Цирк украденных сновидений

Замороженное место

Андреа проснулась.

В своей кровати. В своей комнате. Под своим стеганым одеялом.

Она приложила холодную руку к горячему лбу. Одна мысль снова и снова прокручивалась в ее голове:

Это был сон.

Это был сон.

Это был сон.

Андреа чувствовала свои руки и могла пошевелить пальцами ног. Облегчение разливалось в ней с каждым всплеском крови в ее венах. Она свесила ноги с кровати, спрыгнула на пол и, завернувшись в голубое одеяло, направилась к двери.

Именно тогда она увидела это.

Была ранняя осень. Похолодание после продолжительного жаркого лета. Зима была уже в пути, но еще где-то далеко.

И все же тонкие зубчатые пальцы изморози уже ползли вверх по стеклу ее окна.

Андреа открыла дверь своей комнаты и отпрянула – из коридора на нее обрушилась глыба снега.

Не задерживайся слишком долго в кошмаре.

Либо она отсутствовала слишком долго, либо это все проделки Песочного Человека. Андреа не поняла тогда, что Маргарет Грейс – или Маргарет Грейс-сновидение – имела в виду, когда говорила это, но всякий раз, когда Андреа нарушала правила Замечтанья, она оказывалась у себя дома. На этот раз и вовсе «Замороженное место» сумело выбраться из сна Андреа и попасть в ее спальню.

Ужас охватил девочку, когда она заглянула под кровать, чтобы найти свои туфли. Она почувствовала, как нервная дрожь пробегает по ее телу. Ей было не по себе от этой звенящей тишины. Андреа не знала, что ждет ее на первом этаже, но она не могла вечно сидеть в своей комнате. Ей необходимо было понять, насколько широко распространился кошмар и захватил ли он еще что-то в доме, кроме окна ее спальни и коридора.

Андреа глубоко вздохнула, оставляя в холодном воздухе клубы пара. Она миновала коридор и спустилась по лестнице на кухню. Сосульки свисали с каждого дверного косяка, изморозь покрывала стены, местами образуя новые трещины на штукатурке.

Увидев кухню, Андреа замерла. Там стояли ее родители, их тела были неподвижными, а лица серовато-голубыми.

Андреа отчаянно пробиралась сквозь снег, которого становилось все больше. Она остановилась возле отца, рука которого застыла на несколько сантиметров выше счетчика, сжимая черную шариковую ручку.

Андреа наклонилась близко к нему и подставила палец под его ноздри, проверяя, жив ли он, может ли дышать в таком замороженном состоянии. Но дыхания не было. Его одежда была слишком жесткой, чтобы ее можно было смять, а выражение лица – напряженным и натянутым, каким оставалось через несколько недель после исчезновения Фрэнсиса.

Однако его глаза выделялись на лице. Хотя веки казались замороженными и неподвижными, сами глаза оставались влажными. И двигались. Живые! Они следили за ее наклонами из стороны в сторону, полные мольбы, которую отец не мог заставить свой рот выговорить. Мольбы о помощи.

Мурашки побежали по коже Андреа при виде этого, чувство вины снова запульсировало в каждой вене: ее отец безмолвно молил о помощи, а она не знала, как ему помочь. Андреа попятилась назад, потому что ее собственные глаза были готовы предать ее, наполняясь той горячей обжигающей влагой, которую она всегда так старалась спрятать.

Под рукой отца лежал листок бумаги, на котором было что-то написано до боли знакомым почерком.

В конце записки буквы были выведены неровно. Видимо, рука отца уже начинала замерзать, когда он ее писал.

АНДРЕА, ГДЕ ТЫ???

Андреа подошла поближе и прикоснулась к нему. Она ощутила такой холод, словно сунула руку в ведерко со льдом.

Это она виновата. Это все случилось из-за нее. Ее привычка убегать из дома заставила родителей бояться, что они могут потерять и второго ребенка. Она снова превратила их жизнь в кошмар. А потом еще и заморозила их.

– Папа, – Андреа покачала головой и стиснула зубы, – прости меня. Я лишь пыталась помочь. Я хотела вернуть Фрэнсиса домой. Но не волнуйся, я все исправлю.

Ноги Андреа тряслись, как будто могли подкоситься в любую секунду. Она старалась говорить увереннее, чтобы скрыть дрожь в теле и растерянность.

По ее вине отец оказался в кошмаре. Это все из-за ее путешествия в Замечтанье. Потому что сначала она мечтала хотя бы ненадолго обо всем забыть, а потом решила вернуть Фрэнсиса домой. Она хотела как лучше, а все получалось только хуже.

Но несмотря на это, Андреа сейчас говорила искренне. Она действительно собиралась все исправить. Она может все исправить. Просто ей нужно понять, как это можно сделать.

Мать Андреа находилась в таком же неподвижном состоянии. Только ее глаза замерзли закрытыми, когда она моргала. Было видно, что за покрытыми инеем веками двигались глазные яблоки. Мать стояла, наклонившись над кофейником, на стойке рядом с ней находилась пустая чашка.

