"Л" значит Лили. Часть I

Проверять правдивость этих историй как-то не тянуло. Лили юркнула за доспехи, вжалась в стенку, лопатками ощущая твердость каменной кладки, а щекой — холод полированного металла. Шаги раздавались все ближе, сердце колотилось как безумное, до сухости во рту и звона в ушах, и, не в силах больше терпеть неизвестность, она выглянула из-за плечевого щитка и сощурилась, всматриваясь в сероватый полумрак.

Темная копна волос, которую не спутаешь ни с чьей другой, прямая осанка, гордо вскинутая голова... Блэк? Сириус Блэк? Страх точно ветром сдуло, она едва не рассмеялась от облегчения — будто в детстве, когда ищешь в темноте ужасное чудовище, а находишь плюшевого мишку. Блэк — это совсем не то, что Эйвери или Мальсибер; Лили уже собиралась вылезать из своего убежища, как вдруг ей в голову пришел вопрос...

...а что он делал в такой час в библиотеке?

Ничего хорошего, судя по тому, что под мышкой он нес толстый фолиант. Выцветший до бурого переплет, потускневшие завитушки... "Философские основы зельеварения" Дамьена Кроткого. Сердце больно сжалось — когда-то она так взбесилась на Северуса, что треснула его этой книжкой по голове, а потом они оба долго ползали по полу, подбирая выпавшие страницы...

Видеть этот привет из прошлого в чужих руках было неожиданно. И отчего-то неприятно — словно выхватываешь взглядом в толпе дорогое лицо, а потом понимаешь, что обознался. И вообще, зачем Блэку понадобилась эта книга? Да еще и настолько, чтобы ее воровать? Это же не Альберт Великий с его Философским камнем и не палеотип с рецептом remedium magnum, ее и на руки легко выдают. Не говоря уж о том, что Мародеров и за учебники пинками не загонишь, а тут сложный научный трактат. Они вообще опознают в нем хоть что-то, кроме букв?

Или они не читать его собрались, а зачаровывать? Какая-нибудь очередная дурацкая шуточка, чтобы у того, кто первый дотронется, выросли рога или хвост. Но зачем тогда тащить куда-то книгу? Гораздо проще проделать все на месте.

Неужели он и впрямь собирается ее читать?

Словно в ответ на эти мысли, Блэк остановился. Раскрыл толстый том, перевернул страницу, пробежал глазами пару строк, будто убеждаясь, что ничего не напутал. Потом захлопнул, сунул обратно под мышку и все тем же уверенным шагом направился дальше.

Блэк, который по собственной воле засел за старинный труд по зельеварению? В это настолько слабо верилось, что Лили помотала головой и ущипнула себя за руку. Ничего не изменилось — он все так же шел по коридору, пока не остановился рядом с лестницей.

Там его кто-то поджидал — кто именно, она не разглядела, смутная фигура соткалась будто из воздуха. Они перебросились парой фраз — со своего места она слышала только голоса, но не могла разобрать, о чем они говорят... кажется, его подельник о чем-то спросил, Блэк ответил, показал принесенную с собой книгу, а дальше они оба стали спускаться на четвертый этаж.

Мародеры и средневековые фолианты. Конец света, небо вот-вот рухнет на землю. Или они все-таки что-то затеяли, и плевать, что один из них теперь староста и должен подавать другим пример. Хотят сварить какую-нибудь дрянь и подлить врагам? Но почему тогда "Основы..."? Там ведь нет никаких рецептов, лишь пространные рассуждения о свойствах живой и неживой материи. Даже Северус, этот маньяк от зельеварения, заинтересовался ими в основном из-за необычной концепции чистокровности, объявленной в свое время крамольной — дерзкого автора то ли сгноили в Азкабане, то ли попросту отравили, а его детище так и осталось жутковатым историческим курьезом. К тому же недописанным.

Но зачем это все Мародерам?

