами. Никто из нас не знал, что оказывается тот, кто нужен совсем рядом был и искать не надо.

— И когда собираешься в село? Туда ж далеко, пешком не дойдёшь.

— Дойду. Я с отцом, когда на летние пастбища скот гонял и не такие расстояния хаживал.

— Понятно. Точно решил в село возвращаться? — рвение молодого хозяина восстановить село мне нравилось, и я хотел этим воспользоваться.

— Конечно. Там отец мой, мать, братья и сёстры похоронены. Нельзя предавать их память. Мне это отец говорил. Его родители тоже там, недалеко похоронены. Да и не нужен я здесь.

— Почему не нужен? Устроишься подмастерьем к тому же кожевеннику или плотнику, выучишься…

— Я всю жизнь скот пас, а плотник… так в степи нет столько дерева, чтобы поделки сооружать, а…

— Подожди, — перебил Венаса, — у тебя ж ни скота, ничего нет.

— Скот разбежался, можно по степи поискать. На первое время мне и голов двадцать хватит. Думаю, отыщу столько. Или в горы пойду, там много одичавших, отбившихся от стада. Так что не пропаду.

Я смотрел на не по годам взрослого паренька. И невольно провёл параллели с сыном Нибери Салихом. Примерно одного возраста, даже Венас немного младше. Образование у Салиха намного лучше, чем у парня из села, это и понятно, но сравнение выходило не в его пользу. Можно возразить, что Венас не привык. Просто не жил иначе, как выпасом скота, простой, но тяжёлой сельской работой. Но он держится за свои корни. Что его ждёт в городе? Если откровенно, он никому не нужен. Если только не пойдёт служить в армию, но сколько лет ему предстоит мучиться, терпеть унижения из-за того, что он чужой? Чужой для городской жизни, чужой для всех, кто окружает. Солдаты не дадут в обиду, пристроят, но если он единственный остался из села, стал его хозяином, то лучше быть первым в деревне, чем вторым в городе, как говорил один из великих людей Земли.

— Савелкин, отведи Венаса к нам домой, накорми, — произнёс, обращаясь к адъютанту, а парнишке сказал, — дождись меня, я что-нибудь придумаю. Восстановим твоё село, но мне сначала надо поговорить с мастеровыми людьми, посоветоваться с ними. Хорошо?

— Если не долго. До вечера хотел добраться до села, что ближе к Ухтюрску. Страшно одному ночевать в степи, — впервые от Венаса услышал, что он чего-то боится.

— Постараюсь, если не получится, то двинемся завтра утром.

— Вы пойдёте со мной? — удивился парнишка.

— Да. И не один, хочешь, чтобы мы помогли возродить село, построили стену, восстановили хижины?

— Хочу! — радостно ответил Венас, но тут же сник, — но у меня нечем платить за работу.

— Ничего страшного, если ты позволишь солдатам там жить, не мешая тебе и твоим людям, что придут, то считай мы договорились.

— Я подумаю, — осторожно ответил Венас и эта его осторожность добавила ему уважения.