Весь дом трещал под тяжестью льда и снега, казалось, что он вот-вот развалится и раздавит их. И их накроет лавина из снега и деревянных перекрытий, льда и гипсокартона, мороза и черепицы… и смертельных снов.

– Я… Я должна пойти и найти помощь, – сказала Андреа, надеясь, что ее родители все еще могли ее слышать. Андреа заскользила к входной двери и вышла на улицу.

По какой-то причине она была уверена, что заморозка затронула только ее дом. Ей нужно было постучать в дверь соседа, возле дома которого трава все еще была зеленая, и воспользоваться его телефоном. Она вызовет полицию, скорую помощь и пожарную охрану. Всех, кто мог бы хоть как-то помочь. Они будут искать Фрэнсиса в Замечтанье. А потом они прогонят цирк Песочного Человека из города.

Но все ее идеи оказались безнадежными, потому что весь мир снаружи тоже был заморожен.

Голые ветви деревьев, покрытые наледью, блестели под лучами холодного солнца. Все дома в округе, насколько это могла видеть Андреа, заледенели, и, возможно, люди в них находились в таком же состоянии, как и ее родители. Замороженные. Ее ошибка каким-то образом сковала льдом весь мир?

Андреа не давала согласие на то, чтобы кошмары преследовали ее в собственном доме. Покупая билет в Замечтанье, она лишь хотела сбежать от мучительных воспоминаний.

Это уж слишком – устраивать такое за одну лишь ее попытку разузнать, кем же был этот мальчик в пижаме.

Этому могло быть только одно объяснение: мальчик был Фрэнсисом. Теперь Андреа была уверена в этом.

Она также была уверена, что Песочный Человек солгал и что он на многое был готов, лишь бы их разлучить.

Андреа сжала кулаки, а затем издала крик, который эхом разнесся по всей округе. Ничего не вышло. Все пошло не так. Она ненавидела чувствовать себя в ловушке. Ненавидела это чувство – быть обманутой человеком, который считал нормальным заманивать людей в свои кошмары и врать, что он не знает ее брата. Андреа не понимала, почему он так делал. Но он точно не был ей другом, как уверял ее при встрече.

Каковы бы ни были цели Песочного Человека, какие бы препятствия ни ставил он у нее на пути и сколько кошмаров ей ни пришлось бы посетить, Андреа должна была найти своего брата.

Фрэнсис действительно все еще был там, за мерцающими воротами Замечтанья. Если бы только она могла высвободить себя изо льда и попасть к нему, у нее наконец появился бы шанс вернуть брата и восстановить то, что было разрушено.

Ноздри Андреа раздувались от гнева, когда она стремительно двигалась большими шагами в лес к воротам Замечтанья. Она остановилась, только когда уперлась во что-то твердое и одновременно упругое. Препятствие отбросило ее назад, и Андреа рухнула на заснеженную землю, словно наткнулась на стенку гигантского надувного шара.

Андреа встала, отряхнула снег с джинсов и вытянула вперед руку, чтобы понять, что за препятствие перед ней. Она была уверена, что ее пальцы упираются в какое-то резиновое ограждение с нарисованным на нем лесом. Каждая ветка каждого дерева выглядела настолько детализированной и объемной, словно перед ней была настоящая лесная тропа, а не стена. Андреа обследовала конструкцию и обнаружила, что та представляет собой поднимающийся вверх купол с нарисованными над деревьями солнцем и зимним небом.

Чувство облегчения быстро сменилось досадой, которая волной прокатилась по телу Андреа. Если это был шатер сновидений и некоторым образом часть ее кошмара или одна из тех странных вещей, которые случаются, если слишком надолго застрять в шатре кошмаров, то это не должно иметь ничего общего с реальным миром и ее родители на самом деле не были заморожены. Но если это был сон, то она оказалась в ловушке: в шатре не было видно ни проема, ни двери.

Андреа сжала кулаки. Несмотря на то что ее мнение о Замечтанье перевернулось с ног на голову за такой короткий промежуток, сейчас было не время сдаваться. Пенни говорила, что из сна всегда должен быть выход. Она просто обязана была найти его.

И если это был надувной шар, то, возможно, он может лопнуть.

Андреа бегом вернулась к дому, уперлась спиной в его мерзлую стену, затем оттолкнулась и помчалась со всех ног к преграде, удерживавшей ее в ледяной ловушке. Стиснув зубы и ритмично размахивая руками, она бежала, вздымая вихри снега, и со всей силы врезалась в стенку купола.

Резкий звук разбивающегося стекла ударил в уши и отрикошетил в голове Андреа, когда она налетела на задний полог шатра «Замороженное место» и приземлилась на грунтовую дорожку Замечтанья.

Андреа отряхнула джинсы от пыли и улыбнулась. Она вырвалась из кошмара. Теперь ей нужно было найти брата.