Первый среди равных. Служа Империи

Глава 7

— Доклад! — прибыл в расположение штаба четвёртой дивизии под командованием лейб-капитана Дудикса. Утром следующего дня враг на обороняемом ими рубеже предпринял ожесточённое контрнаступление, пытаясь прорвать линию окружения. С тактической точки зрения я не находил объяснения таким действиям. Логичней ударить по кротчайшему направлению. Ведь там всего семь километров составляла ширина занятой нами территории, а на этом глубина обороны составляла почти двадцать километров и прикрывала подступы южнее Кенасовки. Соглашусь, на самом опасном участке насытил оборону по максимуму, но практичнее преодолеть сопротивление на узком отрезке, чем пробивать брешь, а потом разворачивать войска, меняя направление.

— С рассвета противник силами одной дивизии предпринял две попытки атаки, — начал доклад лейб-капитан, — первую опрокинули быстро, заставив отступить, но вторая атака началась одновременно с попыткой вырваться из кольца находящихся в Кенасовке войск.

— Подробнее, — внимательно слушал, пытаясь понять план командующего сенарцев. Что начали атаку с двух сторон, похвально. Сам бы так поступил в таком положении, но почему не ударили сразу одновременно и почему не на том участке, где теоретически легче прорвать окружение?

— Пеший строй сенарцев выстроился в боевой порядок и с рассветом пошёл в атаку, мы ждали, так что встречным огнём заставили отступить. Затем, примерно через два часа мне доложили, что со стороны города выдвинулся примерно батальон и движется в нашем направлении. Одновременно началась повторная атака.

— Всего лишь батальон? А конница? — удивился, что противник пока так и не использует свою козырную карту — тяжёлую кавалерию. Ведь чем дольше ждёшь, тем возрастает опасность встретить организованный отпор. Чем хороша конница — своей мобильностью. В прошлогодней кампании именно тяжёлая кавалерия решала стратегические задачи. Словно нож пробивала брешь в обороне, куда устремлялся пеший строй. Именно так действовал враг, но сейчас почему-то он бережёт кавалерию. Хотя от пленного доподлинно известно, что в городе расквартирован полк кирасир — цвет армии сенарцев и его ударная сила.

— Конницы не было. Только пеший строй. Он вышел из-за стен и, выстроившись в боевой порядок, сразу пошёл на прорыв на нашем направлении. Ему ударили с флангов, и атака захлебнулась.

— Глупо, — пробормотал себе под нос.

— Не разобрал, господин штабс-полковник.

— Ладно, я пришлю тебе для усиления полк кавалерии.

— Господин штабс-полковник!!! — вбежал в штабную палатку занявший место адъютанта лейб-капитан Сувелкин. Мне его и уговаривать не пришлось остаться при мне, а вот с его непосредственным командиром пришлось поговорить на повышенных тонах. Видите-ли не хотел отпускать бравого и опытного гвардейца куда-то в штаб армии. Пришлось ему объяснить, что я не штабной, а что ни на есть боевой офицер. Практически всё время нахожусь на передовой.

— Что случилось?

— Прибыл вестовой. Противник пошёл в атаку в центре обороны.

— Началось, — проговорил, быстрым шагом выходя из палатки.

Обычно боевые действия начинаются с утра и продолжаются до темноты, если раньше ни одна из сторон не дрогнет и не побежит, а сейчас время ближе к вечеру и только сейчас противник начал теперь уж точно главную попытку прорыва. То, что было утром — отвлекающий манёвр, чтобы сбить нас с толку. Хорошо, что лично прибыл разобраться с ситуацией, а не отмахнувшись, отправил подкрепление. Кавалерийского полка лейб-капитану хватит для сдерживания противника, а остальные резервы мне возможно понадобятся. И я не ошибся.

Прибыл в наспех организованный штаб объединённой северной и южной группировки. Шатёр-палатка была полна офицеров.

— Господин штабс-полковник, докладываю, — вызвался один из офицеров в чине штабс-капитана, — примерно час назад западнее Кенасовки в центре нашей обороны противник перешёл в наступление численностью до двух дивизий пешего строя.

— Где конкретно? — подошёл к разложенной карте. Меня интересовало, где он на таком ма́лом участке смог разместить столько войск. А ещё интересовало, откуда он их так быстро перебросил. Ведь не прошло и суток, как взяли в кольцо группировку противника, а уже последовала реакция и серьёзная. Я планировал, что только дня через три, может четыре сенарцы сконцентрируют достаточное количество войск чтобы пойти в наступление, но ошибся и я искал ответ, почему не увидел, не предусмотрел этот вариант развития событий. Резерв у меня имелся, но его может и не хватить.

— Здесь, здесь и здесь, — офицер указал на карте места скопления противника, — три крупные группировки пришли в движение. Идут плотным строем в восемь, а местами в двенадцать шеренг. Встретили плотным огнём, первая волна откатилась. Формируют вторую волну.

— Кавалерия?

— На флангах.

Опять странность. Я бы пустил кавалерию вперёд, а она на флангах. Всмотрелся в карту… Стало понятно. Местность холмистая, изобилует оврагами. Кавалерийский наскок может и сорваться. Я продолжал изучать карту, вспоминая изученные ранее сводки.

Вошёл вестовой:

— Сенарцы второй волной пошли в атаку.

Оторвался от изучения карты.

