Хочу быть богатой и знаменитой

ГЛАВА 18

«…богатой и знаменитой! …богатой и знаменитой!».

Понедельник — день тяжелый. Это Александр Иванович Белояров знал не только из цитирования народных перлов. На первом месте китайцы. С силой потер бровь. Его интересовало, как эта фитюлечка Тошка ухватила суть? Мимо бы проскакала, пробежала, и пошел бы ты, милый, побираться. Ладно, мы их к ногтю прижмем! Умные самые? Вот же…! Стоп! Сам себе обещал не накручивать? Обещал! Вот и не накручивай! Если за эту канитель Ромка с Моисеичем взялись, то можно быть спокойным. Они всю шоблу быстро раскрутят-разгонят и на место поставят. Эх, не хотелось бы, чтобы к нам Интерпол влез. Хотя Подольский обещал, что только зацепочку даст, пусть сами копают, а то нам только дурной славы не хватало. Итальянцы на подходе, работы — валом, слава Богу! Что ж, благословясь приступим.

Аккуратно нажал кнопку старенького Интеркома:

— Полина, все старье ко мне гони.

— Подольский занят.

— А он и не нужен. Поль, сделай мне чаю, нормального, черного и покрепче. Раз в день можно.

— Хорошо. Будет чай через три минуты, старье — через десять, — и он услышал в голосе старинного верного друга усмешку.

Действительно через десять минут в кабинете у генерального собрались остальные собственники и основатели компании, когда-то ее цвет и надежда, сегодня умудренные жизнью, обогащенные опытом зубры.

Ирэна Михеевна Эмираева — директор по персоналу — черноволосая с седой прядью ото лба, черноглазая, невысокого росточка полненькая цыганка, вся в золоте, которое на ней не смотрелось вульгарно, было вполне уместно с черным, почти в пол, платьем. Рядом сел Вячеслав Аркадьевич Каратаев, начальник юридической службы, высокий, подтянутый, седой мужчина с пронзительным взглядом. Напротив устроился Рискин Семен Моисеевич, начальник финансовой службы компании. Про себя он говорил, что он старый и больной еврей, который фанатеет по советской финансовой дисциплине. Ни слова не соврал, разве что преувеличил про «старый» — ему едва исполнилось шестьдесят. Чувствовал себя и выглядел замечательно: прямая спина, черная кудрявая грива с проседью на висках, крючковатый нос и печальный взгляд хитрых глаз — что сказать, еврей.

— Все в сборе. Ребята, сегодня нам предстоит решить один немаловажный вопрос. Все в курсе, что компания последние двадцать лет росла худо-бедно.

— Таки я скажу, хоть мне и не давали слова. Она выросла до таких размеров, что двигаться с таким откормленным задом просто невозможно! И теперь мы теряем больше, чем приобретаем. Я туманно гляжу на финансовое благополучие фирмы и не дотягиваюсь до положительных результатов прибыли. А отчего такое неудовлетворенное ожидание? Таки могу сформулировать. Это потому, что мы увеличились в разы, стали огромной неповоротливой скотиной. Конечно, в свое время скупали площади и оборудование там, где было выгоднее. Таки выгоднее, где дешевле. И в те халявные времена, можно было с этого снять без надрыва и грыжи вполне неплохой гешефт. Только это был плешивый гешефт!

Его прервал низкий, густой, как патока, женский голос:

— Почему он плешивый, Сема?

— Ирэна, дорогая. Плешивый он потому, что на разных, далеко от основного производства территориях, расположены участки и цеха. Дороги строить не собираются в ближайшие полсотни лет. Транспорт гробится, логисты жиреют, а мы в прогоне. И заметь — это только один процент расходов, который забирает у меня здоровье!

Семен Моисеевич достал из кармана белоснежный носовой платок, по краю обвязанный тонкой полоской кружева, и промокнул на лбу не существующий пот.

