Украина в огне. Как стремление США к гегемонии ведет к опасности третьей мировой войны

В лабиринтах консенсуса

Начиная с середины 1990-х шли заслуживающие внимания академические дебаты о том, до какой меры Вашингтонский консенсус был символическим политическим разговором, действительно нацеленным на распространение по всему миру реформ, служащих «троянским конем» централизованных финансовых интересов международных финансовых организаций. Лауреат Нобелевской премии Джозеф Стиглиц был ведущей инакомыслящей фигурой Вашингтонского консенсуса, указывая на явные провалы там, где была применена эта политика, в сравнении с успехами там, где ей сопротивлялись.

Стиглиц привлек внимание, в частности, к заявлениям сторонников консенсуса, что правительственный контроль — особенно импорт модели замещения для развития экономик — надо винить за экономические затруднения в Латинской Америке. По данным несогласных с консенсусом экономистов, экономический рост в этих странах удвоился в 1960-Х-1970-Х, что было альтернативой шоковой терапии, введенной в 1980-х-1990-х. Долговой кризис, навязанный международными финансовыми организациями, стал причиной экономической стагнации, утверждал Стиглиц. А успехи, приписываемые шоковой терапии, были краткосрочными, за ними следовало резкое ухудшение ситуации, поскольку открытые рынки капитала подвели эти регионы к резкой финансовой волатильности, предшествовавшей глобальному финансовому кризису 1997–1998 годов[110]

Противники настаивали, что Вашингтонский консенсус был ошибочно объединен с политическими рецептами, связанными с шоковой терапией и неолиберализмом[111], что вело к неразберихе относительно происхождения, полезности и интеллектуальной честности Вашингтонского консенсуса.

Академический журнал Comparative Economic Studies в 2007 году опубликовал статью (под заголовком «Была ли шоковая терапия совместима с Вашингтонским консенсусом»), анализирующую политическую ориентацию Вашингтонского консенсуса, сравнивая ее с шоковой терапией и неолиберализмом. Автор Джон Марангос из Государственного университета Колорадо в своем анализе пришел к выводу, что при некоторой схожести «характеристики» Вашингтонского консенсуса в ключевых моментах отличаются от принципов шоковой терапии и неолиберализма.

Однако заслуживает внимания типологическая манера Марандоса рвать волосы там, где было бы лучше заплести их, мириться с академической тактикой преувеличения различий между категориями, при преуменьшении ограниченного ряда настоящих различий среди категорий. Кроме несогласия из-за использования иностранной помощи для финансирования бюджетного дефицита и степени контролирования рынка труда автор нашел общую «согласованность» на платформах Вашингтонского консенсуса, шоковой терапии и неолиберального манифеста, восходящую к интерпретации Вашингтонского консенсуса. Неискаженный и переведенный Вашингтонский консенсус при всех намерениях и целях целиком и полностью представляет именно то, чем его считают критики: черновик доминирования международных финансовых организаций над «переходными экономиками».

Барабанный бой СМИ в пользу военных действий США на Украине очерчивает контуры консенсуса, который тесно согласуется с экономическими интересами международных финансовых организаций. 13 декабря 2013 года в Национальном пресс-клубе помощник госсекретаря США Нуланд объявила, что начиная с 1991 года США потратили $5 миллиардов «на развитие демократических институтов и навыков продвижения гражданского общества и хорошие манеры правительства», подчеркнув, насколько эти усилия гармонировали с европейским будущим для Украины.

$5 миллиардов — это большое количество распространяемых более 20 лет мелких грантов для организаций с названиями вроде «Центр гуманных технологий», «Ассоциация украинцев за мониторинг сил правопорядка», «Центр прогрессивной молодежи» и «Центр изучения социальных процессов и гуманитарных вопросов».

В то же время сложно согласовать похвалы Нуланд гражданскому обществу с ее резким отказом в начале февраля 2014-го от взвешенного уважения ЕС к колебаниям свергнутого президента Януковича относительно торговых соглашений. Снова напомним сказанное помощником госсекретаря по европейским и евразийским делам в начале февраля 2014-го: «F..k the EU!»

Суть в том, что «гражданское общество» — это эвфемизм, синтаксический маневр тайных операций, требующих передачи денег казначейства через оплачиваемые ЦРУ организации (по «закону» вне присмотра конгресса), которые финансировались NED и родственными агентствами вроде Национального демократического института международных дел, Freedom House, Миллениум Челленж Корпорации, Международного центра журналистов, Центра международного предпринимательства и американского Агентства международного развития помимо десятков других[112].

Посев семян «гражданского общества», соответствующий сценариям агитпропа, требует помимо другой тактики маргинализации и риска того, что организации с искренними намерениями (часто вызывая непредсказуемые последствия для самих себя) поставляют радикальной оппозиции — через черные рынки — небольшие партии вооружений и тактическую подготовку и поддержку боевиков. В какой-то момент аппаратчики вроде Нуланд выходят на авансцену, чтобы заявить, что «гражданское общество» подвергается репрессиям тираническим режимом, применяя формулу «волнений», которая испытана и верна.

Осведомленное прочтение украинского кризиса показывает, что позиция Нуланд согласуется с повышенной агрессивностью неоконсерваторов по поводу Украины с 1990-х. Роберт Пэрри[113]недавно писал:

Безумие неоконов давно выражалось в крайней заносчивости и презрении к интересам других стран. Они считают, что военная мощь США и другие меры принуждения надо применять в отношении любой страны, которая не склоняется перед ультиматумами США или сопротивляется организованным США переворотам.

