Девочка, кот и штурман

Смерть на Юге

Если на Севере готовились к самой суровой зиме за последние десятилетия, то в южных землях ждали небывалую жару.

– Я скучаю по снегу, – протянула Ина, трясясь в карете по пыльной дороге. В этих местах было жарко даже ночью.

– А я – по прохладе, – подхватила Сиссель. Ее шелковое платье буквально прилипало к коже. Еще ни разу в жизни ей не было так неудобно.

– А я – по тишине, – пробормотал кучер со своего места. Сестры Бритт вместе с матерью постоянно ныли с тех пор, как покинули Север. Некоторые из них не переставали стенать даже во сне. Сегодня ночью его, например, разбудили крики миссис Бритт: «Она должна была родиться мальчиком! Она должна была родиться мальчиком!»

– Я скучаю по Уне, – пожаловалась Трин.

В карете воцарилась тишина. Сестры и мать посмотрели на Трин как на сумасшедшую. Если по северной прохладе скучали, похоже, все, то о младшей сестре думала одна только Трин.

– То есть, – поспешила исправиться она, – я скучаю по зимнему сумраку, который никогда не рассеивается.

– Тихо, девочки, – сказала мать. – Смотрите, похоже, мы на месте.

Она ткнула пальцем в деревянный указатель за окном кареты, гласивший: «Добро пожаловать в Принц-таун!» Читать миссис Бритт, конечно, не умела, но последнее слово показалось ей уж очень похожим на то, что кучер указал на карте.

Он свернул с главной дороги и пустил лошадей по более узкой тропе. Вскоре то тут, то там стали появляться различные домики.

– О, мама, – произнесла Плонка, – это прекрасно.

Везде зеленела трава, росли и благоухали цветы, и дома были сделаны из свежей древесины, а не из старых досок, потрепанных Северным морем. Но, доехав до центральной площади, они увидели, что на зданиях вывешены траурные флаги, а люди на улицах плачут и причитают.

– Что случилось? – спросила миссис Бритт какую-то женщину, выглянув из окна кареты. Все жители города, как и здания, были облачены в траур. Происходящее походило на самый печальный базарный день, который только видели Бритты: будто вместо вина и сыра лавочники продавали слезы и печальные истории.

– Вы еще не слышали? – спросила женщина в промежутках между рыданиями. – Принц мертв!

– Мертв? – переспросила жена капитана. – А другие?

– Кто другие? – не поняла южанка.

– Другие принцы. В Принц-тауне их должны быть сотни.

– У нас был всего один, – ответила женщина в черном. – А теперь… – она тяжело вздохнула, – и того нет.

– Нет принцев? – хором воскликнули сестры Бритт. Опечалившись, они вылезли из кареты и стали причитать на обочине.

К этому времени вокруг них уже собралась небольшая толпа любопытных. Две женщины выступили вперед и посмотрели на жену капитана.

– Прощу прощения, – сказала одна из них. – Похоже, вы с Севера?

– Да, – печально ответила миссис Бритт, пока дочери продолжали стенать позади нее.

Хоть они и переоделись в здешнюю одежду, но у них так и не получилось скрыть свои северные черты. Южане были загорелыми, а Бритты – бледными. У южан были золотистые волосы, а у Бриттов – темно-каштановые. И если местные жители двигались грациозно, словно плыли по воздуху, то гости – неуклюже и шумно, будто стадо свиней, идущих по грязи.

– Тогда вам, пожалуй, надо в Реповый город, – заметила южанка.

Сестры Бритт перестали плакать и уставились на женщину, которая это предложила.

– Мы не поедем в Реповый город, – резко сказала Ина.

– Репа – это овощ, – заметила Берит.

– А мы ненавидим овощи! – крикнула Сиссель.

– Да. Овощи противные! – закричали остальные сестры и зарыдали еще громче.

– Действительно, – согласилась южанка. – Но кроме репы там есть еще и принц, и мне кажется, что вы все ему очень понравитесь.

– Верно, – подхватила стоявшая рядом с ней женщина. – Вы, девушки, как раз в его вкусе. Принц Манфред таких любит.