— Вот скажи мне, Слава, — он развернулся ко второму собеседнику, — ты умный человек, скажи мне за прибыль. Как ее повысить, туе прибыль? И я за тебя сделаю ответ, что надо уменьшать затраты. А как ты их уменьшишь, если только транспорт столько жрет?

— Сема, может, воруют много? — Ирэна крутила в руках ручку и на стене от колец играли блики.

— Ирэна, дорогая. Как не воровать — живем в России. И с другой стороны, таки ты сама этих воров набирала.

Теперь его перебил сам Белояров:

— Подожди, Сема, Давай других послушаем.

— Саня, что тут слушать, надо что-то решать!

— Вот и решаем. Нас от этого всего спасет только реструктуризация. Если мы выделим три филиала при одной голове, то можно попробовать сохранить все или что-то продать, оставить только голову и расширять производство, уже здесь, у нас под боком.

— Три? Саня, ты имеешь в виду, что каждый филиал будет самостоятелен в производственных задачах, но не в финансовых? — Ирэна смотрела на своего давнего друга и сама про себя улыбалась, не изменился Саня Белояров за двадцать лет. Только седина немного припорошила виски. Жаль Вера так рано ушла, какая была красивая пара.

— Да, не в финансовых. Пока так, а там посмотрим.

— Кто возьмет эти три филиала? — Каратаев оглядел давних друзей и деловых партнеров.

— Какие-то странные вопросы вы задаете, ребята. Сашка-мелкий сядет во главе Заречного, Ромка — возглавит тот, что в промзоне, а третий возьмет Сергей Каратаев. Да-да! И не сверкай на меня глазами — поздно, Слава. Твой сын будет директором на третьем участке.

Тот все-таки решил уточнить:

— Подождите, почему Серега? Почему не Алексей, Сань?

— С Алексеем все не так просто. Ему пока не до того и он не хочет бросать свой Центр в Австрии.

— Слава, как будем оформлять все это? — Семен Моисеевич как всегда требовал конкретики.

Вячеслав Аркадьевич пожал плечами:

— Пока не знаю, надо смотреть.

Белояров хлопнул ладонями по столу:

— Скажите мне, все согласны, что пока не надо компанию делить, надо отдать детям управление частями? А координировать пока станем сами и посмотрим, что из этого получится.

— Таки все — «за»!

— Ирэна? — Та кивнула.

— Каратаева не спрашиваю, потому, что это его идея.

Внимательно еще раз оглядел друзей:

— Какие-то проблемы есть, что нужно разрешить сегодня?

Все дружно помотали головами.

— Тогда — работаем. Слава, останься, кое-что надо бы обговорить.

Двое поднялись и покинули кабинет.

А генеральный поинтересовался:

— Что с юридической службой?

— А что с ней? Завелась козявка, попыталась прикормить еще парочку, номер не прошел. Последствия знаешь.

— Ее убрали?

— Да. Подчистили все основательно. Уволили и двух помощников. Решили пока объявить только об одной вакансии. Ирэна на это место уже прислала юриста. Ее еще не видел. Говорит, что взяла неплохого специалиста. Может для разминки поставить на место Регины? Пока у меня в отделе муть не осядет?

— А что с Региной?

— Как в детском стихотворении: у Регины — ангина. Дома посидит десять дней, если осложнений не будет. А у нас итальянцы на пороге. Их надо еще с китайской горячкой развести.

— А ты под китайцев что отдал?

— Все левое крыло старого офиса. Его подшаманили и там есть отдельный выход. Коль аресты пойдут, то сотрудники хотя бы не будут зрителями такого шоу.

— Ладно, пусть пока займется итальянцами. Напортачить тут трудно, да и Тошка с Эмиком на подхвате, эти, наверняка, в курсе дел.

— Контроль на ком?

— Сам смотреть буду. Только документы подготовь. И будь добр, проверь. Нам только «Китайцев — 2» не хватает.

— Добро. Все?

— Все.

Мужчины покинули кабинет и разошлись в разные стороны. А в это время в орготдел входила женщина лет двадцати пяти — двадцати восьми, в брючном костюме цвета горького шоколада с элегантной сумочкой в руках. Тоненькая, невысокого роста, кареглазая шатенка, она держалась уверенно и спокойно.

