Хочу быть богатой и знаменитой

Она не понимала, что произошло. Тошкино похищение еще не забылось. Там было столько вопросов. Теперь похитили вместе с Тошкой и ее. Тригорская под арестом, как и директор детдома. Неужели появился кто-то третий? Нынешние похитители не вели себя так, как те, кто желал ее участия в эксперименте. Тряпка непонятно с чем под нос. Нет, это не медики заказали привезти их куда-то. Кто тогда? И зачем? Ничего не понятно. Надо пока «уйти в подполье» до выяснения обстоятельств.

Вспомнила, как они с Наташей после побега брели по лесу, а потом вдоль дороги в жесточайшей интоксикации, босые, практически голышом в начале ноября. И выбрались. Никто не знает, чего это стоило, и никому этого знать не нужно.

Сейчас они одеты по сезону, обуты. У них есть документы, деньги, фляжка с чем-то крепким, одеяло и мешок. Кстати, а с чем мешочек?

Очень ранним утром, как только забрезжил рассвет, они покинули убежище. Регина развязала тесемки странной громыхающей торбы и тихонько ахнула. В мешке, который она еле волокла, было оружие. С ходу конкретно определить что там, не могла, но вываливать и рассматривать не стала.

Тошка тоже сунула туда свой носик:

— Ничего себе. Зачем тогда прятались? Мы бы просто отстрелялись.

— Ты лучше скажи, куда это все девать?

— Под березу воткнуть.

— Угу. Кто туда нырнет, сразу клад найдет! — пропела Регина детский стишок.

— Ага! А на себе волочь — не та у нас весовая категория.

Тошка крутила головой в поисках укромного места.

— Тош, даже если бы мы с тобой могли это уволочь, то что бы дальше делали? Это оружие, а не зефирки!

— Это как раз и понятно. Пошли, посмотрим, что за бугорком. Может там, что найдем?

— Что?

— Ну, ямку какую, что ли.

— Только это придется теперь с собою таскать, не ровен час, кто найдет.

И они поплелись, голодные, мучимые жаждой, со стертыми до крови запястьями и синими в полоску от веревок щиколотками, волоком таща за собой дурацкий мешок. Старшая заметно прихрамывала.

— Регина, а как ты определила, что Эмик тебе брат? — Задала Тошка вопрос, который ее уже давненько допекал.

— Понимаешь, есть у нас, так называемая родовая метка.

— Ммм?

— Ну да! Она передается из поколения в поколение. Наши кровные прямые родственники всегда золотоволосы, голубоглазы, и с меткой, прости, на попе.

— Ааа! Я думала, что-то там, ну, типа зова крови. Или что-то еще такое крутое. У меня тоже грива желтенькая, глазки голубые и на попе коричневый шлепок, как будто кто маленькой ручкой, обмазанной шоколадом шлепнул.

Регина села там, где стояла.

— Снимай штаны.

— Ага, счаззз!

— Тошка, сними штаны, ну пожалуйста. Всего-то посмотреть надо. У нас еще сестра должна быть. Мы не знаем, выжила она или ее тоже замучили.

— Замучили?! Гонишь!

— Тоша! Тебе ведь не надо их до конца снимать, верно? Нужно только приспустить с поясницы. Родимое пятно оно с правой стороны в верхней правой четвертинке, куда обычно уколы делают. Да?

— Ты подглядывала что ли? — Ребенок недоверчиво смотрел на свою начальницу.

— Никто никуда не подглядывал. Показывай!

— Да на! Смотри!

— Вот и сошлось все.

Регина прилегла на мягкую травку и ближайшие десять минут не отзывалась. Тошка успела перепугаться, побегать кругами вокруг объявившейся сестрички, насмелилась, открыла фляжку, и влила Регине в рот отвратно пахнущий напиток. Та закашлялась, но в себя пришла.

— Тоша, погоди, не торопи меня, сейчас полежу немножко и пойдем. Нам нельзя здесь долго.

Их искали. Пошли вторые сутки. Никаких следов. Сигнал с маячка пропал вчера часов в семь вечера и больше не появлялся. Машины стояли практически в степи. У поворота виднелась старая кривая береза. Они видели столб дыма, слышали взрыв, обратили внимание на «Хаммер», который свернул туда, постоял минут десять и рванул назад, не разбирая дороги. Сигнал шел оттуда, был четким, а потом резко пропал. Эмик уговорил проехать туда посмотреть. Проехали, полюбовались на раскуроченную машину, походили, нашли новеньких три патрона от беретты и поехали снова на прежнее место. Сигнал пропал после взрыва, минут через пятнадцать, значит, они живы. И это вселяло какую-то надежду.