Когда мы виделись в последний раз

Глава семнадцатая

Когда Кейт и Саймон выбрали участок земли под постройку дома своей мечты, ее обрадовала уединенность этих мест и то, что позади дома будет густой лес. А теперь Кейт казалось, что лес – отличное место, где может прятаться убийца. На следующее утро она целенаправленно обошла дом по периметру изнутри, останавливаясь у каждого окна и всматриваясь вдаль – не пробрался ли кто-то на территорию поместья, не притаился ли за густыми кустами? Удостоверившись в том, что все в порядке, Кейт продолжала обход дома. В каждой из комнат она открывала двери кладовой или гардеробной, чтобы посмотреть, не прячется ли там кто-нибудь. Она знала, что вокруг дома дежурят охранники, но ей было легче от того, что она нашла для себя занятие.

Оставалось два дня до Рождества, и это пугало Кейт. Потеря матери случилась слишком незадолго до праздников, и Кейт не могла поверить, что когда-нибудь забудет ужас, соединившийся для нее с кануном Рождества. Слова угроз, сросшиеся с детскими стишками, вновь и вновь звучали у нее в голове, они словно вертелись по кругу, и в сознание Кейт впечатались образы жестоко убитых мышей и птиц.

Они с Саймоном получили немало приглашений, но Кейт от всех отказалась, даже от спокойных ланчей с близкими друзьями. Ей нужно было оставаться дома. Но когда позвонила Селби и позвала их с Саймоном на ужин, это приглашение застало Кейт в момент острого одиночества, и она сдалась.

По дороге к Селби и Картеру Кейт молчала. Она сидела на заднем сиденье «Шевроле-Субурбан» вместе с Аннабел и Саймоном. Машину предоставило охранное агентство, и за рулем сидел охранник. Двери машины, по всей видимости, были сделаны из бронированной стали, а стекла были пуленепробиваемые. И все равно после вчерашнего Кейт была твердо убеждена в том, что никакой охраны в мире не хватит для того, чтобы ее спасти. Этот подонок гонялся за ней не с пистолетом. Кто бы это ни был, он должен был подобраться к ней вплотную. Точно так же, как это случилось с ее матерью.

Саймон и Аннабел всю дорогу болтали, а Кейт слушала их вполуха. Она вдруг начала ощущать знакомые симптомы – учащение пульса, неглубокое частое дыхание. Нет, идея уехать из дома была плохая.

– Саймон, нам лучше вернуться домой. Это было ошибкой.

– Кейт, пожалуйста. Постарайся расслабиться. – Он заботливо взял ее под руку. – Тебе станет лучше, если ты немного развлечешься, побудешь в компании старых друзей.

– Может быть, – вяло отозвалась Кейт, предположив, что Саймон, наверное, прав.

Через час с небольшим Кейт обвела взглядом столовую. Слуги в белых перчатках подавали закуску – паштет из лосося. Селби расстаралась не на шутку. В ослепительном свете хрустальной люстры шелковая скатерть из дамасского шелка казалась еще белее. Лили и Джорджина весьма придирчиво относились к тому, как накрыт стол, но Селби этим была поистине одержима. Свободного места на столе почти не осталось – все было заставлено фарфором, хрусталем, серебром и ветками падуба в вазах. Кейт потрогала кончиками пальцев четыре салатные вилки из стерлингового серебра, лежавшие рядом с ее тарелкой. Этим вилкам было больше ста лет. Точно такие же были у ее матери. Эти вилки производила балтиморская компания «S. Kirk&Son» – древнейшие мастера серебряных дел в США. Кейт представила, будто сидит в Рождество в столовой у матери, и ее глаза наполнились слезами. В этот самый момент Картер, сидевший во главе стола, встал и легонько ударил по винному бокалу ногтем.

– За наших прекрасных друзей и семью, – сказал он. – Спасибо всем, что вы сегодня здесь с нами. Хорошо, что мы можем быть вместе, чтобы помочь друг другу пережить эти печальные времена.

Кейт согрели его слова. Ей действительно стало уютно в окружении старых друзей, и она порадовалась тому, что Саймон не послушал ее и не повернул обратно.

