"Л" значит Лили. Часть I

4. О тонкой науке и толстых намеках

Вечером Лили засела за эссе о факторе удачливости у магов и его влиянии на статистические закономерности. Мадам Помфри сказала, что Северуса завтра выпишут, и от этого мысли путались, слова не шли на ум, а перо царапало пергамент и оставляло кляксы, как у какой-то первокурсницы. Поэтому она почти обрадовалась, когда в спальню заглянула Эмма и сказала, что кое-кто внизу хочет с ней поговорить.

"Почти" — потому что предательское сердце в очередной раз дрогнуло. И еще потому, что этим "кое-кем" оказался Джеймс Поттер.

Лили скрестила руки на груди.

— Сначала в библиотеке, потом в гостиной, а теперь еще и в спальне меня достаешь?.. Уймись уже, чудовище, дай хоть эссе дописать!

— Так ты на меня не сердишься? Ну, за вчерашний вечер? — почти робко спросил он.

— Вечер? А, ты о той шутке с завещанием... Нет, Поттер, я больше на тебя не сержусь. Нет, Поттер, я никуда с тобой не пойду. Доволен?

Но стоило ей развернуться к лестнице, как он схватил ее за рукав.

— Постой, не уходи! Мне очень... очень надо с тобой поговорить, — он оглянулся и тихо добавил: — Наедине.

Вздохнув, Лили тоже покосилась в ту сторону — да, Роуз и Дейзи определенно навострили уши — и неслышно прошептала:

— Муффлиато.

А затем добавила уже нормальным голосом:

— Можешь говорить. Нас никто не услышит.

Он нахмурился — потом сообразил, и в глазах у него вспыхнул восхищенный огонек.

— Ух ты, здорово! А меня так научишь?

— Нет, не научу, — у нее окончательно лопнуло терпение. — Ты, кажется, от меня чего-то хотел? Либо выкладывай, либо я пошла.

— Нет, Эванс, подожди! Я только... Сейчас, только с мыслями соберусь — Бродяга меня точно убьет, когда узнает, — пробормотал Поттер, запуская пятерню в волосы. В этот миг он напоминал растерянную птицу со встопорщенным хохолком.

Ей стало совестно. Ну вот, напустилась на человека ни за что ни про что, расстроила беднягу. Ему и без того досталось — шутка ли, драться вчетвером против шестерых! Или даже втроем, если верить Люпину. А потом еще и к директору вызвали и наверняка отчитали за манкирование своими обязанностями — он же староста, с него и спрос больше. А Блэк застрял в лазарете, значит, и отработку пропустит... Это что же получается, набедокурили все, а отвечает один Поттер? Хорошенькая справедливость, ничего не скажешь...

Усевшись на диван, она приглашающе похлопала возле себя ладонью:

— Ладно, собирайся с мыслями. Я тебя не тороплю.

Поттер внял совету и плюхнулся рядом. Повернул голову — в его очках заплясали огоньки свечей.

— Ты утром сказала, что хочешь ему помочь... в смысле, Сириусу, — начал он, машинально крутя в пальцах палочку. — А вчера так настойчиво расспрашивала о той книге... И в зельях хорошо разбираешься, вот я и решил, что... Он, конечно, взбесится, когда узнает, но нам очень нужна твоя помощь! Очень! Мы сами не справимся...

— Поттер, — мягко перебила Лили, — давай ближе к делу.

Он сглотнул. Набрал воздуха, точно пловец перед прыжком в холодную воду, и на одном дыхании выпалил:

— У Сириуса болен папа — его может спасти только эликсир Чистой крови — помоги ему, пожалуйста!

— Кто, я? Какой-какой крови? Но... Нет, постой. Давай с начала, по порядку. С чего вы решили, что его отец болен?

— Ему написала мать, хотя они уже давно не общаются. Сказала, что отцу нужна помощь, что целители наконец поставили диагноз — это темная скверна, рецепт лекарства у них есть... в смысле, они нашли книгу с рецептом, но пока неясно, сработает ли он...

— И вы хотите, чтобы я это выяснила? — нахмурилась Лили. — Ничего себе задачка! Ты хоть представляешь, насколько это сложно? Я о такой болезни впервые слышу — кстати, а что говорят целители, какие у них прогнозы?

