Цирк украденных сновидений

Пробелы

– Я переживала за тебя! – откуда ни возьмись появилась Пенни, притопывая ножкой, надув губы и вскинув вверх брови. Весь ее вид говорил о том, что она долго ждала, когда Андреа выйдет из шатра. – Тебе понравилось тонуть? А я ведь тебе советовала держаться подальше от этого шатра.

– Мне жаль, – ответила Андреа, скрестив руки на груди. Она ощущала беспокойство от внезапного появления Пенни и ее «Я же тебе говорила».

Но как бы ей ни хотелось это признавать, все же Андреа испытала облегчение, увидев Пенни. Она смягчила свою позу и голос:

– Пенни, мне действительно очень жаль. И хоть это и звучит как полный бред, но этот кошмар – это сон моего брата.

– Почему это должно звучать как бред? В Замечтанье приходит много детей.

Андреа закусила щеку. После испытанного страха она понимала, что ей тоже нужна помощь. Поэтому она поведала Пенни свою историю о том, что Фрэнсис исчез и что она давно его не видела. Она бы рассказала ей больше, но до сих пор не могла вспомнить всего, что произошло.

Выражение лица Пенни изменилось с печального на сочувствующее, когда она выслушала рассказ Андреа. Так случалось со всеми, кто узнавал ее историю.

– Ты отдала свои воспоминания за входной билет сюда, не так ли? – спросила Пенни.

– Как ты догадалась? – удивилась Андреа, машинально пиная кроссовкой землю под ногами.

– Ты не можешь вспомнить всю свою историю. У детей, которые отказываются от воспоминаний, появляются пробелы в памяти: все, что хоть как-то связано с их историей, тоже забывается. До тех пор, пока они сами не решаются вспомнить. Я бы не стала задавать тебе столько вопросов, если бы знала, что ты отказалась от воспоминаний. – Пенни вытянула вперед руку в предупредительном жесте. – Пожалуйста, не пытайся заполнить пробелы самостоятельно, без помощи шатра. Странные и сбивающие с толку вещи творятся, когда дети пытаются это сделать.

Андреа ничего не сказала, но была уверена, что уже нарушила это правило и пыталась вернуть воспоминания, когда Замечтанье растаяло перед ней и она очутилась дома.

– Мне так жаль, – голос Пенни дрожал, как будто она вот-вот заплачет. – Если ты отказалась от воспоминаний, то они, наверное, были очень болезненными. Ты, должно быть, плакала целыми днями?

– Нет, – ответила Андреа.

На самом деле она уже давно не плакала. В первые дни, когда исчез Фрэнсис, Андреа думала, что она истечет слезами. Что ее слезы могут образовать реку, море, океан и будут литься не переставая. Но в ветреный осенний день, когда листья покрыли землю словно стеганое одеяло и дождь смыл чернила на листовках с фотографией брата, она решила, что никогда больше не будет плакать.

Пенни уперла руки в бока и стала взад-вперед расхаживать у шатра.

– Я не думаю, что Замечтанье следует обычным правилам течения времени, так как, кажется, здесь присутствуют дети из разных эпох, – сказала она. – Но если ты внимательно прочитаешь то, что написано на билете, то увидишь, что он действителен только на одну ночь. Я уверена, что даже если бы твой брат и был здесь три года назад, то он не может находиться здесь сейчас, с нашей группой. Его ночь должна была бы уже закончиться. Он бы давно уже вернулся домой. Ты вообще уверена, что это был сон Фрэнсиса?

Пенни остановилась и робко положила руку на плечо Андреа. Она говорила с ней так, как родители говорят с маленьким ребенком:

– Я имею в виду, что, может быть, это и не его кошмар, а просто чей-то похожий.

Андреа стряхнула ее руку. Ей не нравилось, когда люди разговаривают с ней так, будто она сделана из хрусталя, и ей не нравилось, когда от нее так быстро отмахивались, особенно те, кто утверждал, что они ее друзья.

– Ладно, ладно, что ты, в самом деле! – Пенни подняла руки, сдаваясь. – Я лишь пытаюсь помочь.

Она замолчала, глядя вверх на черное небо.

Мимо пронеслась группа детей со связкой гелиевых шариков, изображающих Песочного Человека в его светло-синем колпаке и пижаме.

– Может быть, я должна спросить у него, – задумчиво произнесла Андреа.

– Что? – Пенни проследила за взглядом, брошенным Андреа на детей с шариками, исчезающих за углом.

– Я сказала, – Андреа старалась говорить громче, – что, может быть, узнать у Песочного Человека, был ли здесь мой брат.

– О нет! – воскликнула Пенни, протестующе поднимая руки. – Я, конечно, знаю Песочного Человека. Он постоянно приходит увидеться со мной. Но дети не должны его беспокоить. Он проводит много времени в одиночестве. Его нельзя беспокоить.

Андреа ничуть не волновали предостережения Пенни. Если он управляет этим местом, если он наблюдает за всеми, то он должен знать, кто сюда приходит и был ли здесь Фрэнсис.

– Ты знаешь, где я могу его найти?

– Конечно, я знаю, – Пенни нахмурилась и скрестила руки на груди. – Я же говорила тебе, что знаю почти все об этом месте и мы с Песочным Человеком отличные друзья. Он почти всегда сидит в своем шатре за Башней. Его шатер отличается от других: он в черно-белую полоску, а не в сине-белую. Но ты не должна делать то, что задумала.

– Если ты так хорошо его знаешь, то почему не пойдешь со мной? Разве он будет сердиться, если его друг приведет кого-то, кому нужна его помощь?

– Я не могу, – Пенни потрясла головой. – Он невзлюбит тебя, если ты сделаешь это. Его нельзя тревожить, – бормотала Пенни почти шепотом.

У Андреа отвисла челюсть. В чем была проблема Пенни? Если человек, который создал Замечтанье, не мог помочь девочке в поисках ее брата, то что это тогда было за место? И почему Пенни была так напугана, когда на кону стояло возвращение Фрэнсиса домой?

Андреа некогда было разбираться в страхах Пенни. Она побежала прочь от нее в сторону Башни Сновидений, поднимая пыль грязными кроссовками.

– Он тебя невзлюбит! – кричала Пенни ей вслед. – Ты все себе испортишь, если не понравишься ему! Вот увидишь!

– Прости, – прокричала в ответ Андреа, – я ждала три года! Я должна попытаться!

Что-то овладевало Андреа, беря верх над всеми ее мыслями, что-то маленькое, но стойкое разрасталось внутри нее.

Надежда. На то, что у человека в колпаке и пижаме будут ответы на ее вопросы. На то, что, может быть, все еще есть шанс найти брата.

Андреа продолжала бежать так быстро, как могла. От стремительного бега ее одежда высохла. Она почувствовала еще один укол совести из-за очередного побега от Пенни, как и из-за исчезновения с лужайки перед своим домом на глазах у родителей.

Но Андреа должна была оставаться сосредоточенной. Она не могла допустить, чтобы из-за преследующего чувства вины Замечтанье снова растаяло перед ней, и она застряла, сбитая с толку, в мире, в который она пока не была готова вернуться.

Если Фрэнсис все еще был здесь или бывал раньше… Если это действительно был его сон, тогда у нее была новая подсказка, которая могла помочь ей найти брата. Так или иначе, Андреа не позволит чему бы то ни было отвлечь ее, пока она это не выяснит.