– Правда? – переспросила жена капитана. Отойдя от дочерей, она подошла к южанкам. – А скажите мне, этот принц богат?

– О да, – воскликнули обе одновременно. – Он один из самых известных южных богачей. Разбогател на продаже репы.

– Здесь это деликатес, – добавил кто-то из толпы.

Миссис Бритт подскочила от радости.

– Не беспокойтесь, девочки, – сказала она. – Я нашла другого. Еще богаче. Скорее! Садитесь в карету. Мы едем в Реповый город.

Фрейдис кипела от негодования. День выдался настолько теплым, что ей даже пришлось снять плащ из шкуры лося.

– Вот тебе и ранняя зима, – ворчала она, перебирая ракушки на западном берегу Нордлора. Сегодня утром как раз выбросило свежую партию. В Северном море, должно быть, сильные течения.

Сегодня был первый день зимы, а на холмах не оказалось ни крупинки снега. Впервые за двадцать лет зима официально запоздала, что не осталось незамеченным жителями деревни.

– Ой, дайте мне еще одно пальто, – сказал мясник Ларс в сторону Фрейдис, когда в деревне стоял самый жаркий осенний день за последние пятнадцать лет.

– Определенно, это самая теплая зима, какую я только видел, – говорил хозяин таверны Арвид. В такую жару от госпожи Блубел воняло неимоверно. Целых три недели приходилось держать окна постоянно открытыми, чтобы избавиться от ужасного запаха.

– Ну когда уже пойдет снег? – ныл Хенрик. После того как его таверна «Затопленный угорь» сгорела, ему пришлось искать новую работу. Так что теперь, вместо того чтобы подавать напитки, он счищал снег с вымощенных булыжником улиц. Если погода не изменится, то ему скоро придется продавать свое имущество ради куска хлеба.

Если одни жители деревни были просто недовольны Фрейдис Спитс, то другие по-настоящему на нее сердились. Жены проклинали ее за то, что она отправила их мужей в море так рано. Матери горевали, что море унесет жизни их сыновей. А маленькие дети звали по ночам отцов и плакали: «Ну почему из-за этой вредной старухи папочка уехал?»

Раньше бы Фрейдис оскорбилась от таких слов, но сейчас ее беспокоило иное. Получается, она уже во второй раз дала неверное предсказание. Может, она действительно теряет свой дар? Ее мать Герта перестала слышать раковины в восемьдесят шесть лет. Тогда вряд ли дело в этом, ведь у Фрейдис было еще тридцать лет в запасе. Возможно, она просто снова ошиблась. Все время от времени ошибаются.

Фрейдис еще могла справиться с тревогой по поводу своего дара, но игнорировать другую проблему было невозможно. Полученные от капитана деньги быстро заканчивались. Скоро ей снова придется питаться объедками. К тому же она содрогалась от мысли, что ее ждет, когда капитан вернется с Великой охоты. Ведь хозяин «Отважного леопарда» заплатил целую серебряную монету за предсказание, которое оказалось неверным, и вышел в сомнительный рейс на два месяца раньше срока.

Желая отвлечься от мыслей о гневе капитана, Фрейдис достала из песка еще одну ракушку, тускло-зеленую с одной стороны и ярко-голубую – с другой. Она поднесла ее к уху и прислушалась к плескавшимся внутри словам:

МОРЕ НА СЕВЕРЕ ВЗДУЕТСЯ И ВЗРЕВЕТ, КОРАБЛИ СОБЬЮТСЯ И ИЗМЕНЯТ КУРС, А ОДИН НЕСЧАСТНЫЙ С ДЕРЕВЯННОГО «ЛЕОПАРДА» ВСТРЕТИТ РАССВЕТ НОВОГО ДНЯ НА ДНЕ МОРСКОМ.

Фрейдис просияла от радости. Хотя в предсказании не говорилось, кто именно утонет, но вполне может статься, что и хозяин «Отважного леопарда». Она очень на это надеялась. Ведь если капитан Бритт умрет, то уже не сможет причинить ей неприятности за очередное неверное предсказание.

Желая этого всем своим сердцем, Фрейдис вернулась в деревню и купила себе один из знаменитых пирогов госпожи Блубел. В конце концов, может, все еще и наладится.