По прихоти Малфоя

Люциус подкатал рукав рубашки на правой руке, открывая взору её любимую часть тела. Гермиона сглотнула, зная, что именно этими руками он трогал её. Трогал везде, заставляя желать большего.

Он протянул руку над кубком, а в другую взял волшебную палочку. Лёгкий взмах — и на запястье открылся порез, заставляя кровь покидать его тело.

— Мы ещё увидимся, Гермиона, — многозначительно посмотрев на неё, сказал Люциус. Он хотел отвлечь её от наблюдения за его кровоточащей рукой, чтобы она не потеряла сознание. Хотя Люциус знал, что Гермиона может потерять сознание просто от слов или же от страсти.

Грейнджер смотрела в его глаза и видела в них себя; она сожалела о том, что им нужно расстаться, но изменить ничего не могла. Она должна быть там, рядом с друзьями, чтобы помочь им исполнить свой долг, закончить то, против чего боролись вместе. И он, Люциус, должен быть там, где должен, закончить то, что начал.

Лишь бы смерть не стояла у них на пути.

Гермиона закрыла глаза и глубоко вдохнула.

— Готово, — Люциус мановением палочки закрыл кровоточащие вены и залечил небольшой порез.

Глаза Гермионы увеличились в размере после того, как она увидела кубок, полный крови.

«Сколько здесь, по л-литра крови? А может, и больше…»

Дрожащей рукой Гермиона взяла кубок в руки — теперь она не была так твёрдо настроена. Она сомневалась, что сможет сделать это.

— Пей, не останавливаясь, лучше всего на это время задержи дыхание. Как закончишь — сразу аппарируй, — услышала она рекомендации Люциуса, которые доходили к ней в таком искажении, словно тот был под водой.

Гермиона боялась смотреть на Люциуса, точнее — она боялась своей реакции на него.

Она сделала глубокий вдох, поднесла кубок к губам, придерживая его двумя руками, словно сосуд мог вырваться в попытках расплескать кровь по комнате. Обхватив кромку губами, Гермиона сделала небольшой глоток. Она смотрела перед собой, делая глоток за глотком и постепенно выдыхая воздух из лёгких. Удивительно, но то, что она не вдыхала, помогало ей пить кровь легко и почти без отвращения. Лишь неприятный привкус металла напоминал Гермионе о том, что она, подобно вампиру, пьёт кровь, а не тыквенный сок, чтобы утолить жажду.

Когда последние капли попали в её рот и, смешавшись со слюной, проскользнули в желудок, она поставила кубок на столик и взяла свою палочку.

Гермиона чувствовала, как что-то внутри неё меняется. Температура тела, скорее всего, повысилась. Волна тепла коснулась её щёк, затем — рук и ног. Гермиона взглянула на руки, ожидая увидеть красную распалённую кожу, но цвет её конечностей был таким же, как и раньше. Скорее всего, это прилив энергии и воссоединение её магии с магией Люциуса Малфоя создали такие ощущения.

Гермионе было интересно, смотрел ли Люциус на весь этот процесс, или же он предпочёл полюбоваться весенним пейзажем из заколдованного окна?

Она подняла глаза на Люциуса — он смотрел на неё серьёзным, сожалеющим взглядом. Гермиона закрыла глаза в попытке сдержать слёзы, которые норовили вырваться сильным потоком боли.

Её сознание само по себе подкинуло картинки с изображением Хогвартса: коридоры родной школы были пусты, солнечные лучи проникали сквозь окна, создавая ощущение спокойствия, уюта и умиротворения. То, что нужно, чтобы никто не мешал ей. Чтобы никто не увидел, что ей нужно оказаться возле входа в тайную комнату и в конечном счёте — в самой комнате.

Гермиона открыла глаза, чтобы напоследок взглянуть на Люциуса. Она резко отскочила назад, споткнувшись о ковёр, дёрнув руками, завалилась назад, распластавшись на мягкой ткани. Её палочка отскочила в сторону и упала в метре от неё, уютно улёгшись между ворсом ковра.

Грейнджер несколько раз моргнула глазами, не веря собственному зрению и разуму, который показывал ей Драко Малфоя вместо Люциуса.

— Неужто я настолько сногсшибательный, Грейнджер? — с ухмылкой произнёс тот.

— Что ты здесь делаешь? — Гермиона посмотрела по сторонам, убеждаясь в том, что это её комната, в которой она прожила последние месяцы. — В моей комнате.

Малфой хмыкнул, расслабленно просунув руки в карманы штанов. Вместо ответа он уставился на Гермиону, выгнув бровь в ответном немом вопросе. Как же он был похож на Люциуса!

Грейнджер поспешила подняться с ковра, захватив свою палочку. Она поправила платье и сложила руки на груди.

— Я думал, что ты немного умнее своих тупоголовых дружков… но видимо — нет, — Драко в наигранно-сожалеющем жесте поджал губы. — Вы воссоединитесь в прекрасное безмозглое трио, — Малфой окинул её осуждающим взглядом. — Пф-ф, и кто-то ещё верит, что вы способны одолеть Тёмного Лорда?!

— Видимо, оскорбления — это всё, на что ты способен, Малфой, — съехидничала она. Драко молниеносно оказался рядом, нарушая её личное пространство.

— Не вынуждай меня показывать, на что именно я способен, Грейнджер.

— Отлично, — стушевалась Гермиона. Она поспешила отойти от Малфоя на безопасное расстояние. — Я поняла, что я в Хогвартсе, но всё ещё не понимаю, почему именно ты оказался в тайной комнате в момент моей аппарации.

— А кого ты ожидала увидеть?!

— Вообще-то, никого, — она снова сложила руки на груди, словно этот жест давал ей больше смелости и уверенности для разговоров с наглым слизеринцем. — Так, что ты…

— Не твоё дело, — отрезал Малфой. — Советую тебе поторопиться, — он указал на картину, которая должна будет превратиться в дверь, — пока ты ещё Малфой. И если ты не поспешишь, то Поттер с Вислым потеряют те капли рассудка, которыми их одарила природа.

Гермиона с недоверием посмотрела на Малфоя — он явно что-то задумал, но её это почти не интересовало. Не сейчас, когда она нужна друзьям, когда ей нужно объясниться и рассказать о многом.

Она поспешила к картине, которая тут же начала плавно превращаться в дверь, чтобы выпустить её в коридоры любимой школы, к её родным и близким друзьям.