Хочу быть богатой и знаменитой

Регина не могла кричать в ресторане, она говорила почти шепотом.

— Забота, доверие, чувство востребованности! Понимаете?! Это то, с чем человек должен жить. Он должен быть кому-то необходим. Нужно, чтобы его любили! Любили не за что-то, а просто так. Он должен чувствовать: нужен не за что-то, а за то, что он просто есть!

Регина перевела дыхание:

— Простите. Выйду на минуту.

Наташа собралась идти за ней, но была остановлена Алексеем. Он поднялся и вышел следом.

Александр Иванович уткнулся носом в бокал, покачал головой, и глянул на собеседницу. Отведя глаза произнес:

— Вот что тебе скажу. Дура ты, Валя.

Откинулся на спинку диванчика и начал рассказывать:

— Эмик сбежал с Тошкой из детдома, когда ее, десятилетнюю девочку, собрались продать в подпольный бордель. Он выживал вместе с Тошкой по подвалам и вокзалам больше года. Твоего внука выудил из подворотни Валентин Францевич Брокк. Старенький учитель математики. Просто забрал из подвала двоих детей, грязных, тощих, больных, со вшами, глистами, непрекращающимся кашлем и поносом, со страшным дефицитом веса.

Регина и Алексей вернулись за стол, а Александр Иванович продолжал:

— Этот человек их отмыл, вылечил, откормил, прошел программу средней школы за два года, научил всему, чему только мог. Он не боялся не стать для них опорой, он просто о них заботился. Это он научил Тошку говорить, писать и читать по-немецки. Купил на свою нищенскую пенсию допотопный компьютер для Эмика, осваивал вместе с ним информатику и радовался первой написанной мальчиком программе. Помогал им, как это понимал и как мог.

Алексей потягивал вино из бокала:

— Кстати, мы с ним встречались три месяца назад. Жив, по возрасту здоров. Ему восемьдесят четыре года, живет с племянником, которому шестьдесят. Надо сказать, что он более живой, чем его родственник. Они каждый день общаются по скайпу с Эмиком и Тошкой. Обговаривают какие-то свои дела, делятся проблемами, мыслями, предположениями. Я с Валентином Францевичем рядом сидел, когда Тошка звонила. Мы втроем хохотали почти час, пока они разрешали какие-то философские проблемы — ребенок реферат писал.

Белояров навис над столом:

— Год, Валя! Ты потеряла год счастья!

После этих слов снова сел опираясь на спинку дивана. Над ними повисло молчание. Валентина Исааковна комкала свой платок:

— Саша, что мне делать?

— Не знаю, Валя, не знаю. Это твой внук. Это твоя жизнь. Раскладывай по полкам все сама, не маленькая уже. Только помни, что Эмик, Тошка, Регина и Наташа — они родные, и по крови, и по духу. Только Эмика в единоличное пользование ты получить не сможешь.

Алексей засмеялся:

— А дальше к ним прилагаются два деда, три будущих зятя, куча друзей, подруг, много шума-гама, проблем, вопросов!

Тут Белояров-старший взял в руки бокал, поднял его в приветственном жесте, обращаясь к сыну:

— И как мне донесла сегодня стража, сверху еще кот.

Молодой человек внимательно наблюдал за состоянием отца, но при последних словах понял, что того начало отпускать.

— Кот?! — Алексей округлил глаза, — пап! Кот! Это же нашей Мурочке дружок будет. Вечером обговорим это дело. Надо подумать, как его залучить к нам.

И двое мужчин начали стоить планы устройства личной жизни любимицы семьи, потом в диалог вклинились две сестры, и уже вчетвером они начали разрабатывать стратегию кошачьего знакомства.

Валентина Исааковна глядя на разговор этого квартета поняла одно, она обжилась в своем горе. Ей там стало так уютно, что она долгое время даже не подозревала о жизни вокруг, которая течет своим чередом, где, если она того захочет, будет и для нее местечко. Если она захочет. А вот захочет ли?