Портрет лива в Старой Риге

КАРТИНА ОДИННАДЦАТАЯ

Подвал под учебным корпусом техникума, как в первой картине. Тяжелая дверь открыта.

Наверху в прихожей гардероба появляется А р и я. Словно блуждая без определенной цели, она подходит к двери и смотрит вниз.

Увидев, что на чурбане лежат пальто и пиджак Вилиса Норейко, она встрепенулась. Спускается вниз. Останавливается в первом помещении и смотрит в глубь подвала.

Слышится голос Вилиса: «Ария!»

Появляется В и л и с. Быстро приближается к Арии. Обнимает ее.

Девушка не отстраняется.

В и л и с. Ария, ты… Ария! Ты плачешь? Прости, что так глупо получилось. Они меня допрашивали и заставили писать объяснение директору, а потом я попал в какой-то незнакомый подвал, потому что перепутал направление, и там меня чуть не избила полусумасшедшая старуха-дворничиха… Ария! Ты дрожишь? (Набрасывает на плечи девушки свое пальто.) За работой неощутимо, но здесь действительно сыро… Ария, я с ума сходил от мысли, что ты сидишь в бог весть какой мрачной яме и мерзнешь, а я не могу тебе помочь… Пойми, я спутал направление и искал тебя совсем в другом доме, потому что мне показалось, что проход ведет под нашей улочкой к Даугаве… Наконец я еще раз переложил дрова и снова пошел в ту яму отсюда, и что я там нашел, ты, вероятно, знаешь…

Ария кивает.

Почему ты ничего не говоришь? Ты на меня разозлилась, я понимаю… Могу себе представить, как ты меня проклинала и ругала… Ария!

В передней гардероба появляется М а р т а. Идет к двери подвала. Смотрит вниз. Хочет отступить, но Ария ее уже заметила.

М а р т а. Ария, на одно слово.

Вилис отходит в сторону, а Ария поднимается наверх и останавливается перед Мартой.

Ну что же это такое?

А р и я. Ты говорила с ним?

М а р т а. Еще как. Густав все принял спокойно, даже с улыбкой, так что все твои волненья были напрасными. Он тебя любит и прощает. Знаешь, когда я пришла, он писал тебе письмо, и после того, как мы откровенно поговорили, попросил подождать минут десять и закончил. Вот, возьми! (Дает Арии конверт.) Идем в общежитие. Бонифация устроила нашим вечеринку.

А р и я. Спасибо тебе, Марта, но… я прочитаю здесь — и тогда.

М а р т а. Как хочешь. Густав подготовлен, так что можешь без опаски кинуться ему на шею, но… Ария, правильно ли это будет, а?

Ария не отвечает и отворачивается.

Ну, как знаешь. Только будь осторожна. Ни с этим шутить нельзя, ни с тем. Глубокие воды… С этакими каменными лбами, как я погляжу, даже мой покойный Бидончиков ни в какое сравнение не идет, не говоря уж об обоих официальных шутах гороховых… (Исчезает.)

Ария садится на скамейку в нише возле двери гардероба.

По лестнице поднимается В и л и с. Вопросительно смотрит на Арию.

Ария показывает ему конверт.

В и л и с. Марта принесла письмо?

Ария кивает.

Почему ты не читаешь?

А р и я. Когда ты здесь, я не могу.

В и л и с. Хорошо, я… буду работать внизу. Я попросил у Талберга разрешения сегодня вечером починить дверь, которую я сорвал с петель, он разрешил. И дрова нужно сложить обратно… Только ты не уходи, хорошо?

Ария кивает.

Позови.

А р и я. Хорошо.

В и л и с спускается вниз и исчезает в соседнем помещении. Ария раскрывает конверт. Вынимает груду блокнотных страниц. Затем, преодолев себя, читает письмо Густава.

Мы слышим голос, произносящий то, что написано в письме, и сразу верим, что примерно так говорил бы Густав. Если б мог.

К а к б ы г о л о с Г у с т а в а. Это мое последнее письмо тебе, Ария. Когда после органного концерта я вышел на улицу, я сделал вид, будто не вижу тебя, но я тебя видел и сразу понял все. Какое-то время я еще намеренно помедлил, чтобы ты могла меня окликнуть, если б я ошибся. Ты этого не сделала. Я не ошибся.

Рука Арии с письмом опускается. Ей трудно читать дальше. Но она должна.

Ты этого не сделала. Я не ошибся… Ты этого не сделала. Я не ошибся… Ты этого не сделала…

Ария на минуту закрывает глаза. Потом, заставив себя оторваться от этого места, читает дальше.

Спасибо твоей маме, что она своими энергичными действиями расстроила нашу свадьбу. Тебе казалось, она делает это потому, что я не такой, как другие… в какой-то степени… и ты сердилась на маму и даже плакала, но потом оказалось, что она просто предвидела то, чего сами мы неспособны были предвидеть, о чем вообще не в состоянии были думать в те странные июньские дни.

Теперь Ария начинает плакать, и листки падают и рассыпаются по полу.