Где бы неоконы ни сталкивались с сопротивлением, они никогда не меняли своей стратегии, просто переходя на другой уровень. Разозленные ролью России в препятствовании военному нападению США на Сирию и Иран, неоконы начали эскалацию геополитического конфликта, придвигая его к границе России, провоцируя насильственное свержение избранного президента Украины[114]

Пэрри называет Washington Post, в частности, верным органом неоконсервативных милитаристов. Но объединение в синдикаты спонсируемых ЦРУ журналистов отлично известно и задокументировано в течение десятилетий. В этом отношении то, что не обнародуется в редакционных статьях, размещается с помощью статей с личным мнением авторов, представляющих собой рупоры, которые надежно согласуются с одобренным консенсусом.

Предстоит еще разобраться, в какой степени Обама на деле может быть заложником неоконсервативной хунты чинуш Госдепартамента. Пэрри продолжает:

Неортодоксальная внешняя политика Обамы — по существу, работающего в тандеме с президентом России, а иногда и идущего наперекор его собственной внешнеполитической бюрократии, — вынудила Обаму ненатурально оскорбиться при столкновении с тем, что он воспринял как отпор со стороны России, например, с ее согласием предоставить временное убежище информатору из АНБ Сноудену.

И хотя Обама должен был выразить сильное недовольство предоставлением убежища Сноудену, следует иметь в виду, что во многом Путин сделал Обаме одолжение, удержав того от преследования Сноудена со всеми сопутствующими последствиями как для национальной безопасности США, так и разрушительными политическими последствиями для либеральной базы Обамы[115]

Помимо Путина и Сноудена Обама опроверг слова своего госсекретаря Джона Керри, заявив, что будет стремиться получить одобрение конгресса, разрабатывая с Путиным разрядку сирийского кризиса после речи Керри 30 августа, содержавшей почти что объявление войны. Это может быть показателем глубокого раскола внутри кабинета Обамы или мешанины других расколов на «шахматной доске».

За победой Обамы в 2008 году последовали новости с похвалами его стратегии «команды соперников» за уровень назначений в кабинет, которые, как оказалось, включали многих высших официальных неоконов из администрации Буша. Некоторые (как Роберт Гейтс с его мемуарами «Долг») заявили, что Обама всегда был подозрителен в отношении агрессивной позиции этих стойких неоконов, что вынудило его очертить тесный круг доверенных, опытных фанатов, собравшихся вокруг выдающегося демократического сторонника ортодоксального Вашингтонского консенсуса, вице-президента Джо Байдена.

Хвастливые заявления Обамы о желании собрать команду «соперников» выглядели бы более искренними, если бы его соперники существенно расходились в вопросе внешнеполитических целей США. Более вероятно, тактика была направлена на то, чтобы внести внешнеполитическую динамику туда, где на самом деле существовала подавляющая ортодоксия, и даровать престижную передачу наследства от Авраама Линкольна первому «чернокожему» президенту США (чьи родители столь же «белые», сколь и «черные», не говоря уж о связях с ЦРУ[116]).

Тем временем по основным газовым трубопроводам российский природный газ и нефть перекачиваются на европейские рынки, главным образом в Германию, для которой демократия на Украине — совершенно неуместная, если не назойливая помеха.

Яц и в самом деле «свой парень» для управления потоками энергетического экспорта из России, в том числе ее 76 %-ных поставок природного газа в Европу, которая получает 15 % из них через Украину. И наоборот, Путин вовсе «не наш парень» для того рода национализма, который президент NED Карл Гершман находит столь безвкусным, хотя и не упоминает об этом в своей статье в Washington Post от 26 сентября 2013 года из-за заключения в тюрьму миллиардера и нефтяного олигарха Михаила Ходорковского за маневрирование продажей нефти «ЮКОСа» Exxon в 2013-м. Такой национализм никуда не годится.

Необходим другой национализм, национализм в стиле МВФ, как с недавно объявленными планами министра финансов Украины, назначенной Вашингтоном, сократить пенсии на 50 %, чтобы оплатить западным банкирам их щедрые займы.

За собственно «Великой шахматной доской» скрывается и добыча сланцевого газа, которая теперь разворачивается в континентальной части США и имеет значительные последствия, ведь верные Вашингтону энергетические компании готовы вновь вернуть США положение ведущего экспортера энергоносителей в самом ближайшем будущем[117].

К обычным подозреваемым добавляется и «Шеврон» с ее явно существующими мотивами ограничить основной российский экспорт, особенно теперь, когда Китай может заменить Европу как ведущий импортер российского природного газа. По этому сценарию выравнивание среди конфедерации БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай) будет усиливаться, что еще больше угрожает находящемуся в опасности нефтедоллару[118].

Если украинские «националистические» угрозы взорвать российские газовые трубопроводы приведут к «инциденту»[119], газовые интересы США получат неожиданные доходы в краткосрочной перспективе, поскольку мерзнущая Европа на следующую зиму будет искать поставок газа где-то еще. С такой перспективой может показаться, что «Великий гамбит», разворачивающийся на Украине, подразумевает нечто большее, чем обычный консенсус.