Алькатрас и Кости Нотариуса

Глава 11

Я должен извиниться за начало предыдущей главы. Моя цель — написать книгу самого что ни на есть легкомысленного содержания, ведь попытавшись сказать что-то по-настоящему важное, я рискую внушить людям еще большее уважение или пиетет перед моей персоной. Поэтому мне стоит попросить вас об одной услуге. Возьмите ножницы и вырежьте из этой главы несколько следующих абзацев. А потом заклейте ими начало предыдущей, чтобы вам больше никогда не пришлось читать эти претенциозные нравоучения.

Готовы? Поехали.

Жил да был на свете кролик. Как-то раз он закатил на свой день рождения вечеринку. И была она самой-самой. Ведь именно в этот день кролик обзавелся базукой.

В своей базуке кролик души не чаял. И постоянно что-нибудь взрывал на ферме. Он взорвал конюшню Лошади Лорейн. Взорвал загон Поросенка Пагсли. Взорвал курятник Цыпленка Цезаря.

— У меня самая-самая лучшая в мире базука, — говорил кролик. Но потом друзья с фермы избили его до беспамятства, а базуку отобрали. И этот день стал самым счастливым в его жизни.

Конец.

Эпилог: Оставшись без загона, Поросенок Пагсли разозлился не на шутку. И выкрал базуку незаметно от остальных. А потом повязал голову банданой и поклялся отомстить своему обидчику.

— Отныне, — прошептал он, вскидывая базуку, — меня будут звать Хрюмбо.

Ну вот. Теперь мне гораздо лучше. А мы можем наконец-то вернуться к нашему сюжету, отдохнувшие и уверенные в том, что читаем правильную книжку.

Я смущенно напрягся, опустив взгляд на леску, которую зацепила моя нога.

— Итак, — сказал я, поглядывая на Бастилию, — стоит ли нам ждать каких-то…

— Гак!

В этот самый момент потолочные панели отвалились, вылив на нас, наверное, добрую тысячу ведер темной, липкой грязи. Я попытался было рвануть в сторону, но не успел. Не смогла увернуться даже Бастилия при всей ее скорости, усиленной способностями Кристина.

Мы попали в ловушку, и нас накрыло похожей на деготь субстанцией. Я попытался закричать, но из-за попавшей в рот густой, черной жили мой голос превратился в какое-то бульканье. Приятного в ее вкусе было мало. Что-то среднее между бананом и дегтем, с сильным перевесом в сторону дегтя.

Я попытался вырваться, и с досадой обнаружил, что жижа моментально затвердела. Я застыл на месте: один глаз открыт, другой закрыт, рот забит твердым дегтем, но нос — к счастью, — был свободен.

— Ну, приехали, — подала голос Бастилия. Застывшая паста сковала ее прямо на бегу неподалеку от меня, но мне ее было почти не видно. Ей хватило ума заслонить лицо, поэтому жижа не попала ей на глаза и в рот — зато рука оказалась приклеенной ко лбу. — Каз, ты тоже застрял?

— Угу, — ответил сдавленный голос. — Я пытался потеряться, но это не сработало. Мы ведь уже и так заблудились.

— Алькатрас? — спросила Бастилия.

Я пробурчал носом.

— На вид он в порядке, — ответил Каз. — Но красноречивых комментариев в ближайшее время от него не жди.

— Можно подумать, он хоть когда-то их отпускал, — возразила Бастилия, пытаясь освободиться от облепившей ее мастики.

«Ну хватит уже», — раздраженно подумал я, направляя в пасту свой Талант. Никакого эффекта это не дало. К сожалению, в мире есть немало вещей, на которые не действуют Таланты Смедри.

По полу к нам уже скользили несколько Хранителей, явно довольных собой.

— Мы можем предоставить книгу, в которой объясняется, как выбраться из этой ловушки.

— Вам она будет крайне интересна, — пообещал другой.

— Да разбейтесь вы вдребезги, — рявкнула Бастилия, которая снова закряхтела, попытавшись выбраться из густой пасты. Пошевелить она смогла только подбородком.