Поттер вздохнул и поморщился.

— Говорят, что никто из них с этой штукой не сталкивался, думали, она только в учебниках и осталась, — неохотно признался он. — Тот рецепт вообще считался утраченным, пока Блэки его не отыскали. Мы со своей стороны тоже кое-куда заглянули, но как-то... не слишком удачно. В книге Блэков были одни наблюдения за больными и рецепт — и еще упоминание этого Дамьена Кроткого, мол, он был прав, в крови действительно оказались частицы скверны. Вот мы и решили посмотреть, кто это такой — может, хоть один объяснил по-человечески, но куда там. Только и поняли, что темная магия калечит душу, но это мы и без него знали. А дальше сплошные рассуждения о том, что чистота души означает чистоту крови, а душевная скверна переходит на тело и заражает кровь — и ни намека, что он вообще пишет о реальной болезни. И ни слова о том, как эту скверну лечить.

Он раздраженно махнул рукой с зажатой в ней палочкой, и подсвечник на другом конце комнаты, будто сметенный невидимой волной, взлетел со стола и со всего маху врезался в стену. Хорошо хоть на голову никому не свалился... Укоризненно взглянув на Поттера, Лили отлевитировала подсвечник обратно на место, и тут до нее дошло.

— Стоп. Так вы за этим сперли ту книжку? Чтобы ее прочитать? И устроили тот цирк с носками, чтобы под шумок смыться из гостиной? — от возмущения она так повысила голос, что вздрогнул даже нарисованный моряк, задремавший на картине у камелька.

— Э-э... Ну вроде как да. Слушай, я все понимаю, но Сириус себе места не находил, нам нужно было его отвлечь, иначе он бы просто взорвался! И вообще, мы же не навсегда ее взяли, а только временно одолжили!

— Одолжили?.. Чтоб завтра же вернули на место! И почему он не может отвлечься как-то по-другому? Ну там домой смотаться, с больным отцом посидеть, мать утешить — чем не занятие? Или у вас никто, кроме Люпина, больных навещать не умеет? Или... или... — она похолодела от внезапной догадки, — он просто не может, да? У них дома карантин?

— Ну-у... Не совсем. Карантина у них нет, просто Сириусу лучше там сейчас не появляться. Это... небезопасно. Видишь ли, если верить его матери, в рецепт того зелья входит кровь. Чистая кровь прямого родственника, не запятнавшего душу никакой скверной. И они попросили Сириуса. Только мы... ну, знаешь, не очень уверены. Что это правда — и насчет болезни, и вообще. С кровью Сириуса... можно многое сделать. Если это будут его родители. Заставить его вернуться домой, превратить в послушную марионетку, подчинить своей воле... Темная магия, конечно. Очень темная. Как раз в духе Блэков. Мы... не знаем наверняка, чего они хотят. Не можем определить, что это за зелье. Понимаешь?

Каждое слово давалось ему с трудом. Он смотрел куда-то в сторону и едва шевелил языком, словно ворочал неподъемные глыбы. Лили полностью разделяла его чувства. Бедный, бедный Блэк, совсем свихнулся со своей паранойей — это надо же, подозревать собственных родителей в таком изощренном коварстве! Какой ужас. Как же он с этим живет?

Хотя совсем уж психом считать его не стоит — она никогда не слышала, чтобы человеческую кровь применяли для чего-то, кроме темной магии. Взять хотя бы Гормлайт Гонт с ее зельем Перевернутой реальности... С другой стороны, теория об особых свойствах "крови безгрешных" тоже не с потолка взялась — Дамьен Кроткий апеллировал к огромному количеству примеров, от единорогов до крови маггловских младенцев, которая особенно ценилась у колдунов того времени. Так почему бы не существовать зелью, в котором эти "особые свойства" направлены на благо, а не во вред? Северус, правда, ни во что такое не верил, но он мог и ошибаться, верно?

— И вы хотите, чтобы я определила, что это за рецепт? — после паузы спросила она. — Но я уже сказала, что...

