Волчина позорный

– Тонем. Помогите!

Парни пригляделись. Из воронки, которые часто образуются на Тоболе от резкого перепада глубин и течения, пытались безуспешно вырваться парень со своей девушкой. Он кричал ей: «Греби левой рукой», сам делал то же самое, но ничего у них не получалось. Четверо из пяти любителей пива и знатоков анекдотов вскочили и поплыли к воронке. Надо было, не доплывая до неё, схватить ребят за руку и сильно рвануть на себя. У Олега это вышло сразу. Он дернул девушку так, что и руку мог бы оторвать. Но зато она, рыдая от страха, вцепилась в талию Олега и он дотащил её до места, где уже можно было встать на ноги.

Они оглянулись. Парни ныряли со стороны вглубь воронки и вылетали из воды метров за пять от неё. Ныряли они минут двадцать. Но впустую. Воронка всосала парня и донное течение унесло его вниз по реке. Воздух в лёгких кончился и он умер под водой. Никто не мог предположить, где тело прибьёт к берегу. Кто-то побежал с пляжа на бугор, где шла первая улица. Там был телефон. Вызвали милицию. Она приехала через десять минут. Милиционеры взяли лодку на лодочной станции и прошли вдоль обоих берегов почти километр. Не нашли тело.

Анекдотов больше никто не рассказывал. Налили девушке пару стаканов пива. Она минут через сорок успокоилась и согрелась. Рассказала, что с парнем этим познакомилась час назад на пляже. Они болтали, сыграли несколько партий в дурака и пошли купаться. Парня звали Мишей

– Тобол переплывёшь? – крикнул Миша и рванул вперёд красивым кролем.

Катя плавала очень хорошо и быстро его догнала.

– Переплыву, конечно, – успела ответить она и в эту же секунду оба влетели с разгона в воронку.

Миша потратил много сил, пытаясь её из бешено крутящейся воды вытолкнуть. Не вышло. Остальное видел весь пляж. Но спасать побежали только друзья Олега и он сам. Наверное, так и бывает всегда. Кто-то жизнью рискует, а другие за него переживают. Так мир устроен. Потом Олег проводил Катю домой. Рассказали немного о себе. Олегу исполнилось двадцать семь, Кате двадцать два. Он был четыре года женат. Но год назад жена случайно познакомилась с летчиком в кафе парка. У неё обеденный перерыв был. Работала рядом в музыкальной школе. Преподавала сольфеджио.

Лётчик жил в Свердловске и летал оттуда в Кустанай и обратно. Утром самолёт садился на кустанайскую полосу, а вечером возвращался в аэропорт Свердловска. Ночью оттуда он летел в Челябинск. Там ночевал и в десять утра летел в Свердловск. День отдыхал и всё повторялось. Встречались они с полгода по его расписанию, а тридцать первого декабря он позвал её встретить новый год в Свердловске с его друзьями, поскольку он уже два года холостой. Жена его покинула мирно, но по веской причине. Дома он из семи дней недели ночевал два раза. Остальное время уходило на полёты. Вот улетела с ним жена Олега, и больше он о ней не слышал ничего и ни одного письма не получил. Детей она не хотела. Их и не было. Жил холостым.

Катя замужем не была, но три года с девятнадцати лет плотно дружила с бывшим одноклассником. Он учился в педагогическом институте, а она в кооперативном техникуме на кассира-бухгалтера. Потом, после института, его забрали на год в армию. В город Ростов-на-Дону. Танкистом служил. Ну и остался в Ростове после службы. Написал Кате: «приезжай». Но она уже устроилась в сберкассу и не поехала, поскольку Диму, одноклассника, не любила.

А после своего невероятного спасения она стала встречаться с Олегом, в котором инстинктивно угадала настоящего мужчину. Он выучился на токаря в ПТУ, занимался боксом и волейболом, много читал, писал стихи, сам научился играть на аккордеоне, не нёс Катерине всякой сопливой любовной чепухи, умел делать руками всё, что положено уметь мужчине, был нежным, добрым и очень хотел, чтобы Катя родила ему сына. Что они и собирались сделать после свадьбы.