— И что это вообще за предложение? — спросил Каз. — Мы даже прочитать ее не сможем в таком состоянии!

— Мы с радостью зачитаем ее сами, — ответил другой призрак. — Чтобы ты узнал секрет спасения за мгновения до того, как библиотека заберет твою душу.

— К тому же, — прошептал третий, — ты сможешь потратить на изучение книг целую вечность. Ученому вроде тебя это наверняка придется по душе. Безграничное время в окружении всех знаний мира. Только руку протяни.

— И навсегда стать узником этого места, — добавил Каз. — До скончания веков застрять в этой дыре и против своей воли заманивать в нее других.

— Твой брат посчитал эту цену приемлемой, — прошептал один из них.

«Что?! — подумал я. — Отец!»

— Ты лжешь, — возразил Каз. — Аттика бы никогда не повелся на ваши уловки!

— Никаких уловок и не понадобилось, — прошептал еще один из призраков, подплывая ближе ко мне. — Он пришел по собственной воле. И все ради книги. Одной-единственной, особой книги.

— Какой книги? — спросила Бастилия.

Хранители умолкли, и на их черепах застыла улыбка.

— Ты готова отдать за это знание свою душу?

Бастилия принялась браниться и еще отчаяннее вырываться из застывшей ловушки. Призраки ходили вокруг нее, разговаривая на языке, в котором мои Линзы опознали классический греческий.

«Если бы мне только удалось добраться до Линз Буретворца, — подумал я. — Возможно, мне бы удалось сдуть часть этой пасты».

Но я не мог пошевелить даже пальцами, не говоря уже о том, чтобы залезть в карман куртки.

«Если бы только мой Талант не дал осечку!» — Я сосредоточился, собрав всю доступную мне силу, и снова направил ее в вязкую массу. Но та не разрушилась и даже не поддалась.

Тут мне в голову пришла одна идея. Может, на эту мастику мой Талант и не действовал, но как насчет пола? Я снова сконцентрировал силу Таланта, но в этот раз направил ее вниз.

Я напрягся, почувствовав, как пульсации энергии движутся сквозь мое тело и выходят наружу через ноги. Как мои кроссовки рассыпаются на части, как выскальзывает резина и отваливается ткань. И, наконец, как осыпается пол у меня под ногами. Правда, в итоге все это оказалось бесполезным, потому что мое тело было по-прежнему крепко сковано затвердевшей жижей. Пол под мной провалился, но я вместе с ним не упал.

Ближайший ко мне Хранитель повернулся лицом.

— Ты уверен, что не хочешь взять книгу о Талантах, юный Окулятор? Она могла бы помочь тебе освободиться.

«Сосредоточься, — думал я, пока остальные Хранители продолжали истязать Бастилию. — Они сказали, что есть книга, в которой объясняется, как сбежать от этой жижи. Что ж, это значит, что выход все-таки есть».

Я продолжал сопротивляться, но это явно было пустой тратой времени. Если бы из этой мастики можно было выбраться одной лишь силой мышц, Бастилия сделала бы это задолго до меня.

И тогда я сосредоточился на самой мастике. Что я мог о ней узнать? Вещество у меня во рту казалось немного мягче того, что прилегало к моему телу. Была ли на то причина? Может, дело в слюне? Может, эта масса не затвердевает, если ее намочить?

Я принялся пускать слюни, стараясь попасть по густой мастике. Струйка слюны начала сочиться из моего рта и потекла по сгустку пасты на лице.

— Эм… Алькатрас? — спросила Бастилия. — Ты в порядке?

Я попытался обнадеживающе промычать. Но тут же понял, что красноречивое мычание плохо сочетается с пусканием слюней.

Спустя несколько минут, я пришел к печальному заключению, что пасту слюной не растворить. На мою беду, сейчас я мало того, что был скован массой затвердевшего черного дегтя, но еще и обслюнявил весь перед своей футболки.

— Чувствуешь, как в тебе растет досада? — спросил Хранитель, облетая меня по кругу. — Сколько еще ты будешь сопротивляться? Тебе даже необязательно говорить. Просто моргни три раза, если желаешь обменять душу на выход из ловушки.