Расстроенная и сбитая с толку, Лили выбралась из-за доспехов и бросилась к лестнице. Ее никто не окликнул, и она перегнулась через перила — но пролетом ниже обсуждали астрономию какие-то ранние пташки с Равенкло, и даже если Блэк и его спутник о чем-то разговаривали, их голоса терялись в этом щебете. И из виду они тоже пропали, точно в воздухе растворились. Впору было поверить, что все это ей примерещилось.

Вот только Лили знала, что никогда не страдала галлюцинациями.

* * *

До завтрака она успела сбегать в гостиную за сумкой и успокоить однокашников: мол, ничего больше Поттер не натворил и никаких баллов с него не сняли. О Блэке и украденной книге она промолчала, не в последнюю очередь потому, что ничего не знала о планах Мародеров. Вдруг они просто решили взяться за ум и приналечь на учебу? А тайком — потому что боятся за свое реноме балбесов и шалопаев. Хороша же она тогда будет со своими подозрениями...

"Кто, они? Взялись за ум? Да ты сама-то в это веришь?" — мысленно фыркнула Лили, едва не подавившись яичницей. Эмма смерила ее странным взглядом, но ничего не сказала.

Первой парой у нее в тот день стояло зельеварение — когда-то самый любимый предмет, если не считать арифмантики... но только не в этом году. И не в прошлом. Лили подсела к девчонкам; Роуз и Дейзи перемывали косточки сокурсницам, обсуждая, кто с кем в эту субботу собирается в Хогсмид, на что можно было отвечать неопределенным хмыканьем и одобрительным угуканьем — к счастью, ничего другого соседки от нее и не ждали.

Взгляд сам собой упал на Мародеров — сидят, голубчики, на одной из первых парт, всей дружной компанией, выбравшей курс по высшим зельям: Поттер, Блэк и этот, как его там... опять из головы вылетело... Те двое о чем-то шепчутся, он слушает, склонив голову набок. Не похоже, чтобы им было сильно весело — если бы они и в самом деле что-то замышляли, то вряд ли сидели бы сейчас с таким похоронным видом. Даже утренней проделке, и то не радуются. Не то чтобы Лили ее одобряла, но все же следовало признать, что Мародеры никогда не преступали определенной черты, той самой, за которой мальчишеская дурь превращается в расчетливый садизм, а пострадавшие оказываются в Больничном крыле — в отличие от Мальсибера и Эйвери, которые за этой чертой практически жили. Да, Мародеры могли раздуть кому-нибудь голову, или подменить всю еду на слизеринском столе на трансфигурированную из флоббер-червей, а потом покатываться со смеху, когда пироги и отбивные начинали превращаться обратно прямо в тарелках у младшекурсников...

...или, услужливо подсказала память, подвесить твоего бывшего друга вверх тормашками на потеху толпе, угрожая снять с него подштанники. Откуда ты знаешь, а вдруг они опять задумали что-то похожее? Издевательства есть издевательства, и неважно, оставляют они шрамы или нет. Уж тебе ли не знать, как больно могут ранить слова...

Сердце дрогнуло, пропустило удар — больше года уже прошло, а оно, глупое, все никак не смирится. Невольно Лили покосилась на четвертую парту в соседнем ряду и знакомую фигуру за ней... Школьная мантия туго обтягивает плечи, спина сгорблена — он так низко склонился над котлом, будто хотел нырнуть туда с головой. А рядом — внутри гадюкой заворочалась неприязнь... рядом с ним сидела Абигайль Блишвик. Внешность ангела, повадки течной кошки и мозги недоразвитой амебы — слить в одно тело, размешать по часовой, сдержать рвотные позывы. Слизеринка, конечно же. И — Лили сглотнула — чистокровная. Не то что она, дочь простых магглов. Грязнокровка, как любезно напомнил Северус все в тот же злосчастный день год с лишним назад.