— Второй и девятой дивизии выдвинуться к этой высоте, занять её и ждать указаний, — отдал приказ вестовым. Нашёл удобное место, где расположить резерв. Превышающая высота располагалась как раз примерно посередине между атакующими нас и сидящими за стенами сенарцами. И её ни с одной, ни с другой стороны обойти незаметно невозможно, а при должной сноровке и опыте командования опрокинуть назад атакующих не составит труда. В опыте командиров я не сомневался. Достаточно поставить задачу и можно не сомневаться, она будет выполнена. — И ещё, — обратился к скучающему курьеру из штаба армии, — для вас у меня важное поручение. Обождите пару минут.

Закончив составлять послание командующему армией с докладом об успешной проведённой операции по окружению противника, не преминул отметить, что необходима помощь армии. Настоятельно рекомендовал ударить по направлению южнее Диресаповки, тем самым сковать сенарцев и лишить возможности маневрировать свободными частями, усиливая группировку по прорыву из окружения.

— Вестовой! — вызвал курьера штаба. А-то бедный совсем извёлся. Как сюда прибыл, так ответного пакета обратно не было, а гонять порожняком курьера я не стал. Он охотно брался доставлять приказы в другие части, но толку тут от него было мало, не знал ни командиров в лицо, ни где располагаются части. Зато один из первых пошёл со мной в атаку. — Как можно быстрее передай пакет лично командующему. Ответа можешь не ждать.

— Слушаюсь, — ответил вестовой и убыл. Я верил, что командующий, окрылённый успехом окружения крупной группировки противника, не откажется и ударит всеми имеющими силами по указанному направлению, а если повезёт, то и с соседями согласует совместный удар, чтоб не повадно было. Конечно, летняя кампания формально не началась, но фактичекски была в полном разгаре…

Третьи сутки спал урывками, противник остервенело, не считаясь с потерями, атаковал, пытаясь выручить запертых в Кенасовке своих солдат. Я уже подумал, не рано ли затеял такую стратегическую игру, но на пятый день противостояния напор противника ослаб. Мы выстояли. Продолжались отдельные попытки прорваться из окружённой Кенасовки, но их быстро пресекали прибывшие свежие части. Оборона уплотнилась настолько, что под стенами города, в три кольца разместил пять дивизий, в том числе и две кавалеристских, способных дать отпор и тяжёлым кирасирам сенарцев.

— Вы бы отдохнули, господин штабс-полковник. Шестой день всё по частям ездите, толком и пообедать не можете, — ворчал адъютант Савелкин. Может и вправду у адъютантов характер меняется и ворчливость переходит на первое место. Прежние адъютанты так же ворчали и не скажу, что не по делу. Если командир в самый неподходящий момент свалится от усталости, то кто займёт его место? А так, хоть иногда напоминал мне, что необходимо поесть горячее и отдохнуть.

— Хорошо, — согласился, прокручивая в голове план сегодняшнего дня. Утром провёл совещание с командирами приданных мне дивизий, выслушал доклады и выходило, что экстренных, не терпящих отлагательств и внимания командира группировки дел, нет, — сегодня по частям не поеду. Останусь в штабе, хоть разберу сообщения от соседей.

— Вот и хорошо, а я распоряжусь, чтоб обед подали вовремя, — довольно ослабился адъютант. В трусости или лени упрекнуть своего нового адъютанта я не мог. Всё-таки почти двадцать лет в строю. Дослужился до лейб-капитана, что для выходца из обеднелых мещан хорошая карьера.

Принялся разбирать почту. Все полученные пакеты с донесениями я немедленно вскрывал и изучал, но всё на бегу, то есть на скаку, не заботясь об ответе. Теперь представилось время разобрать личную почту, адресованную мне как Валео Мирони, а не офицеру и командиру.

С содроганием искал среди нераспечатанных конвертов личное послание из столицы. Не надеялся, что самолично Императрица составит мне послание, но под видом какой местной столичной барышни могла и направить послание, объясняющее её поведение при нашей последней личной встрече…

— Господин штабс-полковник, — отвлёк от изучения конвертов адъютант.

— Что-то случилось? — насторожил встревоженный вид офицера.

— Сенарцы выслали представителя с белым флагом. Просят переговоры с командиром.

— Переговоры? Может передать послание или пакет с ультиматумом? — по поводу ультиматума я загнул, не в их положении что-то требовать. — Да, кстати, откуда парламентёр, из города?

— Нет, всадник с другой, противоположной стороны. Остановился на нейтральной территории и машет флагом.

— Приведи его сюда. И усиль охрану.

— Слушаюсь, — адъютант удалился, а я убрал лишние бумаги со стола, накрыл карту плотной тканью. Была мысль нарисовать ложные вектора́ наступлений, но времени было мало и отказался от этой затеи. Если представится возможность, конечно упомяну что-нибудь эдакое, чтоб у них в штабе задумались, но рисковать и на коленках рисовать дезинформацию не стал.

Через полчаса передо мной предстал облачённый в парадную форму кирасир. Впервые видел в вычурно помпезных одеждах представителя элиты сенарской армии. Первым заговорил сенарец:

— Адъютант по особым поручениям девятой гвардейской кавалерийской дивизии лейб-капитан Шно́рисс, — представился тот.

— Штабс-полковник Мирони.

— Командующий армией Его Величества Великой Сенарской Империи настоятельно просит о встрече с командующим канторийской армией, — без принятых в дипломатических кругах любезностей сразу перешёл к делу офицер.

— По какому поводу? Штабс-генерал Тонатос далеко. Ему неделю сюда добираться, — соврал о сроках, но пусть заставит работать серое вещество, а то ишь, командующего ему подавай. Было сомнение, а не провокация ли это: выманить командующего и одним, пусть и грязным ударом обезглавить целую группу армий, а под шумок и пойти в наступление по всем фронтам.