— Нет, — перебил он. — Это не решит нашу проблему. Даже если окажется, что он подлинный, они могут использовать кровь... в чем-то другом. Не обязательно в нем. Но если передать им уже готовое зелье... Может, ты хотя бы попробуешь? Мы бы дали тебе рецепт и все ингредиенты, договорились с Дамблдором и Слагхорном — никаких секретов, все только с их ведома! Ты бы просто сварила его, и все. Пожалуйста, Эванс! Пожалуйста...

Она не знала, что сказать. Так вот почему ей приснился тот кошмар — все сбылось, но не с матерью Северуса, а с отцом Блэка! Этот умоляющий голос — точь-в-точь как тогда, во сне, и взгляд, в котором читалась надежда пополам с отчаянием... словно она, Лили, их последний шанс, и если она откажет, то им уже никто никогда не поможет...

Никто? Стоп. Стоп-стоп-стоп...

— А почему я, Поттер? — сощурилась Лили. — Почему ты не попросишь об этом отца?

— Ну, во-первых, он давно отошел от дел, — как-то слишком легко ответил Поттер. — И возраст не тот, и здоровье... Продал все наработки и закрыл лабораторию, я же рассказывал. И вообще, как только я заикнусь, что это за зелье и для кого оно нужно...

Да, уж что-что, а такие проблемы Лили очень хорошо понимала.

— Не удержится, да? — вслух посочувствовала она. — Захочет сварить, наплевав и на возраст, и на здоровье? Боишься, что он сам сляжет, на пару с отцом Блэка?

Он дернул плечом, будто говоря: ну ты же знаешь этих маньяков, никакого чувства меры... Покосился в сторону — и тут его лицо напряглось, на скулах заходили желваки; он шевельнул палочкой — и белобрысый мальчишка на другом конце комнаты взвыл в голос и отбросил загоревшийся у него в руках журнал.

Взметнулись языки пламени — побежали по страницам, жадно глотая их одну за другой. Лили невольно сощурилась — там, на обложке, была колдография какой-то размалеванной девицы в синем платье... она корчилась, выгибалась, разевая рот в беззвучном крике — бумага чернела и съеживалась, рассыпаясь пеплом... Едко запахло паленым — там же ковер, сейчас он тоже вспыхнет!

— Ты что творишь? — опомнившись, Лили невербально потушила огонь и сердито уставилась на Поттера, но тот и ухом не повел.

— Гаденыш получил за дело. Еще раз увижу у него эту дрянь — руки-ноги пообрываю, — он так твердо встретил ее взгляд, что она невольно заколебалась.

Рядом с останками журнала уже стояла Дейзи. Брезгливо скривила губы, носком туфли поворошила обгоревшие страницы, а потом что-то бросила заплаканному мальчишке — тот побледнел и отвернулся, только плечи вздрагивали от еле сдерживаемых рыданий, — и махнула палочкой. На ковре осталась маленькая кучка серой золы — потом исчезла и она, а сама Дейзи высоко вскинула голову и зашагала к шахматному столику, где ее уже ждала Роуз.

Как странно... За близняшками никогда не водилось привычки обижать младших. И выходки Мародеров они тоже не одобряли...

— А что это за журнал? — спросила Лили — и впервые увидела, как краснеет Поттер. У него порозовели даже уши, а на щеках вспыхнули ярко-алые пятна.

— Так... гадость всякая, — уклончиво ответил он и, меняя тему, добавил: — Ну так что, ты поможешь нам с зельем?

Почему он так отчаянно смутился? Там было что-то... непристойное? Тогда это меняет дело, таким журналам в школе не место. Но озвучивать свои подозрения она не рискнула и только спросила:

— Ты уверен, что вам нужна именно моя помощь? Я ведь не профессиональный зельевар, у меня даже диплома нет. Да и согласятся ли Блэки взять лекарство... — "у грязнокровки" — у неизвестно кого?

— Согласятся, — уверенно заявил Поттер. — Если их человек будет следить за тобой по двустороннему зеркалу и подтвердит, что все в порядке. Заодно и советом поможет, если что. Все равно они кого-то наймут, вот пусть и отрабатывает свои деньги. Одно зеркало повесим у него, второе — в школьной лаборатории: и смотреть удобно, и давать указания.