– Какая милая сентиментальность, Картер, – похвалила зятя Джорджина.

Все подняли бокалы, и воцарилась гнетущая тишина. Сыновья Селби – Бишоп, Тристан и Картер-четвертый – держали бокалы, наполненные минеральной водой, а Аннабел – яркий стаканчик с мультипликационными персонажами. Селби позаботилась о том, чтобы в бокале Кейт тоже была ее обычная содовая. Кейт улыбнулась брату Селби, Палмеру, сидевшему напротив нее. Он всегда ей нравился. Он был на два года старше сестры, но всегда по-доброму относился к друзьям Селби. При нем они никогда не ощущали себя надоедливыми маленькими поганцами, а ведь именно так обычно ведут себя с малышней старшие братья. Последние шестнадцать лет Палмер жил в Лондоне и работал старшим преподавателем в Лондонской школе экономики. Во время одной из двух поездок Кейт с Саймоном в Англию Пал-мер познакомил их со своим партнером, актером Королевской шекспировской труппы. В отличие от Селби, Палмер сумел избежать жесткости приказного и иерархического мира своей матери, где во главе угла всегда стояло внешнее, показушное. В Англии Палмер выглядел радостным, довольным и открытым.

– Так приятно снова видеть тебя, – с улыбкой сказала ему Кейт. – Как поживает Джеймс? Как жалко, что он не смог приехать.

– Он занят. Вот в это самое время репетирует «Бурю» Шекспира. У него роль Просперо. Премьера через три недели. Так что он либо цитирует строчки текста, то делает пометки на полях трех аннотированных томов Шекспира.

– Похоже, у него напряженный график.

– Не то слово. На все прочее у него совершенно нет времени.

– Что ж, и все-таки жаль, что мы с ним на этот раз не увиделись. А ты когда обратно?

– Улетаю двадцать пятого. Мы отметим Рождество в День подарков. – Взгляд Палмера стал серьезным. – Джеймс видел твою маму всего один раз, но был ей очарован. Мне так жаль. Она была прекрасной женщиной, Кейт.

– Спасибо.

Слезы подкатили к глазам Кейт.

– Как продвигается расследование?

Кейт ощутила прилив страха – все, что произошло за последние несколько дней, промчалось в ее сознании. Андерсон до сих пор настаивал на том, чтобы она никому не рассказывала о записках, письмах и эсэмэс с угрозами.

Она всеми силами постаралась ответить спокойно:

– Боюсь, прогресс невелик. Все зацепки приводят в тупик.

Палмер сочувственно покачал головой. Официанты унесли тарелки после первого блюда.

Зазвенел голос Джорджины:

– Чудесный лососевый паштет, Селби. Твой повар прекрасно поработал.

Она выглядела, по обыкновению, строго и безупречно в шелковом кремовом костюме. Ни один светлый волосок не выбивался из прически. Шею украшало традиционное ожерелье из трех ниток жемчуга. Его Джорджина надевала с любым нарядом. Обручальное и свадебное кольца она перенесла на правую руку, а на левой не было ни одного, и только сильнее стали заметны слегка вздувшиеся вены.

– Но, моя дорогая, – укоризненно выговорила Джорджина, трогая кончиком пальца листок падуба, – веточки могли быть и посвежее. Давно ты их срезала?

Селби на глазах сдулась, как воздушный шарик. Такое с ней происходило в детстве, когда Джорджина ее стыдила. Кейт перевела взгляд с подруги детства на ее мать. Джорджина сделала крошечный глоток вина и повернулась лицом к Харрисону, сидевшему рядом с ней. Джорджина наклонилась к отцу Кейт так близко, что ее губы почти коснулись его уха, и что-то прошептала. Тот, не отводя глаз от стола, кивнул.

Кейт пристально посмотрела на них и откинулась на спинку стула. В этот момент официант поставил перед ней дымящуюся тарелку с основным блюдом.

– Что ж, – сказала Селби, – это специально для моего брата, который так обожает британскую кухню. Жареный барашек, йоркширский пуддинг, подлива, жареный картофель и цветная капуста в сырном кляре. Всем приятного аппетита.

Наступили минуты тишины. Все с аппетитом ели.