Катя чувствовала, что уже счастлива и не понимала, почему так повезло именно ей. Она сама почти ничего не умела делать. Только шила всё что угодно на маминой машинке с ножным приводом. Ну, готовила очень хорошо. Бабушка научила. Всё. Книжек почти не читала, в искусстве не разбиралась, ничего не понимала в спорте и талантов не имела даже к выбранному бухгалтерскому труду. Единственное, чем она гордилась, так это своей любовью к животным. Дома ей никто не запрещал держать трёх собак, пятерых кошек, несколько кроликов, и даже десяток куриц во главе с петухом Петровичем, которые гуляли по двору вместе с кошками и собаками.

– Теплая ты душа, Катюха, – говорил ей дед Фёдор. Потом он внезапно умер от инфаркта и на память Кате оставил эти слова.

Всё это Катя рассказала Александру Павловичу позже. Когда он три дня подряд что-то искал, измерял, записывал в сберкассе, а в обед они вчетвером сходили в столовую, затем заведующая и сторож Дуленко Иван пошли на места свои, а Шура с Катериной сели подышать на скамейку у входа. И она сама, ни с того, ни с сего, вдруг стала рассказывать ему короткую историю своей жизни и нежданной любви. Малович слушал и чувствовал, что очень хорошая жена достанется Олегу Петровичу Луганскому, токарю и настоящему мужчине.

Вышел Шура из сберкассы и стал вспоминать – где он нашел Светку «Жареную» после того, как в прошлом году на вокзале Холоп неудачно подрезал карман у мужика, который ждал посадки в вагон. Мужик его поймал за руку, а тот перехватил точёную монету в другую руку и порезал пассажиру шею и лицо. Мужика, перед тем как Холоп начал подрезать карман, отвлекала какими- то вопросами именно Светка. Карманника взяла железнодорожная милиция, Светка успела убежать, а Маловича позвали потому, что была попытка убийства. Заточенной монетой горло перерезать запросто можно. Поехал он потом с Холопом за соучастницей. Много свидетелей сказали, что они вдвоём пришли и долго оба кого- то ждали. Где же она была? Где её нашли?

– А, блин, вспомнил. – Шура щёлкнул себя по лбу. – Она же гадает на базаре с помощью золотых колец. Находит доверчивых дурачка или дурочку с золотым кольцом и у себя в редикюле имеет десяток дешевых медных, но позолоченных. Кладет на ладонь два кольца – сначала кольцо лоха, определяет размер и достаёт такое же. Размещает их на ладони у «терпилы» и говорит.

– Если кольца начнут сближаться медленно, то жизнь ваша будет улучшаться, а если они станут расходиться в разные стороны – жди неприятностей.

Свою руку она держала снизу под рукой клиента и незаметно делала так, чтобы его ладонь или сжималась чуть заметно, или разгибалась. Потом говорила, чтобы клиент зажал кольца в кулаке и встряхнул три раза. Пока он тряс, она шептала какую – то чушь непонятную, разжимала кулак и говорила, что никаких бед теперь у человека не будет. После чего забирала кольцо золотое, а своё, копеечное, оставалось у лоха. Подмену не замечал почти никто и работала она гадалкой лет пять, не меньше.

Нашел её Шура легко. Отвёл в сторону и спросил – кто послал её в сберкассу и заставил прикинуться женой милиционера.

-Холоп.– Сказала она. – А его попросил Мишка «Нищий» из блатных. Но Мишку тоже кто- то попросил, только ни она, ни Холоп не знают кто именно.

– Ну, ладно, дури народ дальше. Участковый тебя не трогает?

– Да тут все свои.– Засмеялась Светка.

-Холоп там же живет, на улице Чкалова?– Спросил Малович.

– И я там с ним живу.

– Я к вам зайду вечером. Не убегайте. И не бойтесь. Просто поговорим втроём. Обещаю – просто поговорим.

– А нам чего бояться? Приходите.– Светка помахала рукой, когда Шура уже выходил из ворот.

-Теперь надо сбегать в два ювелирных. – Решил Александр Павлович.

