По прихоти Малфоя

Люциус в два шага оказался возле неё, подцепив влажный от слёз подбородок, он заставил Гермиону посмотреть на него.

— Ты потеряла суть, — большими пальцами рук он вытирал её слёзы с лица, нежно поглаживая кожу. Он улыбнулся уголками губ, от чего поток её слёз сошёл на нет. — Разве я говорил бы тебе всё это, если бы не знал, как обойти магию?

Она, не веря своим ушам, уставилась на Люциуса.

— Тогда как же это сделать?

Люциус опустил руки и отошёл на шаг назад, придавая своему виду деловитости и серьёзности.

— Тебе придётся стать Малфой.

— Что?! То есть в каком смысле?

Разве могло что-то звучать более нелепо и смешно?!

— В самом прямом.

— Но… но я подумала, что всё зависит от крови.

— Умница! Так и есть, — Люциус улыбнулся и склонил голову набок. Ему было приятно наблюдать за смущением и замешательством Гермионы.

— Прости, но я совсем не понимаю.

— Есть два условия, которые стоит выполнить, прежде чем не-Малфой сможет аппарировать из тайной комнаты. Первое из которых касается крови. Очевидно и ясно как белый день — ты возьмёшь мою кровь.

— То есть в сосуд?

Люциус окинул её взглядом.

— Можно и так сказать, — он ухмыльнулся. — Перед тем, как аппарировать, тебе придётся выпить кровь из вон того бокала, — он указал на книжную полку, на которой стоял большой серебряный сосуд.

Гермиона устремила взгляд туда, куда показывал Малфой. Она только сейчас заметила изысканный предмет, на узорах которого многогранно отсвечивал свет огня и общего освещения комнаты.

— Это… кажется, это можно вынести.

Малфой хмыкнул.

— Хорошо. А второе условие?

Она приготовилась к чему-то более ужасному, чем приём крови в качестве напитка. Но увидела, как Люциус стал более серьезным, его взгляд скользнул по её губам.

— Иди ко мне.

Он сделал резкий рывок вперёд, обхватив её за талию и крепко прижимая к своему телу. Люциус требовательно поцеловал её, ощущая солёный привкус недавно пролитых слёз. Гермиона страстно ответила на поцелуй, уверенно запустив руку в его волосы и прогнувшись под ласковыми руками.

Это был очередной крах его выдержки и очередное безумие для неё.

Люциус тяжело дышал, пытаясь расстегнуть пуговицы на платье Гермионы. Она же в свою очередь стащила пиджак с его плеч и принялась расстёгивать рубашку с неистовым желанием поскорее открыть его мускулистое тело для своих прикосновений.

Люциус на несколько секунд разорвал поцелуй, его руки сжали платье на её груди и резкий рывок разорвал ткань до самого пояса. Прохладный воздух комнаты коснулся её груди, от чего соски напряглись.

Гермиона выдохнула, посмотрев в его глаза. Она облизала губы и сама набросилась на него.

Казалось, они бессмысленно двигают руками, но все эти прикосновения были направлены на то, чтобы избавиться от лишней одежды. Её разорванное платье осталось лежать на полу, как и его рубашка со штанами.

Они целовались и тонули друг в друге, не замечая ничего вокруг. Сейчас всё не имело значения. Сейчас время для них двоих.

Где-то в глубине души Гермиона понимала, что это их прощальный секс, прощальная ночь перед страшным будущим. И она упивалась этой болью, целуя Люциуса с такой страстью, на которую она, казалось, не была способна. Он в свою очередь прикусывал её губу во время поцелуя — не до крови, но так, чтобы дать ей ощутить, что он чувствует то же самое, что и Гермиона.

Она не помнила, как именно они оказались на кровати, ведь их перемещение совсем не ощущалось.

Всё, что имело значение — это страсть и чувства, которые перерастали в сильную жажду.

Взмахом руки Люциус откинул покрывало и декоративные подушки с постели и вернул Гермионе поцелуй. Она ласкала его плечи, исследовала спину и касалась упругих ягодиц.