Его соседка картинно убрала за ухо локон, что-то спросила — он развернулся к ней всем корпусом, наклонил голову, и воображение само дорисовало, как он кладет руку на парту и пальцем выводит на крышке узоры, и слишком длинные волосы падают ему на лоб, а он так увлекается объяснениями, что ничего не замечает. В такие минуты его лицо смягчалось, в глазах загорался огонек — он шутил, что мало кто способен оценить красоту булькающего котла (и мозгов, вскипающих от твоих рассуждений, подхватывала она), и...

"Нет. Хватит травить душу, — стиснув зубы, приказала себе Лили. — Наплюй и забудь. И не смотри на этого... апологета чистокровности. Тоже мне, радетель выискался — за примат чистоты крови над чистотой подштанников".

И все равно — смотрела жадно и горько, не в силах отвести глаз, и чувствовала на языке какой-то мерзкий привкус, точно забросила в рот целую пачку драже "Берти Боттс", и они все оказались со вкусом желчи. Смотрела, как он снова согнулся над котлом и замер столь неподвижно, будто обратился в камень, и отвернулась только тогда, когда профессор Слагхорн заявил, что сегодня они начинают изучать зелья индивидуального действия, чей состав варьируется в зависимости от реципиента.

* * *

К вечеру она решилась.

Когда-то сестра обвинила ее в том, что она вечно витает в эмпиреях, и если что и делает, то никогда не думает о последствиях. "Хоть раз выйди из своего хрустального замка и поживи как мы, обычные люди!" — бросила тогда в сердцах Туни.

Лили не считала себя необычным человеком. Но, возможно, в тех упреках и была какая-то доля истины: зачастую она слишком долго тянула с принятием решений — взвешивала и старалась выбрать наилучший вариант, а в итоге срывалась и действовала как попало.

Но на этот раз такого не будет. Она не станет молчать и заниматься бесплодными гаданиями, а прямо спросит у Мародеров, что они задумали. И если ответ ее не устроит... да, ябедничать, конечно, нехорошо, а на своих товарищей в особенности, но иногда долг требует поступиться принципами. Об украденной книге узнает Макгонагалл, и им придется отвечать уже перед ней, причем по всей строгости — уж кто-кто, а она своим студентам точно ничего не спустит.

Но всегда оставалась вероятность, что никаких гадостей они не замышляют. Вдруг у всего, что видела Лили, есть какое-то невинное объяснение? Она очень на это надеялась. Доносчицей становиться не хотелось. Так что нужно обязательно с ними поговорить... вот только с кем именно?

Точно не с Люпином, он сам ничего не решает и тут же побежит за советом к друзьям. И не с Блэком — этот пошлет просто из принципа, чтобы доказать, что никакими угрозами его не проймешь. А вот Поттер... да, с ним может получиться. Особенно если не раздувать конфликт, а сказать прямо: так, мол, и так, я не хочу вас выдавать, но и попустительствовать вашим мерзким шуточкам тоже не могу, а если я все знала и молчала, то тоже получаюсь виноватой. А может, ей повезет, и Мародеры сами откажутся от своей затеи...

...если только удастся нормально поговорить с Поттером.

Она хотела прикинуть вероятности для каждого варианта — хотя бы приблизительно, в самых общих чертах, но потом передумала: слишком много факторов, слишком много уравнений, проще не торопиться и положиться на собственное чутье.

Долго ей ждать не пришлось — удобный случай выдался уже на следующий вечер. Вся четверка Мародеров сидела в дальнем углу гриффиндорской гостиной и с жаром что-то обсуждала; Лили переписывала набело домашнее задание по астрономии и изредка посматривала на них краешком глаза.

Первым от компании откололся Люпин. Махнул рукой и пошел к лестнице, ведущей в комнаты мальчиков — видимо, отправился спать. Дальше Поттер что-то сказал Блэку, и тот вспылил: выпрямился так резко, что чуть не опрокинул стул, тихим голосом проронил пару слов и бросился вон из гостиной — и никто не осмелился напомнить, что отбой был еще полчаса назад, такое у него в этот миг было лицо.