Позавчера он ходил в Центральный банк, ему переписали все номера, серии купюр и дома он три вечера подряд сидел над этими листами. Думал, где искать место, в котором помеченных в банке купюр оказалось бы больше всего. Оттуда можно было бы протаптывать тропинку к кому-то, кто эти деньги в большом количестве туда принёс. Решил, что начинать надо с трёх. С самого богатого ресторана, основного ювелирного магазина, с торговой точки для избранных «Берёзка», где продавали то, что больше купить было негде в городе.

Деньги ресторан сдавал раз в неделю, а оставить в кабаке приличную сумму банкнот из списка с переписанными номерами грабители могли запросто. Ну, это только если бандиты были местные. А если «гастролёры», то задача со многими неизвестными автоматически превращалась в почти неразрешимую проблему. Сидят они сейчас где-то в Тамбове и впихивают награбленное в приносящие удовольствие дела. Но, судя по тому, что послали на разведку девицу, чтобы понять, напали на след «мусора» или мимо проехали, всё же из Кустаная банда была. «Гастролёры» уехали бы сразу.

Последнее июньское утро хвасталось солнцем и тёплым ветерком перед ждущим за следующей ночью июлем. Он, центральный месяц летний, гордым был, даже спесивым. А что б ему и не выкаблучиваться! И дождей он несёт столько, что хоть купайся в лужах. И цветов в июле – тьма тьмущая. Солнце жаркое, ночи тёплые, дни укорачиваются чуть заметно, Да что особенно хорошо, кроме дней рождения и свадеб, никаких праздников. Деньги у людей не тают со скоростью апрельского снега, мужики почти все дни трезвые, а ближе к августу рождается у большинства граждан зуд ожидания урожая.

Всем в любой организации дают за городом делянки по десять-пятнадцать сотых гектара. Сажают всё. От помидоров и огурцов, до баклажанов, перца и, непременно, картошки. Второй хлеб как-никак. Без неё – не жизнь. А какие закаты в июле! Не только влюблённые юные, но и старшее поколение находит место, откуда виднее как проваливается солнце за край земли. Лучи радужные, зарево завораживающее переливами и игрой теней на земле. Красота! Отдых сердцу.

Вот в такое последнее утро июня пошел Александр Павлович в ресторан «Турист». Самый дорогой, уютный, имеющий лучших в городе поваров и известный всему Казахстану вокально-инструментальный ансамбль «Степное эхо». Встретился с директором Владимиром Валерьевичем Югаем. Он с родителями из северной Кореи переехал пятьдесят лет назад. Пока молодым был, лук выращивал в артели потребсоюза. Корейцев в Кустанае много. У них с войны образовался внутри города свой городок. Его так и называли – «Корея».

Потом пошел учиться на повара. Десять лет готовил еду в кафе «Кустанай», а потом устроился метрдотелем в «Турист» и за пять лет добрался до должности директора. Лучше него директоров ресторанов и кафе не было и славился «Турист» благодаря его управленческому таланту вот уж лет пятнадцать. Шура его знал. Югай много раз помогал милиции. Но генерал приказ написал, чтобы никто из МВД не вздумал есть и пить в «Туристе» бесплатно. Платили все. И это вызывало у директора дополнительное уважение к советской милиции.

– Володя, – приступил после объятий Малович к делу.– Вот номера и серии купюр, которые три дня назад унесли грабители из центральной сберкассы.

– Слышал я, – сжал кулачки маленький директор.– Они ж там ещё человек пять пристрелили, сволочи.

– Именно пять, – удивился Малович. – Откуда точные данные?

– Обедал вчера тут ваш генерал с проверяющим из Алма-Аты. Он и

сказал.

– Они, Володя, вполне могли позавчера и вчера гулять в твоём ресторане. Надо же достойно отпраздновать удачное дело, – Шура оглядел помещение. Сам-то не часто сюда ходил. Красивый был зал. С лепниной узорчатой на потолке и стенах, столики розовыми скатертями покрыты. Салфетки накрахмаленные в центре стола выглядывают из высокого хрустального стакана. Хорошо! – Купюры, Валерьевич, самые новые. Прямо из банка. Мне банк дал номера и серии. Можно их сейчас выловить из общей массы?