— Здравствуйте, я — Рощина Наталья Михайловна. Сказали, что Регина Александровна прихворнула, вот ее функционал, пока будет на мне.

— А потом? — Дуэт был очень слаженным.

Новенькая улыбнулась в ответ:

— Меня вообще-то взяли в юротдел. А что потом, кто его знает, этого «потом», — женщина огляделась, подошла к столу Регины, поставила сумочку в нишу, посмотрела на двух молодых людей. Девочка в огромных очках, бейсболке, развернутой козырьком назад представилась:

— Я — Татьяна, мне привычнее — Тоша.

Молодой человек выглянул из-за монитора:

— Я вообще-то — Эммануил, но меня все зовут Эмик.

— Очень приятно!

— И нам, — ребята с интересом присматривались к новой временной начальнице, но какого-то негатива с ее стороны, снобизма или высокомерия по отношению к ним, не почувствовали.

Расположившись за столом, начала расспрашивать подчиненных:

— Давайте, рассказывайте, что делаем ближайшие два-три дня. Ирэна Михеевна сказала, что компания встречает итальянцев. Что на нас?

Ответила девочка:

— На нас встреча, размещение, быт, культурная программа, организация конференцзала для переговоров, перевод в период отдыха, компьютерное и информационное сопровождение.

— Кто последними двумя занимается?

— Мы, — хор был слаженным и немножко удивленным.

— Понятно. Что-нибудь уже готово?

— Да все почти готово. Вот распечатка. Только Регина Александровна не стянула все по времени с самими переговорами и таможня с подарками зависла, — Эмик подал Наталье Михайловне папку с документами.

Тошка встала у нее за спиной и взялась комментировать распечатку встречи:

— Мы их встречаем в аэропорту и сразу отвозим на Большую Дачу — это база отдыха. Они там были в прошлые переговоры, им так понравилось, что сейчас не захотели жить в отеле. Дома там цветные, так вот за ними забронировали коричневый домик. Мы будем в зеленом. Три номера, все коммуникации работают, отопление есть, вода, душ, туалет, все действует. Только завтра надо съездить, проверить. Дальше. Из троих — два мужика и тетка.

Наталья Михайловна засмеялась такой непосредственности:

— Тооошааа!

— Да ладно, леди и два джентльмена. У каждого по номеру. Общий холл. Общий холодильник. Это тоже завтра надо проверить, а то они такие прожорливые — жуть. Пиво им очень нравится. Так, что надо затариться по полной. Каждый из них за вечер выпивает литра по три, по четыре.

— Слабаки. У нас Егорыч под таранечку и мужской разговор ведро приголубить за вечер может, — Эмик комментировал, не высовывая носа из-за монитора, поэтому создавалось впечатление, что это домовой откуда-то из-под стола ворчит.

Сестричка не выдержала:

— Эмик!

— Да молчу, я! Молчу.

— Так, на чем остановились-то? — Девушка вытянула откуда-то из-под бейсболки карандаш и что-то отметила на листке.

Наталья Михайловна кивнула:

— На пиве.

— А что до пива было? Эмик! Не перебивай больше, и без тебя голова как улей!

Из-за монитора тут же вылетело предположение:

— Жужжит и шевелится?

В Эмика полетел смятый в шар листок. Он проворно его поймал:

— Двадцать второй! Полет нормальный!

Наталья, просматривая распечатку, делала заметки на полях. Дойдя до встречи поинтересовалась:

— Приедут они вечером или утром?

— В час Москвы будут здесь, значит, у нас будет четыре. Пока доберемся из аэропорта, это — шесть. Отдых. Ужин. То, да се и баиньки, — Тошка, поправляя очки, смотрела на нового руководителя, и погрозила Эмику кулаком из-за ее спины.

Увидев пометки, что та делала на сценарии встречи, снова сосредоточилась на бумагах: