Деревянный венец. Том 2

* * *

Мэа-таэль был сама любезность — он даже позаботился, чтобы один из эльфов, владевших магией, исцелил все повреждения Азирила. Если тот и удивился, почему процесс лечения должен был происходить вне гостиного дома, то никак этого не показал. Но скорее всего ярость, кипевшая в нем, вытеснила все остальные чувства. Ярость из-за ситуации, в которую Мэа-таэль его поставил. Из-за собственного бессилия.

— Если вы размышляете о том, чтобы попробовать меня убить, то позволю себе напомнить: моя клятва не причинять вам вред не распространяется на самозащиту, — сказал Мэа-таэль Азирилу.

На эти слова эльф лишь оскалился. И погнал лошадь прочь, с силой ударив беднягу ногами в бока.

— Пойдем на самый верхний этаж, — сказал Мэа-таэль Наи, молча вставшей рядом. — Оттуда хорошо видно дорогу.

— Он не знал, что наши законы запрещают тебе его пытать или убивать, — сказала она задумчиво, пока они поднимались по ступеням.

Мэа-таэль хмыкнул.

— Он вообще ничего не позаботился узнать, хотя столько раз посылал наемников… Скажи, какой урок можно извлечь из того, что ты видела сегодня?

Наи некоторое время молчала и, только когда они поднялись на нужный этаж, произнесла:

— Нельзя недооценивать врага.

— Молодец, — Мэа-таэль, улыбнувшись, погладил ее по голове, потом подтолкнул к окну. — А теперь давай посмотрим одно короткое представление. Лицедеи уже готовы к выходу на сцену.

Гостиный дом стоял на высоком холме, и из их окна было прекрасно видно дорогу внизу и одинокого всадника на ней. Азирил мчался в сторону, противоположную Лазурной долине, не жалея коня. Порой он оглядывался, чтобы увериться, что дорога позади пуста, и как раз в один из таких моментов из кустов впереди вылетела веревка, цветом почти сливающаяся со снегом, и обмоталась вокруг него, прижав руки к телу. За первой тут же последовала вторая и третья.

Азирил скатился с коня, извиваясь, как гусеница. Последовала вспышка — должно быть сработал один из его амулетов — и веревки спали. Азирил вскочил на ноги — и тут же упал опять. Сперва на колени, потом ничком.

— Он жив? — спросила Наи, хмурясь.

— Конечно. Княжеские ищейки знают, как правильно ловить преступников.

Из кустов вышли эльфы, около дюжины. Двое из них наклонились над Азирилом, обыскали — явно забрав все амулеты и оружие — а потом скрутили такими же белыми веревками.

— Веревки магические, — пояснил Мэа-таэль для Наи. — Выпивают из связанного как обычную выносливость, так и магическую Силу.

Один из эльфов тем временем повернулся лицом к гостиному дому и вскинул в воздух сжатую в кулак правую руку. Мэа-таэль сомневался, что с такого расстояния эльф мог видеть его в окне, но он все же кивнул, показывая, что понял.

— Тариевые рудники, — сказал он, объяснив для Наи значение этого заранее обговоренного знака. — Сановники смогли убедить старшего сына князя, что ссылка туда будет самой лучшей казнью.

— Хорошо, — Наи кивнула, — Мэа, а остальные враги? Те, которые исполняли приказы Азирила?

— А, эти, — Мэа-таэль небрежно махнул в воздухе рукой. — Я давно уже их всех убил. С ними-то у меня никаких ограничений и запретов не было.

Наи помолчала, а потом задала вопрос, и по тону чувствовалось, что на его обдумывание она потратила немало времени.

— Что теперь, когда ты вошел в Ветвь? Хочешь избавиться от княжеской семьи и самому править Лазурной долиной?

— Многоликий упаси! — Мэа-таэль содрогнулся. — Это же кошмар наяву — постоянно видеть вокруг себя только эти холодные высокомерные рожи! Решать их проблемы, судить их распри, заседать от их имени в Императорском Совете и вообще всячески заботиться об их интересах! Бр-р-р!

— Тогда зачем тебе?

Мэа-таэль немного помолчал, собираясь с мыслями.

— Причин две, — наконец сказал он. — Во-первых, среди некоторой части эльфов Азирил все же пользуется популярностью, поскольку они разделяют его взгляды на полукровок. В том смысле, что полукровки — это низшие существа, недостойные принятия в семью, поскольку их кровь загрязнена человеческой. И что их нужно изгонять или, еще лучше, убивать, чтобы не получилось так, что через некоторое время в Лазурной долине чистокровных эльфов вообще не останется. И если тут появлюсь я, сын Азирила-полукровка, да еще принятый им в Ветвь, все его прежде сказанные речи и убеждения окажутся фальшивыми.

Наи кивнула.

— Это тоже месть, да? — спросила она. — Теперь Азирил останется в памяти своего народа как двуличный лжец, говоривший одно, а делавший другое.

— Да. — Мэа-таэль улыбнулся. — Ну а во-вторых, быть полукровкой, принятым в княжескую Ветвь, куда лучше, чем непризнанным бастардом. Кроме того, как только Азирил умрет, я унаследую все его владения. Высокое положение, богатство и почти никаких обязательств — это же так чудесно!

Наи некоторое время задумчиво смотрела на него.

— Я не могу понять, всерьез ты сейчас говоришь или нет, — пожаловалась она.

Протянув руку, Маэ-таэль взлохматил ей волосы и ничего на это не ответил.