Я широко раскрыл глаза. Они начали сохнуть, что весьма иронично, если вспомнить, в какой состоянии была моя футболка.

Хранитель, казалось, был разочарован, но продолжал парить над полом. «Зачем тратить время на все эти уговоры? — недоуменно подумал я. — Мы уже в их власти. Почему бы нас просто не убить? Что мешает забрать наши души силой?»

Эта мысль заставила меня призадуматься. Если они не сделали этого до сих пор, значит, скорее всего, просто не могут. А отсюда следовало, что Хранители, судя по всему, были связаны своеобразным кодексом или сводом правил.

Челюсть уже начинала ныть от усталости. Казалось бы, с чего мне об этом думать? Я был крепко облеплен со всех сторон, а беспокоюсь о какой-то челюсти? Может, дело в том, что она была зажата не так сильно, как остальное тело? Но об этом я уже знал. Паста у меня во рту была мягче, чем снаружи.

И тогда, не зная, как еще поступить, я ее укусил. Со всей силы. К моему удивлению, зубы прошли прямо сквозь пасту, и у меня во рту от нее отделился кусочек. Неожиданно вся остальная масса — покрывавшая меня, Бастилию, Каза и пол коридора — будто содрогнулась.

«Что?» — подумал я. В ту же секунду откушенный кусочек снова стал жидким, и я чуть не подавился, когда мне пришлось его проглотить. После укуса масса перед моим лицо слегка подалась назад, и начала извиваться. Как будто… была живой.

Я вздрогнул. Вариантов у меня почти не было. Пошевелив головой — теперь, когда мастика сползла с моего лица, она двигалась чуть свободнее — я сделал резкий выпад вперед и укусил снова. Деготь затрясся и отполз дальше. Тогда я наклонился и — выплюнув кусок дегтярно-банановой пасты — укусил в третий раз.

Одеяло из темной жижи сползло с меня целиком, будто стыдливая собака, которую только что пнули ногой. Сравнение показалось мне уместным, и тогда я ее и правда пнул.

Паста затряслась, сползла с Бастилии и Казал, и удрала в коридор. Я несколько раз сплюнул, скорчив рожу от вкуса во рту. Затем перевел взгляд на Хранителей.

— Плохо же вы дрессируете свои ловушки.

Такой поворот их явно не обрадовал. Каз же, наоборот, расплылся в улыбке.

— Парень, я уже почти готов официально объявить тебя низкорослым!

— Спасибо, — сказал я.

— Правда, для этого нам пришлось бы обрезать тебе ноги до колен, — добавил Каз. — Но это малая цена за такую честь. — А потом он мне подмигнул. Уверен, это была шутка.

Я покачал головой, выбираясь из заваленного обломками кармана, который проделал в полу с помощью своего Таланта. Кроссовки едва держались, и я их просто скинул, так что дальше мне пришлось идти босиком.

И тем не менее, я вызволил из ловушки всю нашу компанию. Я с улыбкой повернулся к Бастилии.

— Ну что, если не ошибаюсь, это уже вторая ловушка, от которой я тебя спас.

— О? — возразила она. — А мы будем считать те, в которые я угодила по твоей же милости? И напомни-ка, кто только что зацепил вон ту растяжку?

Я почувствовал, как мое лицо заливается румянцем.

— Зацепить ее мог любой из нас, Бастилия, — заметил, подходя к нам, Каз. — Как бы весело это ни было, думаю, что попадаться в ловушки нам больше не стоит. Нужно действовать осторожнее.

— Неужели? — без обиняков спросила Бастилия. — Но проблема в том, что я не могу заниматься разведкой. Во всяком случае, до тех пор, пока ты пользуешься своим Талантом.

— Значит, нам просто придется быть осторожнее, — повторил Каз. Я опустил взгляд на растяжку, размышляя о грозившей нам опасности. Попадаться в каждую из ловушек на пути было бы непозволительной роскошью. Вдруг выбраться из следующей нам уже не удастся?