Он зашипел и, не в силах больше терпеть, раздвинул ноги Гермионы. Она откинулась на подушку в предвкушении. Люциус коснулся её влажной промежности и легонько ударил пальцами по клитору. От неожиданности Гермиона дёрнулась и зашипела. Она посмотрела на Люциуса и коварно улыбнулась.

Она продолжила исследовать глазами его мужественный силуэт, пытаясь запечатлеть его в памяти именно таким: обнажённым, открытым и желающим её.

Гермиона видела, что он готов.

Такой твёрдый, большой и красивый член — исключительное создание природы, впрочем, как и его владелец.

Люциус не стал медлить — он навалился на Гермиону, накрывая её своим телом и одновременно погружаясь в неё. От сладкого чувства наполненности Гермиона закатила глаза, на что Люциус лишь улыбнулся.

Ему хватило нескольких толчков, чтобы почувствовать, что Гермиона совсем близко к пику наслаждения. Он приподнялся на локтях, чтобы видеть её лицо, запомнить её такую: жаждущую, стонущую и абсолютно его.

— Люциус, пожалуйста, — Гермиона посмотрела в его глаза с надеждой, что он её понял. Но маг коварно улыбнулся и, наклонившись к её уху, прошептал: — На этот раз сама. Я хочу видеть, как ты будешь это делать.

— Я…

Толчок.

Выдох.

— Я не…

Толчок

Выдох.

Толчок.

— Я не могу.

Люциус замер и посмотрел на Гермиону.

— Что тебе мешает? — его глаза были хитрыми, как у лиса.

Гермиона разочарованно застонала.

Люциус сменил положение. Теперь он сидел на коленях между её ног и, придерживая руками её бёдра, устанавливал прежний темп.

Гермиона издала нежный стон, чувствуя приближение собственного удовольствия. Её глаза сами по себе закрылись, словно так оргазм будет ярче ощущаться.

Она не решалась касаться себя там, надеясь, что достигнет оргазма и так. Но когда тугой комок желания начал распространяться от клитора по всему телу, а потом и вовсе жаром ударил в голову, она не выдержала и прикоснулась к мягкой плоти, чувствуя, как та двигается в такт толчкам, создаваемым его членом. Влажная субстанция обволокла её пальцы, и Гермиона поспешила открыть глаза — она увидела, как Люциус метко и аккуратно сплёвывал слюну. Краска смущения ударила её по щекам, заставляя кончить для него.

Одним движением она распространила влагу по клитору и принялась ласкать его. Гермиона видела, что Люциус наблюдает за ней. Он смотрел на её руку, которой она нежно ласкала себя, а потом смотрел в глаза.

«Смотри мне в глаза. Всегда», — вспомнила она его слова.

Этот контакт окончательно выбил почву из-под неё. Гермиона ускорила движения рукой, разводя ноги шире, предлагая себя удовольствию. Люциус снова навис над ней. На этот раз он поцеловал её грудь и втянул сосок горячим ртом. Это была последняя капля.

Гермиона издала протяжный стон, затем ещё и ещё, словно ей не хватало воздуха. Её влагалище страстно трепыхалось, лаская член Люциуса, клитор быстро пульсировал, а всё тело, кажется, разлетелось на миллионы маленьких кусочков.

Люциус загадочно улыбался, целуя её груди и внимательно наблюдая за тем, как её отпускает оргазм. Как только вибрации её тела стали почти неощутимыми, он отстранился. Он положил руку на её бедро, заставляя повернуться на бок.

— Люциус, что ты…

Он подхватил её бедро другой рукой и развернул Гермиону спиной к себе.

— Мы ещё не закончили, — прорычал Люциус.

Одним резким толчком он вошёл в неё, придерживая её за бёдра.

— Но…

Все её дальнейшие слова потонули в потоке сладостных вздохов.

Люциус слышал её голос — и ему казалось, что ещё ни одна ведьма не издавала таких звуков, пребывая с ним в постели. Он закрыл глаза, позволяя слепому блаженству овладеть его разумом.

