Хочу быть богатой и знаменитой

ГЛАВА 20

А странная женщина стояла у окна и твердила:

— Хочу быть богатой и знаменитой! Хочу быть богатой и знаменитой!

Лукин Сергей Владимирович — военврач, полковник медицинской службы топтался в аптеке и тихонько зверел. Перед ним в очереди стояли пенсионеры, и заняты были тем, что обсуждали способы лечения радикулита народными средствами. Аптекарь принимала товар, именно об этом извещала табличка, выставленная в окошечке.

— А я вам говорю, нужен свежий навоз. Раздеваешься и садишься в него — это самое лучшее средство. Он горит изнутри, тепло обеспечено. Радикулит, в первую очередь, прогреть хорошенько нужно.

— А сами пробовали? — Одна из седовласых дам брезгливо морщила носик.

— Нет, мне не доводилось. Но знаю доподлинно. Это мне соседка по саду советовала. Так вот, ей помогло.

В разговор вступил представительный мужчина:

— Надо употреблять ежедневно порох. На кончике ножа обыкновенный порох. Вот я принимаю порох уже десять лет и никакого радикулита.

— А в аптеку, зачем пришли?

— Печенка что-то расхандрилась, надо спросить, чем полечить. Я всегда так делаю. Пришел в аптеку, посоветовался, да и полечился. И никаких неграмотных докторов. Все быстро и эффективно.

Сергей Владимирович вылетел на крыльцо, еще минуту, и он того и гляди разгонит этот клуб самоубийц. Господи, как они на гражданке живут? Это же надо додуматься порох жрать десять лет! Это каким могучим должен быть организм, чтобы выдержать пытку порохом? Нет, еще одной аптеки ему не выдержать. Надо ехать в госпиталь и там выцыганить у Лехи все, что надо.

Дорога не заняла много времени. Припарковал машину у приемного покоя, а выходя из нее, столкнулся с Тимуром. Тот был явно обеспокоен. Мужчины поздоровались и Лукин поинтересовался:

— Какими судьбами? Амыра повидать? Так он в палату интенсивной терапии попал, к нему не пустят.

— Меня уже выдворили оттуда. Я Регину жду. Телефон весь день не отвечает. Мне ее надо было еще с работы забрать, да дела закружили так, что только сейчас освободился.

Военврач качнул головой:

— Регина больна, вот приехал для нее за лекарствами.

— Все-таки простыла! Твою ж …, — Тимур хлопнул рукой по бедру, — как она?

Лукин пожал плечами, ему абсолютно не хотелось, чтобы Тимур появлялся у Регины или предлагал свою помощь.

— Болеет.

— Она же совсем одна, за нею некому ухаживать.

— Почему же одна? Совсем не одна. Ей компанию соседка составляет. Продукты привезут, лекарства я доставлю.

— Тогда ладно. Счастливо, — и Тимур как-то слишком суетливо сбежал с крыльца.

— Пока.

Лукин торопливо прошел через приемный покой на административный этаж. Двери кабинета были распахнуты настежь. Начмед спал. Диван был коротким, кожаным, с большими неудобными подлокотниками, но и на нем умудрился расположиться высокого роста мужчина и он спал. Он не просто спал. Он СПАЛ. Как будто отсыпаясь за все ночи, которые провел около кроватей своих больных, за то время, когда оперировал в палатке или под открытым небом. Отсыпался за все ЧС.

Лукин прекрасно знал об удивительной Лехиной способности. Это его тело сейчас изволило почивать на диване, в позе морской звезды, скрутив шейный отдел позвоночника в вопросительный знак. Тот засыпал при первой же возможности, в любом месте, в любое время, в любой позе. Он мог спать до двух суток подряд. Кто как избавлялся от стресса и накопившейся усталости: кто-то ел, кто-то пьянствовал, кто-то не вылезал от баб, а Леха спал.

— Рота подъем, боевая тревога!

Алексей Давидович Лоор открыл глаза, вздохнул и сел, потирая шею.

— Тревога? По какому поводу?

— Леш, ты бы хоть подпрыгнул для приличия.

— Отподпрыгивал я свое. Так чего вопишь, как резаный без анестезии?

— Выполнял поручение твоего фронтового друга. Дела там мне не нравятся. Лакунарная ангина — это полбеды. Там страшнее, — и он рассказал о той картине, которую увидел на спине Регины.

— Нужно, чтобы посмотрели дерматологи или косметологи, они в этом разбираться должны, — Алексей Давидович смачно зевнул.

— Они должны. Но она не пускает никого смотреть свою спину. А докторам тройной запрет. Впечатление, что она от кого-то прячется, и этот кто-то врач.

— Все может быть. Ты от меня-то чего хочешь?

Лукин пересказал, чего бы он хотел. Перечень оказался длинным: от продления командировки и выплаты командировочных, до пакетиков с лекарствами, шприцами, травками, микстурками, перевязочным материалом и т. д.

— Ну, ты и наглый перец!

— Есть малехо. Так сделаешь?

— Куда денусь. Но только путем честного обмена!

Коллега хмыкнул, вспомнив строчку из «Конька Горбунка»:

— «Что в промен берешь добра?»