– Идеально, сестренка, – сделав паузу в еде, сказал Палмер. – Джеймс будет вне себя от горя из-за того, что пропустил это.

– А знаешь, – изрекла Джорджина, положив вилку и повернувшись к Харрисону, – это напомнило мне о тех временах, когда мы вчетвером ездили в Англию и Францию. Ты, Лили, Бишоп и я. Помнишь?

– Помню, – ответил Харрисон. – Замечательная была поездка.

Джорджина просияла, ее голубые глаза засверкали.

– Мы тогда остановились в той милой гостинице «B&B»[38] в Кенсингтоне, рядом с Гайд-парком. Вы оба в то время так много работали – и по ночам, и в выходные, что мы с Лили были практически матерями-одиночками. Иногда нам приходилось даже в отпуск без вас уезжать. А помнишь, как мы с ней возили детей на остров Палмз? – Джорджина наклонилась к столу. Воспоминания явно согрели ее сердце. – Мы там сняли чудесный домик с закрытой верандой, которая выходила прямо на океан. Там еще были такие потешные потолочные вентиляторы, которые весь день лениво вращались и охлаждали воздух ровно настолько, чтобы ты не хлопнулся в обморок от жары и влажности. А ночью становилось прохладно, и мы наслаждались плеском волн, набегавших на берег. А утром все покрывалось росой и было свежо. Просто божественно было. – Она сделала глоток вина, а к еде даже не притронулась. – Ну а наши мужья туда не добрались, так что мы там были одни-одинешеньки, с Палмером, Селби и Кейт. А они носились по острову, будто дикие маленькие индейцы.

– Теперь индейцев не принято называть дикими, мама, – добродушно проговорил Палмер. – Да и трудно сказать, что вы там были одни-одинешеньки, если учесть двух нянек и повара.

В ответ на эти слова все сидевшие за столом дружно расхохотались.

Джорджина лучисто улыбнулась сыну. Он всегда был ее любимцем, баловнем. Ему позволялось «мучить» мамочку, а его признание в гомосексуальной ориентации Джорджина не просто приняла – она этому обрадовалась.

– Не смейся, – сказала она Палмеру, подмигнув ему. – Это не то же самое, как если бы мы жили одни в наших домах на побережье. Мы оказались в новом, не знакомом месте. Мы там никого, совершенно никого не знали. Лили меня уговорила. Она сказала, что нам полезно бывать в новых местах, так что мы оставляли малышей с няньками и ездили в Чарльстон. Гуляли, ходили по магазинам, а потом… потом мы ходили на шоу трансвеститов.

Она умолкла, стараясь сделать паузу эффектной.

Кейт и Селби изумленно переглянулись.

– Ты нам об этом не рассказывала! – воскликнула Селби.

– Вам было всего по одиннадцать лет. Вам не следовало знать о том, чем мы занимаемся. А мы там отлично провели время, остались до самого закрытия и со всеми трансвеститами поболтали. Они нас многому обучили в плане косметики. – Она рассмеялась. – И кое-чему еще.

– Мама! – воскликнула Селби и скосила глаза на сыновей, которые хихикали и перешептывались.

– Мам, – сказал Картер-младший, – мы не маленькие. Мы знаем, кто такие трансвеститы.

И мальчишки снова расхохотались.

– Похоже, вы там неплохо время провели, – улыбнулся Харрисон. – А мне Лили ничего не рассказывала.

– Жены многого не рассказывают мужьям, – заметила Джорджина, просмотрев на Харрисона.

«Интересно, о чем это она», – подумала Кейт.

– Вы с Лили были такими хорошими подружками, – прервал ее раздумья голос Селби. – Совсем как мы с Кейт.

Кейт устремила взгляд на нее. Да, действительно, Селби была хорошей подругой Кейт много лет. Именно она первой предложила помощь и советы, когда Кейт начало тошнить по утрам. Она приезжала сразу после родов, а Кейт было не так просто в это время – ведь Аннабел появилась на свет с помощью кесарева сечения. В общем, после отъезда Блер дружба Кейт и Селби процветала, как это было до тех пор, пока Блер не появилась в жизни Кейт.