Это сродни магии, чтобы человек тебе настолько подходил!

Поначалу его мощные толчки создавали дискомфорт внутри неё, но спустя минуту её тело приспособилось к нему и с нарастающим удовольствием принимало большой твёрдый член Люциуса Малфоя.

Гермиона глубоко дышала, словно она изголодалась по кислороду. Когда он прикоснулся к её груди, она прогнула спину, подставляя нежные полушария его властным рукам. Но на деле, сама того не подозревая, она изменила угол его проникновения, от чего сладко застонала, опираясь на локти.

Это положение дарило ещё больше удовольствия. Хотя, куда уж больше.

Гермиона почувствовала, что снова может испытать оргазм. Она даже и помыслить не могла о таком, но у её тела на это были совсем другие планы.

Меж тем Люциус нежно гладил её вспотевшую спину, с силой вколачиваясь в неё. Звуки от соприкосновения их тел — это отдельный вид искусства секса, который доводил их обоих до сумасшествия. Гермиона стала громче стонать, поощряя Люциуса своим голосом. Она слышала, как он тяжело дышит, как он сдерживает свой оргазм ради неё.

Руками Люциус то гладил, то сжимал маленькие полушария её попы. Гермиона чувствовала, как он раздвигает её ягодицы, и волна стыда грела её щеки, посылая табун мурашек по всему телу. Она ощущала сильную влагу между ног, которая размазалась по внутренней стороне её ног, и была уверена, что смазка также присутствует между ягодицами.

Это всё сводило с ума, но Гермиона не спешила трогать себя. Она словно ждала его приказа.

В один миг она почувствовала, как большой палец касается её ануса. Он нежно поглаживал складочки и кружил у самого входа.

Гермиону это будоражило, посылая новый поток эйфории по крови.

Она поняла, что другой рукой Люциус касается её влажного клитора. и чуть не задохнулась от переизбытка чувств, словно её грудную клетку связали, запретив дышать.

— Вот так, моя девочка, — прошипел Люциус ей в спину, чуть не обжигая кожу своим горячим дыханием.

И Гермиона не выдержала — она громко закричала, не в силах сдержать в себе удовольствие от нахлынувшего наслаждения.

Казалось, всё тело содрогалось от оргазма, не осталось ни одной клеточки, которая не ощутила прилив удовольствия. Её руки вытянулись вперёд, а ноги норовили разъехаться ещё шире в подобии шпагата. Теперь только Люциус придерживал её бедра, толкаясь в неё членом, чтобы как можно дольше растянуть удовольствие Гермионы.

Когда она снова успокоила дыхание, Люциус отпустил её, давая Гермионе возможность лечь на бок.

В мгновение он наколдовал стакан воды и протянул ей.

— Держи, выпей.

Гермиона присела на постели, всё ещё чувствуя шум в ушах и лёгкое головокружение. Она была благодарна за воду, ведь такой жажды ей никогда не доводилось испытывать. Отдавая стакан Люциусу, она заметила, что его член по прежнему гордо смотрит вверх.

Гермиона подняла глаза, чтобы посмотреть на Люциуса. Его взгляд был тёмным, сумасшедшим и поглощающим её всю. Она услышала, как стакан упал на пол.

— Ещё не всё!

Он толкнул Гермиону, заставляя её откинуться на подушки, и схватил за ноги, пресекая любые попытки отстранения.

И видит Мерлин, Гермиона сбежала бы. Она бы протестовала против продолжения, которое, как ей казалось, она не переживёт. Но у Люциуса были на неё другие планы.

Гермиона с ужасом смотрела, как Малфой подтягивает её за ноги к своему достоинству. Его глаза были затуманены, словно под Империусом — ни тени былого благородного оттенка.

Она подумала, что Люциус передумал её отпускать. Что он решил её убить, и это как раз подходящее, невинное занятие.

Гермиона нашла силы, чтобы заговорить.