Начмед наставил на просителя палец и, прищурив глаз, предложил:

— Два пять шапок серебра? А вот фиг! Посмотришь двух, нет трех ребят. Прямо сейчас.

— Вымогатель. Давай уже, веди. Только халат мне найди и дай помыть руки.

Тимур мчался как угорелый к Регине. Чувство вины грызло его острыми зубами. По дороге забежал в ближайший супермаркет, в тележку закинул курицу, мандаринов, клубники в корзинке и упаковку минералки. Подумал, прихватил лимоны и мед, сетку морковки и лук.

Звонить в квартиру не стал, он еще с прошлого посещения сделал себе дубликат ключей. Вошел осторожно. Регина спала. Шторы прикрывали окно. Тихонько прошел на кухню, выгрузил покупки. На столе — тарелка с булками. В холодильнике бутылка кефира и банка малинового варенья. Тимур про себя ругнулся, передразнил Лукина: «Продукты ей привезут». В его холодильнике закоренелого холостяка и то съестного было больше. Взял кастрюлю, кинул туда курицу, налил воды и поставил на плиту. Зашел в комнату. Она спала на животе. Одеяло упало на пол, широкая футболка перекрутилась и задралась. Тимур замер, в ужасе глядя на открывшуюся картину. Кто-то вырезал из ее спины ремни. То, что осталось, его, неподготовленного, ввергло в ужас. Ноги быстро вынесли из комнаты.

Постоял на кухне, собираясь с силами, закрыл плотнее двери, и закурил. Руки дрожали так, то не мог сразу вытянуть сигарету из пачки. Зажигалка прыгала в руке и не хотела работать. Шок. Это был шок.

Девочка, милая девочка, это кто же… так? Как домашняя, умная, воспитанная кроха попала в такую ситуацию? Почему не уберегли родные? Почему не защитили? И отчего так все оставили? Все это нужно как-то исправлять!

И тут он вспомнил, с каким напряжением она всегда держала плечи. И если только немного забывалась, то вздрагивала и снова как-то странно выпрямлялась.

Эмоции захлестывали и не давали трезво мыслить. Нужно было успокоиться. Тут, как на зло, закипела вода в кастрюльке с курицей, и пена поползла через край. Тимур ругнулся, схватил полотенце, убрал кастрюлю и начал вытирать плиту. Пальцем чиркнул по конфорке. На пальце осталась тоненькая полоска ожога. И тут вспомнил. Подобную историю он недавно где-то слышал. Осталось сообразить и понять, где искать концы и что делать дальше. А то, что продолжение будет, в этом нисколько не сомневался.

Наведя порядок, тихонько вошел в комнату, Регина не пошевелилась. Вынул телефон и сделал снимок. Подошел к кровати, укрыл одеялом, подоткнул со всех сторон. Его на кухне ждала курица, из которой надо было все-таки сварить бульон.

Осень тихо вступала в свои права. Золотыми макушками подпирали выставочный павильон клены. Шиповник красными шарами раскатился по еще зеленым газонам. Алексей Александрович наблюдал за этим разноцветьем и предвкушал, как здесь, в небольшом ресторанчике, закажет столик, а часиков в девять привезет сюда Регину. Ужинать.

Телефонный звонок нарушил все планы.

— Леш, ты в городе остаешься или домой поедешь?

— В городе. Что-то случилось?

— Надо из конторы отправить документы, которые касаются переговоров.

— Вот прямо сейчас? Приспичило, что ли?

— Не то слово. Мы с Эмиком и отцом сидим дома и обнаружили, что нужно еще одно приложение к договору. Его уже сделали. Отправить только надо. Давай, скину тебе, а ты уже из кабинета отца кинешь нашим партерам.

— Вы чего там дурью маетесь? Если Эмик с тобой, то вы и с домашнего все скинете.

— Нет, не скинем. Если скинем с домашнего, документ не прочтут, тут у нас кто-то грамотный в программном обеспечении поработал. Эмик концы ищет. А документ с телефона кину. Все. Пока.

Алексей был недоволен. Его тщательно выстроенные планы рушились. Но, тем не менее, зашел в ресторанчик, зарезервировал столик, обещал позвонить, если планы изменятся, и поехал в контору. А в конторе увяз так, что даже обрадовался, не успев пригласить девушку, получилось бы очень неловко. Документы отправляли уже с дежурным сисадмином, промучились почти до десяти. Оба устали и были сердиты.

Когда Алексей Александрович уже направился домой, спустился в холл офиса, то услышал конец фразы. Выходящий из кабинета мужчина сказал:

— …Регина. А она моя.

Алексей помнил, как приехал домой. И… все. Утром пришел в себя в абсолютно разгромленной комнате, с разбитыми в кровь костяшками, со страшной головной болью и жуткой тошнотой. Его преследовал тот же самый недуг, что и отца. Приступы ярости выливались вот такими последствиями. Никто не знал средства от этого. Он стал врачом, потому, что искал способы лечения. Научился держать себя в руках, заталкивать внутрь эмоции, расплачиваясь за это бессонницей и жуткими головными болями, иногда на грани потери сознания. Но ничего такого, чтобы решить эту проблему, найти до сих пор не мог.